4.4. Особенности памяти при длительном гравиинерционном стрессе

Данные измерения мнестических функций могут быть привлечены для характеристики состояния психической сферы человека, в частности его умственной деятельности [307]. С этой целью нами исследовалась кратковременная память при длительном гравиинерционном стрессе, возникавшем у испытуемых в условиях непрерывного, многосуточного вращения на стенде "Орбита" [121].

При многосуточном вращении, как указывалось выше, выявлены периоды течения болезни движения. Картина кинетоза развивалась в 1-2-е сутки вращения (I период). Со 2-3-х по 7-9-е сутки вращения (II период) отмечалось уменьшение выраженности имевшей симптоматики. С 8-10-х суток (III период) общее состояние и самочувствие испытуемых было близко к нормальному. Следует отметить, что в первые 5-7 суток вращения имели место главным образом симпатико-тонические реакции сердечно-сосудистой системы, показатели раздражения кроветворной системы, повышение содержания катехоламинов в крови. В первые дни вращения наряду с ухудшением общего состояния и самочувствия отмечались повышение сенсорной чувствительности разных модальностей, а также улучшение качества выполнения относительно простых интеллектуальных тестов и ухудшение показателей выполнения сравнительно более сложных тестов.

Жалобы испытуемых на возникновение забывчивости при кинетозе в условиях вращения побудило нас исследовать правильность выполнения ими простой, циклически повторяющейся операторской деятельности с хорошо знакомой, заранее заученной последовательностью операций. В экспериментах с трехсуточным вращением, проанализирована деятельность восьми человек: четырех при скорости вращения 24 град/сек, других четырех - при 36. До начала вращения ошибки в работе испытуемых отсутствовали. В условиях вращения у всех испытуемых возникали ошибочные действия, как правило, в виде пропускания не более чем одной той или иной операции. Отмечены индивидуальные отличия в общем количестве ошибочных действий, причем у лиц с преобладанием таких симптомов кинетоза, как тошнота и т. п., число ошибочных действий не превышало 3% от общего числа операций, а с доминированием головной боли, апатии и т. п. - 5-8%. На 1-2-е сутки после прекращения трехсуточного вращения имело место уменьшение числа ошибок при выполнении указанной деятельности.

В тех же экспериментах ежедневно исследовалась кратковременная память у двух испытуемых при скорости вращения 24 град/сек и у двух других - при 36. Определялась способность запоминать ряды из 10 существительных с воспроизведением через 5 сек после предъявления и при пятиминутном периоде ретенции: а) "пустом" и б) с речевой интерферирующей деятельностью. Во всех перечисленных вариантах ряды слов предъявлялись на слух и зрительно. На протяжении 7 суток обследования (2 суток перед началом вращения, 3 - во время его и 2 - после) ряды слов для каждого обследуемого не повторялись.

При актуализации серий слов как сразу после предъявления, так и при пятиминутном "пустом" интервале ретенции число воспроизводимых слов не уменьшалось в условиях вращения, несмотря на подчас сильно выраженные у испытуемых проявления кинетоза. Напротив, при ежедневном обследовании на протяжении 7 суток отмечалось постепенное увеличение при этих пробах числа правильно воспроизводимых слов. Уменьшение числа правильных актуализаций обнаруживалось в условиях вращения только при усложнении мнестической задачи - заполнении периода ретенции гомогенным интерферирующим материалом. При этом в условиях вращения правильно воспроизводилось 3-5 слов, между тем как в стационарных условиях число правильно актуализированных следов составляло 5-8.

Характерной для условий вращения была неуверенность испытуемых при актуализации следов, отчетливо проявлявшаяся при проведении всех описанных выше исследований вербальной памяти. До начала вращения испытуемые уверенно называли запомнившиеся слова, затем часто заявляли: "Все, больше не помню", после чего актуализированный материал, как правило, не дополнялся, несмотря на старания испытуемых. Во время вращения испытуемые, напротив, в большинстве случаев называли запомнившиеся слова не сразу, неуверенно, поправляя и дополняя названные слова, подчас неправильно. Существенно, что при всех видах исследования вербальной памяти существенно увеличивалось количество ошибочных припоминаний (до 5 при актуализации одного ряда слов). 80% ошибочных актуализаций составляли слова, сходные по смыслу ("береза" вместо "дерево" и т. п.). Различий памяти при предъявлении материала зрительно или на слух не отмечено.

У тех же четырех испытуемых в ходе экспериментов с трехсуточным вращением - до его начала, на 2-е сутки вращения и на 2-й день после прекращения вращения - определялась способность воспроизводить отрывок прозаического текста на 25-30 слов, содержащий 7 смысловых групп, после 15-20-минутной ретенции, заполненной гомогенной интерферирующей деятельностью. Если до начала вращения правильно воспроизводились 60-70% слов и практически все смысловые группы, то на 2-е сутки вращения правильно актуализировались 10-20% слов, причем двое из числа обследованных, назвав 3-4 отдельных слова, безрезультатно пытались вспомнить смысл текста. Следует отметить, что эти испытуемые спустя 4 часа после предъявления отрывка текста (во время отдыха в ходе продолжающегося вращения) продемонстрировали значительно более полное припоминание по сравнению с результатами, полученными в ходе пробы.

В ходе экспериментов с 15-суточным вращением двух испытуемых при скорости 24 град/сек и двух других - при 36 град/сек исследовалась способность припоминать ряды на 5 слов (двухзначных числительных) после 5-минутного интервала ретенции, заполненного гомогенной интерферирующей деятельностью. Отмечено ухудшение показателей выполнения этой пробы в условиях вращения, особенно выраженное в первые 4 суток вращения. Различий показателей мнестической функции в ходе проведенных исследований при скорости вращения 24 и 36 град/сек обнаружить не удалось.

Таким образом, при длительном гравитоинерционном стрессе отмечены затруднения при переключении внимания. Вместе с тем забывчивость при монотонной деятельности ухудшалось качество выполнения сложных интеллектуальных и мнестических задач при повышении показателей выполнения относительно простой умственной деятельности. При исследовании памяти было отмечено усиление ретроградного торможения следов под влиянием интерферирующей деятельности. При простых мнестических задачах наряду с увеличением объема памяти (несмотря на ухудшение самочувствия!) увеличивалось число ошибочных актуализаций в виде парафазий и контаминаций, т. е. нарушалась избирательность воспроизведения при расторможенности ассоциаций. По мнению И. М. Файгенберга [269], в основе такой "рыхлости ассоциаций" лежит нарушение функций "аппарата вероятностного прогнозирования". Замедление флюктуации изображения при восприятии "обратимых" и "двойных" фигур, обнаруженное нами при длительном стрессе, может прямо свидетельствовать о снижении в этих условиях активности процессов, обеспечивающих перебор альтернативных решений [123].

Существует ряд обзорных работ и монографий, посвященных проблеме кинетоза, с позиций которых возможно различное толкование приведенных выше данных. Нам представляется целесообразным отметить продуктивность обсуждения изложенных результатов с учетом данных, полученных при комплексном изучении структурно-функциональной организации и нейрофизиологических механизмов психической деятельности человека, проведенном Н. П. Бехтеревой [34] с сотрудниками. В этих исследованиях экспериментально показано наличие жестких и гибких элементов системы мозга, причем гибкие являются основой различных форм приспособления организма к изменениям среды. Процесс адаптирования организма в условиях вращения сопровождался весьма болезненным состоянием кинетоза. Можно полагать, это связано с перестройкой ряда "пространственно организованных нейронных ансамблей" [34]. Вместе с тем можно допустить существование различной степени гибкости элементов мозга, а также то, что чем меньшей гибкостью обладает перестраиваемый в ходе адаптирования элемент, тем большей болезненностью сопровождается процесс перестройки.

Настоящее исследование показало, что интенсивность гравиинерционных воздействий в условиях вращения в значительной мере зависела от уровня двигательной активности испытуемых, который, в свою очередь, определялся уравновешиванием мотивационно-волевых побуждений и отрицательных подкреплений за счет негативных ощущений, возникавших у испытуемых при движениях головой, В соответствии с выдвинутым Н. П. Бехтеревой предположением о существовании оптимального для деятельности системы мозга уровня помех можно полагать, что интенсивность самоукачивания соответствовала субъективно установленному оптимальному уровню гравиинерционных воздействий. При этом более простые и более часто используемые психические механизмы оптимизировались, сложные и редко включаемые, напротив, минимизировались.

Ранее нами описаны две группы людей, отличающиеся при экстремальных воздействиях характером эмоционального, моторного и вегетативного реагирования, а также разной склонностью к сенсорным иллюзиям [113, 114, 116 и др.]. Подобное разделение проявилось в ходе настоящего исследования в разной выраженности реакций памяти у лиц с "вегетативными" или "нервно-психическими" проявлениями кинетоза. Высказано предположение о том, что указанные различия связаны с преобладанием функций доминантного или субдоминантного полушария головного мозга в организации указанных форм реагирования [119]. Различная специализация полушарий головного мозга человека убедительно показана в последние годы рядом работ [57 и др.].

Локальная общность вестибулярного и слухового представительства в темпоральной коре больших полушарий не обусловливала, как указано выше, преимущественного ухудшения слуховой памяти. Это может косвенно свидетельствовать об отсутствии преобладающего значения вестибулярных стимулов в возникновении мнестических реакций при болезни движения.