"Вторжение" на межличностную территорию при хроническом дистрессе

Стрессогенное ощущение "скученности", обусловленное чрезмерно близким длительным соседством с другими людьми, создается не только однообразием информационного обмена, "публичностью", вынужденным сужением персонифицированной территории (ПТ), но и "вторжением" соседей в нее. Поэтому показателями дистресса при "скученности" могут быть не только отчеты людей об ощущениях дискомфорта и переживаниях стесненности, но и их характеристики своего отношения к "вторжению" на ПТ. Эмоциональное напряжение может возрастать как при вторжении соседа на ПТ субъекта, так и при "вторжении" субъекта на ПТ соседа.

Во время экспериментов на стенде "Орбита", как указывалось выше, каждый испытуемый мог отличать разные зоны персонифицированной и межличностной территории. Последняя являлась результатом как бы взаимопроникновения персонифицированных территорий испытуемых, длительно живущих в условиях скученности. Зоны, расположенные ближе к "центру" своей территории, - проксимальные, расположенные ближе к "центру" чужой, - дистальные (рис. 29, II). Отношение испытуемых к "вторжению" исследовалось в пяти экспериментах с длительным вращением на стенде "Орбита" со скоростями 24 и 36 град/с. В каждом эксперименте "экипаж" стенда состоял из двух человек. На основании регулярных опросов обоих испытуемых в ходе многосуточного эксперимента определялась их межличностная территория. Одному из них предлагалось оценивать по пятибалльной шкале свои переживания, возникающие при "вторжении" напарника в его зоны, а также при его собственном "вторжении" в зоны, "принадлежащие" напарнику.

Пример пятибалльной шкалы оценки отношения к "вторжению" на персонифицированную территорию и ощущаемого при этом чувства дискомфорта:

1. Не замечаю соседа, безразличен к его действиям.

2. Невольно обращаю внимание на действие соседа, эмоциональных переживаний при этом не замечаю.

3. Действие соседа вызывает мое пристальное внимание, настороженность; чувствую неприятное раздражение, войдя на его территорию.

4. Действия соседа (или свои) вызывают сильное неприятное чувство внутреннего напряжения.

5. С трудом сдерживаюсь (или не сдерживаюсь), чтобы не сделать резкого замечания соседу за его "некорректные" действия, испытываю очень неприятное эмоциональное напряжение, вторгаясь на его территорию.

Было обнаружено, что до начала вращения, на протяжении первых двух суток совместного обитания испытуемых, когда зоны их межличностной территории еще только формировались, пребывание испытуемых в различных участках помещений стенда не влияло на их эмоциональный статус (рис. 32, А). В первые трое суток вращения, когда оба члена экипажа (во всех экспериментах) ощущали выраженные в той или иной степени дискомфортные проявления кинетоза (тошнота, головная боль, чувство мышечной слабости, потеря аппетита и т. п.), испытуемые нуждались во взаимной поддержке. Помощь друг другу, сопровождаемая "вторжением" на ПТ, не создавала дискомфортных переживаний. Скорее, напротив, она вызывала чувство благодарности и удовлетворения заботливостью партнера. Начиная с третьих суток вращения, когда неблагоприятные симптомы кинетоза становились менее заметными, у испытуемых стал формироваться концепт межличностной территории, проявлялась активизация негативных элементов общения: напряженность в отношениях друг с другом, раздражительность, а подчас нетерпимость. Эти явления были и у испытуемого А. который имел задание оценивать такие симптомы у себя в случае "вторжения" в рамках межличностной территории. Указанному периоду развития стресса (кинетоза) соответствовало возрастание чувствительности испытуемых к такому "вторжению" Возникающее при этом чувство дискомфорта достигло максимума у испытуемого А. на 7-10-е сутки вращения (рис. 32, Б). Следует отметить, что в период нарастания эмоционально негативной окраски общения у испытуемого А. возникали более дискомфортные переживания при "вторжении" соседа в его "зоны" межличностной территории, чем тогда, когда он сам "вторгался" к соседу. Напротив, когда указанные дискомфортные реакции при общении стали уменьшаться (начиная с десятых суток вращения, т. е. за пять суток до его окончания), этот испытуемый ощущал более неприятные чувства, когда он сам вынужден был находиться в зонах межличностной территории", "принадлежащих" соседу, чем тогда, когда последний "вторгался" к испытуемому А. Указанный феномен может обсуждаться с позиции концепции, дифференцирующей внутреннюю и внешнюю "точку опоры" [511].

Рис. 32. Динамика изменений субъективных ощущений при 'вторжении' на межличностную территорию во время развития длительного дистресса (А): I чувство дискомфорта у испытуемого А при 'вторжении' в зону его доминирования (зоны 'в') испытуемого Б; II - чувство дискомфорта у испытуемого А при его 'вторжении' в зону доминирования испытуемого В (зону 'е') Субъективная оценка 'вторжения' в разные зоны межличностной территории на 5-7 сутки развития дистресса (Б): I - чувство дискомфорта у испытуемого А при 'вторжении' на его межличностную территорию испытуемого Б; II - чувство дискомфорта у испытуемого А при его 'вторжении' на межличностную территорию испытуемого Б; а-к - зоны межличностной территории испытуемых А и Б. N - чувство дискомфорта в баллах; t - время в сутках

Уменьшение дискомфорта от "вторжений" на межличностную территорию, имевшее место к концу эксперимента, вероятно, связано с нарастанием эмоционального напряжения из-за ожидания приближающегося завершения эксперимента. Видимо, играло роль также увеличивающееся чувство удовлетворенности испытуемых тем, что эксперимент заканчивается благополучно и оба испытуемых успешно выдержали действовавшие на них стресс-факторы, "держались молодцами".

После прекращения пятнадцатисуточного вращения случаи "вторжения" на межличностную территорию становились практически эмоционально не значимыми для испытуемых. Причины этого, видимо, следующие. Реадаптация к стабильной, без вращения пространственной среде сопровождалась кратковременными, но сильно выраженными дискоординацией движений и головокружением. Это создало эффект как бы переструктурирования пространственной среды после остановки вращения, что могло повлечь за собой "разрушение" в какой-то мере концепта межличностной территории, сформировавшегося во вращающемся стенде. После остановки вращения пространство кабины воспринималось испытуемыми двояко: как привычное, свое и вместе с тем как непривычное - чужое. Кроме того, субъективно неприятные симптомы кинетоза (слабые проявления некоторых из них сохранялись до конца вращения), после прекращения вращения как бы отодвигались в прошлое. Вместе с этим уменьшилось происходившее во время вращения "вытеснение" из сознания испытуемых неприятных переживаний кинетоза. Менее значимой стала вся гамма дискомфортных явлений, с которыми ассоциировалось внутреннее пространство стенда входе вращения. Это способствовало "отчуждению" этого пространства с минимизацией концепта персонифицированной территории, т. е. своего рода вторичное "вытеснение" из сознания сохраняющихся "спутников" исчезнувшего неприятного самочувствия.

Приведенные данные свидетельствуют о том, что в условиях "скученности", тем более когда дистресс, вызываемый этим фактором, усилен еще каким-либо дополнительным стрессором, вся территория обитания оказывается вошедшей в личное пространство людей. Их личные пространства как бы наслаиваются друг на друга, взаимопроникают, тесня друг друга.

Стресс, возникающий при жизнедеятельности в ограниченном малом пространстве кабины, меняет отношение субъекта к внутрикабинному и внекабинному пространству.

Мы не рассматриваем здесь отражения в психических процессах при стрессе внутренней среды человека и его отношения к ней.

При стрессе увеличивается актуальность чувственно воспринимаемой внутрикабинной среды. Возрастает ее субъективная ценность: положительная - как средства, поддерживающего жизнедеятельность субъекта, отрицательная - из-за того, что малый объем кабины ограничивает естественную потребность субъекта в освоении достаточно большого внешнего пространства. В большинстве случаев для субъекта, длительно находящегося в небольшой кабине, сильно возрастает отрицательная ценность внутрикабинной среды, значительно превышающая положительную ее ценность. Это становится неприятным для субъекта и может побуждать его к попыткам разрушить ограничивающие его факторы во внешней среде (или "замещающие" их факторы) либо - свою внутреннюю среду.

При этом внекабинная недоступная для субъекта среда становится призрачной и желанной. Иными словами, ее субъективная ценность как реальности прогрессивно уменьшается, ее субъективная ценность как желаемого объекта возрастает. При достаточно длительном пребывании в изолированной кабине субъективно представляемая реальность внекабинной среды может столь уменьшиться, что это может привести вместе с тем к уменьшению ее ценности как желаемого объекта. При этом интересы человека оказываются сосредоточенными во внутрикабинной среде, внекабинная среда все меньше актуализируется в его сознании. Отдельные напоминания о ней могут вызывать приступы ностальгии.