Г. Е. Журавлев. Проблемы применения теории игр в психологии

1. Основные положения

Можно с уверенностью утверждать, что теория игр стала одним из фундаментальных средств современной математической психологии [12]. Возникает насущная задача выяснить роль и место теоретико-игрового описания в общей системе психологического знания и наметить пути его совершенствования. Решая эту задачу, нам придется обсудить и более общую проблему соотношения формального и неформального знания, так что полученное решение может иметь расширительное толкование, поскольку судьба различных формальных конструкций (теории информации, теории автоматов), используемых в психологии, во многом сходна.

Изучая работы в области математической психологии, легко выделить один общий принцип употребления формальных схем, который мы вправе назвать принципом наложения. Некоторая теоретическая конструкция выбирается в качестве шаблона, мерки, по которой дается описание психологической реальности. Так обстоит дело с теоретико-информационной схемой, схемами надежности, массового обслуживания и им подобными. Элементам и параметрам таких схем после процедуры наложения приписывается прилагательное "субъективный" (коль скоро "объектом наложения" был "субъект деятельности") и основная задача психологии трактуется как задача придания максимальной точности численным значениям параметров. Для приверженцев такого принципа идеалы психологического исследования заключены в формулах типа: "Пропускная способность человека составляет столько-то бит в секунду", "надежность человека составляет 90%", "время выполнения операции - 0,5 секунды". Единственную трудность в реализации принципа наложения его идеологи видят в установлении точных условий, при которых справедливы полученные оценки. Единственная задача в разработке теории состоит для них в усложнении и совершенствовании первоначальной схемы. Вся методология употребления принципа наложения заимствована из физики. Там последовательность операций наложения, получения количественных оценок параметров, корректировки схемы и обобщения на различные условия обеспечивает постепенное приближение к истине, к подлинной "картине мира".

Однако возникает естественный вопрос: в какой степени воплощается в абстрактных схемах психологическая реальность? Ответ на этот вопрос непрост, и зачастую нам приходится слышать крайние утверждения, в равной степени не подкрепленные детальным методологическим анализом состояния проблемы. Одна сторона утверждает, что любая теоретическая схема упрощает, редуцирует реальность и не может существовать независимо от целостной системы психологического знания. С другой стороны указывается, что несостоятельны претензии на всеобъемлющую полноту описания, но в тех условиях, в каких допустимо употребление теоретической конструкции, последняя выступает как эффективная, хотя и перекодированная, свертка психологических результатов.

Ситуация настолько обычна, даже банальна, что мы перестали задумываться, насколько правомерно само противопоставление двух точек зрения, допустимо ли оно? Во-первых, мы не знаем детального анализа проблемы формализации (редукции) на материале конкретных схем. Во-вторых, проведение такого анализа возможно только при сопоставлении предмета психологии и структуры отдельной схемы. В-третьих, остается основной вопрос: не совершают ли обе спорящие стороны одну ошибку, подходя к употреблению теоретической схемы в психологии с требованиями физической методологии?

В данной работе мы сделаем попытку наметить в общих чертах структуру бытия формализованных схем в системе психологического знания и отметим особенности функционирования теоретико-игровой схемы в деятельности человека. Мы не имеем возможности по причине ограниченного объема статьи входить в детали решения проблемы и ограничимся только указанием узловых моментов.

Перед нами три объекта, три научных области, взаимоотношения которых мы желаем проследить. Прежде всего, это психология. Точнее - предмет психологии, ее особый подход к изучению мира. Затем теория игр, как особая теоретическая конструкция со своими понятиями, математическим аппаратом, правилами употребления. Наконец, синтетическая область применения теории игр в психологии.

Предмет психологии мы в соответствии с традицией будем определять как изучение активного отражения человеком объективной реальности в процессе деятельности.

Теория игр изучает следующую схему. Есть несколько игроков. Каждый из них обладает возможностью выбора одного из нескольких действий. Совершив последовательность выборов, выполнив ряд действий, игроки подводят итог: получают доход или платят штраф. Задача игроков состоит в поиске наилучших ходов. Задача теории - найти нужные ходы. (Подробное описание можно найти в монографии Дж. фон Неймана и О. Моргенштерна "Теория игр или экономическое поведение" [9]).

Применение теории игр в психологии, как отмечалось выше, представляется в форме наложения данной схемы на объективную психологическую действительность. При таком поверхностном подходе создается впечатление, что игра оказывается чем-то чужеродным, посторонним по отношению к человеческой деятельности, а теория игр (сугубо математическая, формальная теория) чужда предмету психологической науки. Представители первой позиции, усматривающие в каждой схеме лишь редукцию, скептически добавляют:

- Конечно, бытие человека можно изобразить по-разному: и как бытие физического тела, и как химический реактор, где протекают реакции синтеза белков, и в сотне иных схем. Но какое это имеет отношение к человеческой психике, к сложному процессу активного отражения!

Мы подольем масла на тлеющие угли скепсиса и добавим: порой человека заставляют социальные условия, конструкторы и руководители производственной системы действовать в соответствии с принятой схемой, и тогда, казалось бы, теория приобретает особую истинность. Но (и здесь скептик начинает поддакивать) схема сама остается столь же чуждой природе человека, как и прежде. Человек может служить противовесом ведру с водой, быть средой для процессов химического превращения веществ, принимать решение согласно правилам фон Неймана, по он остается человеком, а навязанные способы поведения превращают его в физическое тело или машину.

Положение очень серьезно и скептик во многом прав. Принцип наложения, взятый изолированно, не может обеспечить содержательного соответствия модели и предмета моделирования. Рассмотрим теорию игр, а по существу любую математическую схему, модель. Ее бытие всегда двойственно. Первоначально происходит присвоение исследуемым субъектом изучаемой психологом-исследователем схемы. Так схема создается первый раз. Затем схема изучается в человеке, который ее прежде создал как нечто искусственное. В искаженном виде она, в соответствии с принципом наложения, воссоздается вновь в системе представлений исследователя и становится объектом (уже объектом, ибо это нечто чуждое субъекту) изучения. В силу первичной искусственности модель приобретает неоднозначность и эфемерность всякого искусственного творения, которое зависит от деятельности (в самом прямом смысле этого слова) своего автора, т. е. испытуемого. Каждый индивид вправо создать и создает свою собственную модель, свою игру, свое понимание нормы. В конечном счете, это приводит к конфликту миров и к игре с мирами. В частности, в игровом смысле понимается игра в игры, игра в деятельности и деятельность как игра.

В силу ограниченности осознания множественность реализаций присвоенной нормы деятельности создает почву для демагогии и для подсознательных индивидуальных и социальных явлений.

Вторая сторона бытия теоретической схемы в системе представлений психолога также является источником множественности в силу неоднозначности всякого эмпирического результата.