§ 2. Источники и правила сбора фактической информации. Права и обязанности экспертов

Сведения об объекте КСППЭ — обвиняемых, свидетелях и потерпевших — могут быть получены двояким путем:

непосредственно при экспертном исследовании названных лиц в экспертном учреждении, в кабинете следователя или в суде;

посредством исследования материалов уголовного дела, содержащих информацию о психическом состоянии и поведении подэкспертного, о его личности, характере, индивидных и индивидуальных свойствах в разные периоды жизни.

• непосредственно при экспертном исследовании названных лиц в экспертном учреждении, в кабинете следователя или в суде;
• посредством исследования материалов уголовного дела, содержащих информацию о психическом состоянии и поведении подэкспертного, о его личности, характере, индивидных и индивидуальных свойствах в разные периоды жизни.

Второй путь имеет особенно важное экспертное значение. Он позволяет всесторонне и объективно рассмотреть целостную динамику психического состояния и личности подэкспертного, в том числе в самый существенный для дела момент — при совершении преступного деяния. Этот путь также дает возможность верифицировать сведения, получаемые от исследуемого, учесть почти неизбежные субъективные искажения им реальных событий, и своего поведения, мотивов, мыслей, переживаний. Такие искажения могут быть умышленными (установочно-аггравационное, симулятивное или диссимулятивное поведение) либо носить неосознаваемый характер, выступать как проявления психологической защиты.

В некоторых случаях без материалов уголовного дела экспертная оценка психического состояния исследуемого в момент криминала в принципе невозможна. Так, при патологическом аффекте и других временных болезненных расстройствах психики, тяжелых черепно-мозговых травмах в момент совершения деяния, в силу имевшего место нарушения сознания и явлений ретроградной амнезии лицо не способно воспроизводить содеянное и свое состояние в период его совершения. По существу составить мнение о нем эксперты могут только на основании показаний свидетелей или (и) потерпевших.

Таким образом, полноту и доказательность комплексное экспертное исследование приобретает лишь при адекватном использовании данных, содержащихся в материалах уголовного дела. Именно такой подход обеспечивает правильный перенос результатов, полученных при психолого-психиатрическом исследовании подэкспертных, на момент противоправных деяний, позволяет реконструировать целостную картину изучаемого явления и получить надежно обоснованные, достоверные выводы КСППЭ.

Столь важное экспертное значение материалов уголовного дела определяет особые требования к сбору и качеству их анализа. Для КСППЭ особую ценность имеют показания свидетелей, потерпевших, самого обвиняемого, его соучастников, справки, выписки и подлинники медицинской документации, учебные, производственные и медицинские характеристики, акты ранее проводимых экспертиз, протоколы следственных экспериментов, приобщенные к делу письма, дневники, рисунки. Если надежность результатов непосредственного исследования подэкспертного преимущественно зависит от уровня компетентности экспертов, то возможность использования ими информации, которая содержится в материалах дела, во многом связана также с мастерством следователя, собиравшего источники доказательств, с глубиной понимания им задач КСППЭ и с правильным отражением в деле всех обстоятельств, могущих иметь значение для экспертного решения. При каждом виде КСППЭ эти обстоятельства имеют свою специфику. Однако в любом из них центральное положение занимают фактические данные, характеризующие личность подэкспертного. Как уже отмечалось, оценка личности является обязательным, основополагающим моментом любой КСППЭ.

Поэтому, направляя материалы уголовного дела на КСППЭ, следователь прежде всего должен позаботиться о достаточно полном освещении в них возможно большего числа субъективных отношений личности: к себе, к близким, к окружающим, к работе, к досугу, к содеянному и т.д. Следует обязательно отразить ценностные ориентации данного лица, показать то, ради чего он жил, что принимал или отвергал в жизни, какие цели перед собой ставил, каким путем, каким способом их достигал, как преодолевал препятствия, на какие усилия и жертвы был способен, какие средства при этом использовал. Следует помнить, что прямые вопросы о перечисленных качествах, обращенные на допросе к этому лицу, как правило, не приводят к цели, к решению задачи. В ответах на подобные вопросы в лучшем случае могут быть раскрыты мотивировки, ряд особенностей самооценки, отражающих «идеальное Я», которое во многих случаях очень далеко от «реального Я». Поэтому раскрывать личность в материалах уголовного дела необходимо посредством изложения основных деятельностей подэкспертного, системы его доминирующих отношений, типичных поступков в тех или иных ситуациях, актуализирующих определенные мотивы. Как уже отмечалось, именно поступок (действие или воздержание от него) есть та «единица» личности, которая позволяет по частным, отдельным проявлениям составить представление о ней в целом, уловить главное, «ядерное» в личности. Именно поступок, отклонения в поведении от привычного стереотипа действий «высвечивают» действительные личностные смыслы, ее существо и индивидуальность (См.: Бодалев А. А. Личность и общение. Избр. труды. М., 1983, с. 114; Асмолов А. Г. Личность как предмет психологического исследования. М., 1984, с. 69.). Отказ от оценочных характеристик личности важен еще и потому, что он позволяет экспертам получить более качественный первичный материал, дает возможность проводить научный анализ существенных психологических проявлений, внутренней «логики» реальной жизни личности, а не обобщать и классифицировать готовые оценки или оценивать оценки. Поскольку до конца понять смысл тех или иных поступков можно лишь в контексте целой личности, в материалах дела следует обязательно осветить, а при экспертном анализе раскрыть динамику и условия становления этого целого — личности. Для этого необходимо привести данные об особенностях семейного и школьного воспитания, общих (школьных) и специальных способностях исследуемого, успешности их реализации, характера течения возрастных кризов, в частности наиважнейшего из них —полового созревания (пубертатного), а также о составе малых групп, в которые вовлекался исследуемый и его ролях в них, о других моментах социализации и индивидуализации личности.

Только при достаточно полном отражении этих фактических данных следователем в материалах дела (в показаниях свидетелей, потерпевших, обвиняемых), правильном извлечении и верной интерпретации их экспертами можно установить действительную истину по делу. Поэтому при недостаточном раскрытии личности исследуемого в материалах дела эксперт может и должен поставить вопрос о необходимых дополнениях, указав, какие именно сферы личности нуждаются в уточнении. Следователь должен принять максимально возможные меры к устранению противоречий в материалах дела, раскрывающих личность.

Наряду с показаниями свидетелей, обвиняемых и потерпевших, ценным источником фактической информации является медицинская документация. Для экспертных целей наибольшее значение имеют подлинники или копии историй болезни (а не выписки из них или тем более справки). Каждая история болезни, а психиатрическая в особенности, обязательно содержит сведения о развитии индивида, уровне его социального функционирования, нарушениях сферы субъективных отношений, способах компенсации и адаптации. В психиатрических историях болезни специальное внимание уделяется изменениям личности исследуемого, условиям ее формирования, влиянию болезни на самосознание и критичность личности и многое другое. Следователем должны быть своевременно запрошены, приобщены к делу и (или) предоставлены в распоряжение экспертов все психиатрические истории болезни. Их сопоставление дает возможность рассмотреть динамику изменений личности, отдельных психических процессов, получить данные для актуальной оценки психического состояния, отдельных психических функций. Ценный психологический материал могут извлечь из психиатрических историй болезни как эксперты-психиатры, так и эксперты-психологи.

Особый экспертный интерес и практическую важность для КСППЭ представляют неофициальные личные документы и продукты творчества исследуемых: дневники, заметки, записные книжки, письма, стихи, проза (мемуары, рассказы и др.), рисунки, наиболее полно раскрывающие их внутренний мир. Они нередко служат лучшими информативными источниками, проливающими свет на особенности психического состояния исследуемого накануне или в момент самоубийства, позволяют понять его причины. Диагностическое значение имеют как содержание этих документов, где представлены размышления, оценки, самооценки, отношения, ценностные ориентации, установки, мотивы и побуждения автора, так и тема, сюжет, форма их выполнения: тщательность, аккуратность, педантичность записей, используемая символика, особенности лексики, цвет (в картинах, рисунках), ритмика, общая «мелодика» текста, в которых отражаются (обычно непроизвольно) смыслы, настроения, чувства, сопереживания, симпатии, мироощущение и самовосприятие исполнителей. Особую ценность имеют документы интимного характера: дневники, письма, не предназначавшиеся для постороннего чтения (это устанавливает следователь). Их анализ позволяет составить представление о динамике формирования личности, процессах ее созревания, особенностях развития или деградации, помогает уловить момент болезненной деформации внутреннего мира, переживаний исследуемого. По данным ряда психопатологов, в особенностях изобразительного и литературного творчества особенно отчетливо и рано отражаются патологические нарушения личности при развивающемся душевном заболевании. В некоторых случаях можно с большой долей уверенности определить природу, тип и доминирующее психическое состояние (психопатологический синдром) заболевшего.

Чрезвычайно важную информацию содержат результаты прежних судебно-психиатрических или судебно-психологических экспертных исследований (по другому или данному уголовному делу). Однако значение для КСППЭ могут иметь результаты и иных экспертиз: автотехнической, судебно-медицинской, криминалистической и др. Экспертное определение силы нанесения повреждений, их места и количества позволяет охарактеризовать эмоциональное возбуждение обвиняемого, некоторые его личностные качества (например, жестокость); установление количественного содержания алкоголя в крови дает возможность определить степень опьянения; выяснение времени реакции водителя и адекватности предпринятых им действий— уровень внимания, реактивности и (или) глубину состояния растерянности и др.

Следует специально подчеркнуть, что всю перечисленную информацию, имеющую важное значение для КСППЭ, эксперты могут получить только в виде соответствующим образом оформленных материалов уголовного дела и только через следователя (суд). В законе специально оговорено право эксперта ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов, необходимых для научно обоснованного решения вопросов (ст. 82 УПК РСФСР, ст. 76 ГПК РСФСР). Эксперт не вправе сам собирать исходный доказательственный материал. Это не входит в его функции.

Иногда возникает необходимость проверить ряд сведений, сообщаемых подэкспертным в период КСППЭ (например, о прошлых стационированиях в больницы, амбулаторном лечении, об имевших место особенностях психического функционирования, отмеченных его сослуживцами, близкими, знакомыми и др.). Организовать эту проверку также должен следователь, прокурор или суд путем проведения необходимых следственных действий.

Однако проверка при помощи следственных действии не является общим правилом. В случае полного подтверждения сведений, сообщенных исследуемым лицом, объективно установленной клинической картиной его психики, согласования этих сведений с другими объективными данными, в первую очередь — с материалами дела, и соответствия всей субъективной и объективной информации о поведении и психической деятельности исследуемого клинической логике болезни или здоровью, закономерностям развития определенного психического состояния полученные от исследуемого сведения могут быть учтены в общей совокупности фактических данных, установленных впервые экспертом. Это не противоречит существующим процессуальным нормам. Заключение эксперта и факты, положенные в его основу, не являются производными доказательствами. Доказательственную ценность здесь имеет не столько копирование уже собранного по делу материала, сколько факты, установленные в результате самостоятельного экспертного исследования (См.: Петрухин И. Л. Заключение эксперта. — В кн.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. М., 1973, с. 723.). Причем эти факты эксперт должен обнаружить в объектах, которые были предоставлены в его распоряжение следователем или судом. Именно к таким объектам КСППЭ, как было показано ранее, относится и само направленное на экспертизу лицо, а не только материалы дела. Вследствие этого получаемые от него сведения, при условии их надлежащей экспертной верификации, также приобретают доказательственное значение.

При необходимости получения дополнительных сведений в соответствии со ст. 82 УПК РСФСР эксперт вправе обратиться к лицу, ведущему следствие, с ходатайством о разрешении присутствовать при производстве различных следственных действий: осмотров, допросов, следственных экспериментов. При этом он может через следователя (суд) ставить уточняющие вопросы, выяснять те или иные обстоятельства.

Статья 82 УПК РСФСР и ст. 76 ГПК РСФСР дают эксперту право знакомиться с материалами дела, относящимися к предмету экспертизы. Практика КСППЭ свидетельствует, что при некоторых ее видах (например, при КСППЭ физиологического аффекта) обычно возникает необходимость в предоставлении экспертам практически всех материалов уголовного дела. В других случаях, например при КСППЭ индивидуально-психологических особенностей по делам о преступлениях, связанных с финансовыми нарушениями, целесообразно выделять материалы, характеризующие личность обвиняемого и могущие иметь отношение к предмету экспертизы, в отдельный том (тома).

Часто бывает трудно заранее определить пределы ознакомления эксперта с обстоятельствами дела. В каждом конкретном случае установление объема предоставляемых экспертам материалов нуждается в индивидуальном решении. Право на такое решение закон оставляет за следователем и судом. Вместе с тем, как уже отмечалось, закон предоставляет эксперту право запрашивать у следователя (суда) новые, дополнительные или уточняющие материалы. Иногда эксперт-психиатр или эксперт-психолог может поставить перед следователем (судом) вопрос о сужении предмета назначенной экспертизы, предложив им устранить или переформулировать (сузить, уточнить) отдельные вопросы. В случае неудовлетворения ходатайства и непредоставления запрошенных материалов эксперт в соответствии со ст. 82 УПК РСФСР вправе отказаться от дачи заключения в связи с недостаточностью предоставленных ему материалов и (или) по причине того, что поставленный перед ним вопрос выходит за пределы специальных познаний эксперта.

При невозможности дачи заключения эксперты в письменной форме сообщают об этом органу, назначившему КСППЭ. Это составляет одну из форм выполнения экспертами-психиатрами или (и) экспертами-психологами их основной процессуальной обязанности — осуществлять полное, всестороннее, основанное на достижениях передовой науки исследование психики подэкспертного и дать объективные достоверные ответы на поставленные следователем (судом) вопросы в строгом соответствии со своей экспертной компетенцией, действительным состоянием психики исследуемого в момент освидетельствования и материалами уголовного дела, характеризующими психическую сферу подэкспертного.