Эмпирическое направление психологии в Испании

В начале XVI в. Испания переживала экономический подъем, связанный с колониальными завоеваниями и зарождением капиталистических отношений. Эти изменения обусловили развитие передовой общественной и естественнонаучной мысли. Развертывается борьба против произвола феодалов, фанатизма церковников и обскурантизма схоластической философии. Раздаются голоса в защиту интересов народных масс, прав и достоинства человека. Ставится вопрос о необходимости новых, основанных на опыте рациональных методов познания.

Творчество передовых испанских ученых и просветителей отличало стремление сблизить теоретическое знание с жизнью, превратить науку в орудие добывания истин, приносящих практическую пользу. Это стремление ярко выразил Хуан Луис Вивес (1492-1540), который одним из первых в новое время противопоставил эмпирико-психологическое познание метафизическим учениям о душе. В книге "О душе и жизни" (1538) он выдвинул новаторскую для своего времени идею о том, что индуктивный метод есть единственно надежный путь приобретения такого знания о людях, которое может быть использовано для усовершенствования их природы. Не метафизическая "сущность" души, а ее реальные явления должны стать главным объектом анализа.

Новое понимание задач обучения и воспитания, направленное против религиозно-схоластической доктрины, обусловило интерес к чувственной основе деятельности ума, закономерным связям его явлений. Вивес формулирует закон ассоциации как общий принцип этой связи. Ассоциация впечатлений определяет, по его мнению, природу памяти. На этой же основе возникают простейшие понятия, дающие материал для всей последующей работы интеллекта. Наряду с сенсорной стороной душевной деятельности важное значение придавалось эмоциональной, эффективной. Христианская религия проповедовала подавление телесных чувств разумом.

В противоположность ей Вивес доказывал, что самым верным способом управления чувствами является вытеснение одного аффекта другим, более сильным. Вивес был тесно связан с общим гуманистическим движением в Европе, поддерживал дружеские отношения с Томасом Мором и Эразмом Роттердамским. Он получил образование вне родины, и влияние его идей широко расходилось за пределами Испании. Психологическая концепция Вивеса служила обоснованием его гуманистической педагогической теории, оказавшей влияние на Яна Амоса Коменского.

Во второй половине XVI в. обстановка в Испании существенно изменилась. Экономика в связи с конкуренцией со странами, где развивался капитализм, приходила в упадок. Абсолютизм терпел одно военно-политическое поражение за другим. В то же время усилилась власть римско-католической церкви как реакция на распространение свободомыслия. Свирепствовала инквизиция. В этих условиях в 1575 г. вышла книга врача Хуана Уар-те (1529-1592) "Исследование способностей к наукам", принесшая автору всеевропейскую славу.

Уарте рисовал перспективу небывалого усиления могущества Испанской империи при условии оптимального использования природных дарований людей. Это была первая в истории психологии работа, ставящая в качестве специальной задачи изучение индивидуальных различий в способностях с целью профессионального отбора. Поэтому Хуана Уарте можно считать зачинателем направления, названного в дальнейшем дифференциальной психологией. В своем исследовании он ставил четыре вопроса: "какими качествами обладает та природа, которая делает человека способным к одной науке и не способным к другой... какие виды дарования имеются в человеческом роде... какие искусства и науки соответствуют каждому дарованию в частности... по каким признакам можно узнать соответствующее дарование" (6, 20).

Одно перечисление этих проблем говорило о принципиально новом подходе. И хотя Уарте на каждой странице обращается к советам и наблюдениям древних, их соображения включались в совершенно необычную для предшествующей психофизиологии структуру. Анализ способностей сопоставлялся со смесью четырех элементов в организме (темпераментом) и с различием в сферах деятельности (медицина, юриспруденция, военное искусство, управление государством и др.), требующих соответствующих дарований.

Основными способностями признавались воображение (фантазия), память и интеллект. Каждая из них объяснялась определенным "темпераментом" мозга, т. е. пропорцией, в которой "смешаны в нем главные соки". В свою очередь науки и искусства оценивались с точки зрения того, какой из трех способностей они требуют. Это направило мысль Уарте на психологический анализ деятельности полководца, врача, юриста, теолога и т. д. Зависимость таланта от природы (мы бы сказали сейчас: наследственности) не означает, по его мнению, бесполезности воспитания и труда. Однако здесь надо иметь в виду большие индивидуальные и возрастные различия. Существенную роль в формировании способностей играют физиологические факторы, в частности питание. Не случайно инквизиция внесла труд испанского врача в список запрещенных книг.

Уарте считал, что особенно важно установить внешние признаки, по которым можно было бы различать качества мозга, определяющие характер дарования. И хотя его собственные наблюдения о соответствиях между телесными признаками и способностями очень наивны (он, например, выделял в качестве таких признаков жесткость волос, особенности смеха и др.), сама идея о корреляциях внутреннего и внешнего являлась, как показал последующий путь дифференциальной психологии, вполне рациональной. Уарте мечтал об организации профессионального отбора в государственном масштабе: "Для того чтобы никто не ошибался в выборе той профессии, которая больше всего подходит к его природному дарованию, государю следовало бы выделить уполномоченных людей великого ума и знания, которые открыли бы у каждого его дарование еще в нежном возрасте; они тогда заставили бы его обязательно изучать ту область знания, которая ему подходит..." (6, 19). Нужно ли говорить, сколь кощунственно звучала в феодальной Испании мысль о том, чтобы расставить людей ь обществе по их природным способностям.

Другим замечательным испанским мыслителем XVI в. был врач Гомес Перейра (1500-1560). 20 лет он работал над книгой "Антониана Маргарита" (1554). Ее главным выводом было отрицание чувствующей души у животных. Впервые в истории науки животные были представлены как "апсихические" тела, управляемые не душой, а прямыми воздействиями внешних объектов и следами этих воздействий (по терминологии автора - "фантазмами"). Номиналистская традиция перешла у Перейры из области познания в область поведения. Оккамисты учили, что не только понятие, но и чувственный образ - знак вещи. Согласно Перейре, животные ничего не слышат, не видят, вообще не чувствуют. Не чувственные образы, а знаки движут их поведением. Вывод Перейры противоречил учению католической церкви о животных как низших душах. От инквизиции его спасло резкое противопоставление животных человеку как богоподобному существу с бессмертной душой.

Отрицание целесообразно действующих душевных способностей у животных подготавливало рефлекторную концепцию. На смену религиозно-схоластическим представлениям шло опытное изучение психических явлений. Конечно, и древние мыслители, в том числе кумиры средневековья Аристотель и Гален, исходили из опыта. Но его проверка и дальнейшее накопление веками находились под запретом.

В эпоху гуманизма и Возрождения пробудилось свободное исследование всех явлений природы и общества. Оно захватило как телесный механизм душевной деятельности, так и ее проявления. Гуманистическое движение резко обострило интерес к человеческой личности как таковой. Несмотря на ограниченность первоначальных результатов, общая направленность этого движения соответствовала идеологической позиции восходящего класса - буржуазии и способствовала развитию новых общественных отношений.

Рассматриваемый период ознаменовался расцветом математического знания, в котором остро нуждались производство и другие области практической деятельности - мореплавание эпохи Великих географических открытий, военное дело эпохи формирования централизованных национальных государств и др. Преклонение перед математикой, вера в то, что она обладает ключом ко всем загадкам мироздания, характерны для многих мыслителей эпохи Возрождения (Николай Кузанский, Кардано, Скалигер, Патрици и др.). Это преклонение имело земные причины - формировавшиеся общественные потребности в точном знании. Математика в XVI в. получает специфическую направленность: ее объектом становится механическое движение тел. Именно благодаря "привязанности" к доступным опыту реальным движениям тел математика вскоре покидает сферу неопифагорейских спекуляций (процветавших, в частности, в школе итальянских неоплатоников во Флоренции).

Говоря об опыте, следует иметь в виду нечто иное, чем представлялось тем мыслителям сенсуалистского направления, взгляды которых мы рассмотрели. Для них апология опыта означала возвеличивание чувственности, восстановление в правах телесного, материального мира, попранного религией как низменного и презренного. Опыт понимался сугубо сенсуалист-ски, по типу физического воздействия на индивид непосредственно ощущаемых им вещей. Сыграв свою роль в ниспровержении "форм", "целевых причин", "скрытых качеств" и других фиктивных детерминант, сенсуализм не смог осмыслить и обосновать новые установки научного мышления, вызванные к жизни общественным производством. Для сенсуализма опыт являлся синонимом чувственности, а рассудочное мышление, если только оно не выводилось из ощущений, - синонимом схоластической силлогистики.

Но в реальном исследовательском труде, решавшем задачи, которые выдвигала социальная практика этого бурного времени, опыт означал экспериментирование, а не только накопление чувственных впечатлений; мышление же, разрабатывая математические методы и планируя эксперименты, доказывало на практике (а не в ходе схоластических диспутов) свое могущество.

Принципиально новый тип исследователя являл собой Леонардо. Он представлял науку, которая складывалась вне университетов, в мастерских художников и скульпторов, бывших также инженерами, математиками, изобретателями, строителями - "живописцами" в том смысле, который вкладывал в этот термин Леонардо. В подходе этих людей к действительности происходили интенсивные преобразования, которые в конце концов привели к современной экспериментальной науке. Производственный опыт строителей, инженеров, ирригаторов служил отправной точкой новых воззрений на причинную связь вещей. Преобразуя природу реально, он изменял и способ ее изображения в мышлении, в том числе и в представлении о поведении живых тел, включая человека.

В анатомии и медицине авторитет Галена был сперва поколеблен, а затем низвергнут, в особенности после появления трактата А. Везалия (1514-1564) "О строении человеческого тела". Этот труд был опубликован в том же 1543 г., когда вышла книга Коперника "Об обращении небесных сфер", произведшая переворот не только в астрономии, но и в мировоззрении людей. Костры инквизиции не могли истребить освобождавшуюся от гнета феодальной идеологии мысль, движимую новыми социальными силами. Вместе с тем эта мысль еще не окрепла и только поднималась к детерминистскому пониманию мира и человека. Ни представление об ассоциации, использованное итальянскими сенсуалистами и ставшее важным принципом у Вивеса, ни утверждения Везалия о телесном субстрате души, а Перейры - об "апсихичности" животных не имели истинно причинного основания.

Новатор в анатомии, Везалий полагал, что носителем психического являются "животные духи", которые вырабатываются в желудочках мозга (см. 2, 807-818). Этот взгляд напоминал теорию Галена, ибо указанные "духи" были всего лишь переименованной "психической пневмой" древних. Идея телесности душевных явлений еще не обеспечивала их подлинно причинного объяснения. Такое объяснение стало возможным благодаря развитию новой физики, соединившей принцип необходимости, выраженный в математическом знании, с принципом механического взаимодействия тел.