Природа психического

Как уже отмечалось, представления о душе претерпели ряд метаморфоз. Но какие бы тонкие дифференциации ни проводились внутри сферы психического, незыблемым оставалось убеждение в том, что душа является движущим началом жизнедеятельности. Успехи механистического естествознания разрушили это убеждение.

Начиная с Декарта (Из сочинений Декарта наиболее важными для психологии являются "Правила для руководства ума" (1628-1629), "Начала философии" (1644), "Страсти души" (1649) и позднее опубликованный трактат "О человеке"), термины "тело" и "душа" наполняются новым содержанием. Под первым уже понимается автомат-система, организованная по законам механики. Во всех предшествующих теориях устройство организма мыслилось подобным любому другому неорганическому телу. Упорядочение этого состава возлагалось на душу. Декарт показал, что не только работа внутренних органов, но и поведение организма - его взаимодействие с другими внешними телами - не нуждается в душе как организующем принципе. Оно нуждается только во внешних толчках и соответствующей материальной конструкции. Что касается сущности тела, то она, согласно Декарту, состоит в протяженности. Тело является протяженной субстанцией. Душа также является субстанцией, т. е. особой сущностью. Она состоит из непротяженных явлений сознания - "мыслей". "Под словом мышление... - пишет Декарт, - я разумею все то, что происходит в нас таким образом, что мы воспринимаем его непосредственно сами собою; и поэтому не только понимать, желать, воображать, но также чувствовать означает здесь то же самое, что мыслить" (5, 429). Стало быть, к мышлению отнесены не только традиционные интеллектуальные процессы (разум), но и ощущения, чувства, представления - все, что осознается. Тем самым прежнее разграничение души на различные ее формы - рациональную, сенситивную (чувствующую), движущую, растительную-отклонялось. Единство души достигалось за счет сознания, перед внутренним взором которого все психические феномены равны.

Интроспективное понятие о сознании зародилось в недрах религиозной метафизики "внутреннего опыта" Августина. У Декарта оно освобождается от религиозной интерпретации и становится светским.

Согласно августино-томистской концепции, индивид, концентрируясь на собственном сознании, обретает способность вступить в контакт с всевышним как с неколебимой реальностью. У Декарта же единственным бесспорным объектом интроспекции становится личная мысль. Можно сомневаться во всем - естественном или сверхъестественном, однако никакой скепсис не может устоять перед суждением "я мыслю", из которого неумолимо следует, что существует и носитель этого суждения - мыслящий субъект. Так возникло знаменитое cogito ergo sum - "Я мыслю, следовательно, я существую".

Из этой концепции вытекало, что бессознательных форм душевной деятельности не существует. Иметь представление или чувство и сознавать его в качестве содержания мысли -одно и то же. Поскольку мышление (в декартовском понимании) - единственный атрибут души, постольку душа всегда мыслит. Для нее перестать мыслить - значит перестать существовать.

Рассматривая вопрос о свойствах души в одном из своих главных психологических сочинений -"Страсти души", Декарт, разделяет эти свойства на два разряда: а) активные, деятельные состояния, б) страдательные состояния (страсти души). "Страстями можно вообще назвать все виды восприятий или знаний, встречающихся у нас, потому что часто не сама душа наша делает их такими, какими они являются, а получает их всегда от вещей, представляемых ими" (5, 605). Стало быть, несмотря на свою субстанциальность, душа определяется (детерминируется) не только собственной активностью субъекта, но и воздействием внешних вещей на "машину тела". Дуализм Декарта проявляется как в учении о том, что душа и тело - самостоятельные субстанции, так и в разделении самих душевных актов на две группы, имеющие принципиально различную детерминацию, - деятельные и страдательные.

Термин "страсть", или "аффект", в современной психологии указывает на определенные разряды эмоциональных состояний. У Декарта же его значение совсем иное: оно охватывает не только чувства, но и ощущения и представления (т. е. явления, которые мы сейчас относим к категории образа). Если в качестве первоисточника активных состояний души выступал сам субъект, то страсти трактовались как продукт работы телесного механизма. Иначе говоря, не только мышечные реакции, но и ощущения, представления, чувства ставились в зависимость от деятельности тела. По Декарту, без участия души они не могут возникнуть, но душа в этом случае выступала не как порождающий деятель, а как начало, которое осознает, созерцает то, что производится в организме внешними воздействиями.

Последовательной реализации детерминистского идеала препятствовали ограниченность механистической схемы и взгляд на интроспекцию как на единственный источник знания о психическом. Согласно Декарту, воспринимать, представлять, желать и иметь прямое, непосредственное знание об этих психических процессах и их продуктах - одно и то же. Иначе говоря, психику Декарт приравнял к сознанию, а сознание отождествил с рефлексией как знанием о непространственных феноменах, для которых нет никакого аналога в окружающей действительности.

Последующее развитие представлений о психике перечеркнуло оба .Декартовых равенства. В противовес положению о том, что психическое тождественно сознаваемому, возникает понятие о бессознательной психике. Учению о том, что объектами сознания служат имманентно присущие ему явления, противопоставляется принцип изначальной направленности сознания на внешний объективный мир. Однако и понятие о бессознательной психике, и отчленение рефлексии как "внутреннего отражения" от осознания внешних предметов (в форме идеально-данного, а не только чувственно воспринимаемого) вошли в состав фило-софско-психологических идей благодаря предварительно проделанной Декартом работе.

Проблема бессознательного возникла лишь после того, как сложилось понятие о сознании. Отделение рефлексии как способности субъекта к самоотчету о производимых им действиях от осознанного отражения бытия могло произойти лишь после того, как сложилось понятие о рефлексирующем мышлении. Те свойства человеческого сознания, которые дали Декарту повод противопоставить его физическому миру, - активность, рефлексивность, способность к умственному экспериментированию, построению аксиоматического знания - не фиктивны. Вместе с тем их невозможно вывести из вихревого движения физических частиц, из общей Декартовой модели космоса. Под впечатлением этой модели формировались воззрения философов, главные устремления которых были направлены на преодоление картезианского дуализма, на общую перестройку мышления о мире и человеке исходя из идеи о единой материальной субстанции. Проблема сущности психического, его отношения к природе вещей получает радикально-материалистическое развитие у Гоббса и Спинозы.

В XVII в. Англия и Голландия становятся центрами передовой философии и науки. Быстрое развитие капиталистических отношений обусловило подъем материального производства, а на этой основе расцвет науки и разработку адекватной ее потребностям методологической стратегии. И Гоббс, и Спиноза решительно отвергли постулат о субстанциальности сознания. В качестве единственной субстанции у них выступила природа, в понимании которой они стояли на общей для всего XVII в. почве механицизма. Различия между ними касались воззрений не на законы мироздания, а на место и значение психического. Гоббс считал, что в материальном мире нет ничего, кроме движущейся материи. Психические качества - это своего рода призраки, эпифеномены, не имеющие реального влияния на ход вещей во Вселенной. Согласно Спинозе, психическое (мышление) столь же реально, как и физическое (протяжение). Оба-атрибуты бесконечной природы.

Коренной сдвиг в понимании природы психического, произведенный Гоббсом и Спинозой, выражали их новаторские, впервые в истории пауки выдвинутые идеи: а) о принципиальной неотделимости души от тела и, стало быть, о ложности трактовки души как самостоятельного (в каком бы то ни было смысле) по отношению к телу "начала"; б) о том, что предметом психологического познания должны служить конкретные психические явления, а не душа как целостная сущность (или субстанция); в) эти явления безостаточно объяснимы универсальными законами природы, и поэтому учение о психике- часть общего учения о материальном мире; г) законы природы являются строго причинными, поэтому телеологизм (воззрение на психику как целесообразно действующую силу, или способность) необходимо устранить из психологии с такой же решительностью, как из механики. Эти принципиальные достижения материализма XVII в. стали методологической предпосылкой всего последующего развития конкретно-научных явлений о психической деятельности.

В основном материалистическими, хотя и непоследовательными, были взгляды другого крупнейшего мыслителя этого периода- Дж. Локка, о котором Маркс писал, что он "представлял новую буржуазию во всех ее формах... и... даже доказывал в одном своем сочинении, что буржуазный рассудок есть нормальный человеческий рассудок" (1, 13, 62). Маркс упоминает о работе Локка "Опыт о человеческом разуме". В следующем веке это сочинение стало евангелием эмпиризма, провозгласившего, что источником идей служит опыт. Эта концепция противостояла рационализму, сторонниками которого были и дуалист Декарт, и материалист Спиноза, и идеалист Лейбниц.

Принципиальные расхождения между рационалистами и эмпириками касались вопроса о возможности вывести из индивидуального опыта (в своей основе, как признавалось всеми, чувственного) абстрактное и аксиоматическое знание, такое, например, как знание истин геометрии и механики, общих законов человеческой психологии и т. д. Рационалисты отрицали такую возможность, эмпирики, напротив, доказывали, что другого пути постижения мира и человека, кроме опыта, вообще не существует.

Между самими рационалистами имелись существенные расхождения в трактовке мыслительной деятельности, хотя все они единодушно отстаивали приоритет разума. Так, Декарт выдвигал положение о врожденных идеях, тогда как Лейбниц считал, что в душе существует известное предрасположение, благодаря которому в дальнейшем из нее могут быть извлечены внеопыт-ные истины. "Это, - писал он, - подобно разнице между фигурами, произвольно высекаемыми из камня или мрамора, и фигурами, которые прожилками мрамора уже обозначены или предрасположены обозначиться, если ваятель воспользуется ими" (6, 75). Этот образ он противопоставил образу "чистой доски", на которую опыт наносит свои письмена (термин "чистая доска" принадлежал Аристотелю). Модель "чистой доски" отстаивал Локк, выступивший главным критиком картезианской концепции врожденных идей.

За решительной критикой врожденных идей осталось незамеченным внутреннее родство локковского учения о сознании с декартовским. Оба строились на предположении, что единственным предметом разума (понимания) служат находящиеся "внутри нас" идеи, а не внешние объекты. Вместе с тем не может быть мыслей (образов, представлений и т. д.), о которых сам человек не имел бы знания. Локковская "идея" являлась внутренним психическим объектом, эквивалентным декартовским "мыслям". Природу психического оба понимали идентично. От Декарта к Локку перешел постулат: "Сознание есть восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме" (7, 138), ставший символом веры интроспекционизма. Опыт, согласно Локку, образуется из двух источников: ощущений и рефлексии. Термин "рефлексия" обозначал "внутреннее восприятие деятельности нашего ума, когда он занимается приобретенными им идеями" (7, 129).

Против отождествления психики и сознания выступил Лейбниц, одним из важнейших нововведений которого явилось понятие о бессознательном. "Убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она сознает, - подчеркивал он, - является величайшим источником заблуждений" (6, 106). Он разделил психическое явление и его представленность на уровне сознания. И при отсутствии сознания, считал он, непрерывно продолжается незаметная деятельность психических сил. Правда, писал Лейбниц, нелегко представить, чтобы какая-нибудь вещь могла мыслить и не чувствовала этого, но ведь люди не сознают и реальность корпускул.

Исходя из идеи непрерывной градации представлений, Лейбниц внес важное разграничение. Он различил перцепцию и апперцепцию, понимая под первой презентацию какого-либо содержания ("многого в едином"), под второй - его осознание, представляющее такой же динамический процесс, как и все остальное во внутреннем развитии монады. Осознание (апперцепция) включает внимание и память. Понятие о бессознательных представлениях (перцепциях) противостояло картезианскому взгляду на сознание, согласно которому за пределами того, что дано интроспективно, могут быть только материальные, физиологические процессы.

Лейбниц, доказывая, что существующее в сознании обусловлено не физиологическими, а бессознательными психическими актами, стал родоначальником учения о психической причинности, квазидетерминистского по своей сущности, но содержавшего рациональный момент, поскольку в отличие от феноменалистических концепций оно ставило вопрос о реальной динамике психических явлений, существующей независимо от того, что и как представляется рефлексирующему сознанию.

Как известно, наряду с Ньютоном Лейбниц открыл дифференциальное и интегральное исчисление, в котором нуждалась быстро развивавшаяся физика, в свою очередь движимая потребностями техники. Это открытие глубоко повлияло на способ изображения Лейбницем элементов душевной жизни и их преобразований. Картина сознания выступила у него в виде интеграла, а не арифметической суммы. Введенное Лейбницем понятие о малых перцепциях (неосознаваемых восприятиях) позволяло объяснить психическую динамику по типу исчисления бесконечно малых величин.

Говоря об ограниченности интроспективной концепции сознания, нельзя упускать из виду ее исторический смысл. Историческая критика не может при оценке какой-либо теории или гипотезы исходить только из современного научного контекста. В конкретно-исторических условиях XVII в. разработка нетеологического понятия о сознании, противостоявшего той форме интроспекции, которую культивировала христианская религия, была крупной вехой на пути к эмпирическому изучению внутреннего мира человека. Слабостью этого понятия вскоре воспользовалась идеалистическая философия, трактовавшая непосредственно воспринимаемые человеком феномены как конечные элементы бытия. В экспериментальной психологии конца XIX - начала XX в. этот взгляд трансформировался в учение о психических элементах как особых сущностях (или "экзистенциях" - по терминологии Титченера), из которых соткан внутренний мир человеческого сознания. И так как построить психологию как точную науку исходя из этого взгляда не удалось, разочарование в старой концепции сознания стало одним из факторов, обусловивших появление бихевиоризма, который объявил понятие о сознании пережитком средневековья и схоластики.

Однако проблема сознания как особой формы психической реальности вопреки бихевиористскому вето вновь и вновь выступала в психологических исследованиях. Открыл эту проблему Декарт. С возникновением понятия о сознании появилась потребность в том, чтобы выделить в особый разряд те психические явления, которые скрыты от самонаблюдения. Так зародилось понятие о бессознательном, которого еще не могло быть в преддекартовскую эпоху. Тем самым на горизонте научного видения появилась проблема соотношения между осознаваемыми и бессознательными процессами, между различными уровнями их организации.

информация о заболеваниях сердца.