Материалистическое учение русских революционных демократов

Новый вклад в материалистическое объяснение личности, ее поведения и сознания внесли русские революционные демократы В. Г. Белинский (1811-1848), А. И. Герцен (1812-1870), Н. А. Добролюбов (1836-1861), Н. Г. Чернышевский (1828-1889). Они выступили в эпоху назревания крестьянской революции, резкого обострения социально-классовых противоречий в России. Их философско-психологическая концепция соответствовала задаче коренного преобразования социального строя. Решить ее по их замыслу должны "новые люди", поведение которых предопределено высшим идеалом бескорыстного служения народу. В свете такой политической программы становится очевидной неприемлемость для революционных демократов механистического понимания поведения. В то же время, будучи убежденными материалистами, они отстаивали принцип детерминизма как незыблемую основу научного мировоззрения.

Возникло своеобразное противоречие, названное впоследствии П. Л. Лавровым главной антиномией эпохи. Отмечая, что из числа материалистов вышли лучшие самоотверженные герои современности, готовые всем жертвовать, но не отступать ни на йоту от своих нравственных убеждений о достоинстве человека, гражданина, мыслителя (см. 5), Лавров объявил такую позицию несовместимой с проповедуемым материалистами учением о необходимой связи причин и следствий.

"Антиномия", о которой писал Лавров, действительно имела место в домарксистском материализме и не могла быть разрешена в его пределах. Но Лавров заблуждался, приписывая материалистам - революционным демократам мнение о том, что деятельность людей детерминирована, подобно орбите планеты или форме кристалла. Сочетание принципа активности личности (именно такое понимание человека как самоотверженного "воина народа русского" соответствовало запросам социальной ситуации) с принципом детерминизма придало своеобразную направленность психологической концепции революционных демократов.

В предреформенной атмосфере России конца 50-х - начала 60-х годов разгорелась острая полемика между журналом "Современник" - главным органом революционных демократов и либерально-крепостнической прессой. Центром полемики стала статья Чернышевского "Антропологический принцип в философии" (1860), в которой доказывалось, что психические акты неотделимы от явлений, изучаемых естествознанием, ни со стороны сущности, ни со стороны познаваемости. По своей сущности психика - одна из форм жизнедеятельности, и она доступна объективному изучению в такой же степени, как и другие феномены природы.

Антропологический принцип в трактовке Чернышевского выражал материалистическое учение о единстве человеческой природы. Чернышевский показал, что достижения в области объективного исследования жизненного (биологического) процесса для психологии важны в двух отношениях. В позитивном плане они дают понятие об общем характере тех явлений, которые пока не изучены естественнонаучными средствами. Но еще большее значение Чернышевский придавал отрицательным выводам, самый главный из которых состоит в установлении того, что "никакого дуализма в человеке не видно" (6, 185).

Этот вывод, которому Чернышевский придал, опираясь на критерий практики и весь опыт естествознания, силу аксиомы, подрывал в самой основе идеалистическое учение о том, что человеческое сознание есть эманация другой натуры, обнаруживаемой внутренним опытом, или интроспекцией. Недаром противники Чернышевского во главе с философом-идеалистом П. Д. Юркевичем, считая, что указанный вывод составляет сущность всей теории революционного демократа, посвятили его опровержению значительную часть своих критических усилий. Требованию изучать сознание по его объективным проявлениям они противопоставляли обветшалую догму, "семинарскую мудрость" о внутреннем опыте как единственном источнике знания о психическом.

Чернышевский подчеркивал, что эта догма есть подоплека индетерминистской трактовки сознания. Откуда, как не из внутреннего субъективного восприятия, рождается мнение, будто воля ничем не обусловлена, будто конечную причину поступка надо искать в самом субъекте. Действительной же основой воли являются потребности, которые складываются в процессе жизни. Чернышевский отвергал принцип, на котором зиждется как религиозная, так и кантианская этика, - учение об антагонизме моральных норм и естественных стремлений. "Все разнообразие явлений в сфере человеческих побуждений к действованию, - подчеркивал он, - как и во всей человеческой жизни, происходит из одной и той же натуры, по одному и тому же закону" (6, 239). Когда предпочитается одна из потребностей другим, в качестве фактора, определяющего выбор, выступает не бесстрастная воля (хотение), а значимость для личности данной потребности в их общей иерархии.

Учение о роли потребностей противопоставлялось идеалистическим заверениям, будто обновление общества должно идти путем нравственного самоусовершенствования, внутренних преобразований в духовной сфере. На первый план ставилось требование реального освобождения человеческой личности от самодержавно-крепостнического гнета. Это требование и обусловило то, что в центре антропологической теории Чернышевского стоит не бесплотное Я - существо, о котором ничего не известно, кроме того, что оно имеет представления, а земной человек ("простолюдин"), испытывающий нужду в реальных благах. Этико-психологическая концепция Чернышевского определялась его теорией крестьянской революции.

Новым содержанием обогащалась и проблема детерминации психического. Потребность выступала в качестве необходимого звена в детерминационном ряду, идущем от влияний окружающего мира к ответному действию. Она характеризовалась как внутреннее условие, без которого нет внешнего поведения.

Противники Чернышевского настаивали на том, что материальная обусловленность поведения постижима не иначе как в категориях механики. Психология и физиология, писал П. Д. Юркевич, говорят на разных языках, причем перевести с одного из них на другой невозможно. Физиология должна следовать путем, указанным Декартом. Для нее глаз - камера-обскура, мышцы - рычаги. Лишь вмешательство души приводит в действие эти механизмы. Нервный и психический процессы разводились к разным полюсам: нервный - в сторону механики, психический - в сторону актов самосознания. Чернышевский и его последователи, обобщая ростки нового в естествознании, направляли свои усилия на сближение нервного и психического в общем биологическом контексте. Они отвергали механический взгляд на рефлекс, подготовив почву для новой, сеченовской, модели психической деятельности.

Говоря о прогрессивности антропологической философии революционных демократов, необходимо вместе с тем отметить ее ограниченность. Хотя Чернышевский и критиковал с материалистических позиций Монтескье, Гердера и других мыслителей, выдвигавших идею исторического развития культуры и миросозерцания народа, он не мог в силу отсталости русской жизни перейти к историко-материалистическому объяснению единства и развития человеческой личности, ее потребностей и сознания. Это было сделано диалектическим материализмом, созданным Марксом и Энгельсом.