Психосоматические отношения при нарушениях сна

Изучение корреляций между наличием и структурой психопатологических растройств и характером нарушений сна, целесообразность которого обусловливалась многочисленными данными о различном психологическом значении разных стадий сна и изменениях структуры сна при психопатологических нарушениях (В. С. Ротенберг, 1970, А. М. Вейн, и др., 1971), было проведено путем сопоставления профиля методики многостороннего исследования личности и характера ночного сна у больных, страдающих функционально обусловленными (невротическими) расстройствами сна (Ф. Б. Березин, О. А. Колосова, В. С. Ротенберг, 1972, 1975).

Ночной сон исследовали методами непрерывной полиграфической записи после одной адаптационной ночи. Анализ структуры сна проводился по международной классификации. С особенностями личности сопоставлялись следующие параметры ночного сна: представленность четвертой стадии медленного сна и всего дельта-сна, представленность быстрого сна, общее число пробуждений и число пробуждений из медленного сна, длительность сна, латентный период быстрого сна. Четвертая стадия сна условно считалась дефицитной, если составляла менее 40 мин за ночь, и достаточной, если составляла 50 мин за ночь. Длительность быстрого сна считалась сокращенной, если составляла менее 60 мин на ночь, и достаточной, если составляла свыше 100 мин, латентный период первого эпизода быстрого сна считался сокращенным, если составлял менее 70 мин, и достаточным, если составлял не менее 10 мин. Сои считался укороченным, если длился менее 6 ч. Общее число пробуждений за ночь считалось значительно увеличенным, если их было 2 и более.

При дефиците дельта-сна усредненный профиль методики многостороннего исследования личности (рис. 17) отражал преимущественно высокий уровень актуальной тревоги, не устраненной с помощью механизмов интрапсихической адаптации. Высокий уровень тревоги выражался в преимущественном пике профиля на второй шкале при отсутствии выраженного снижения его на девятой, причем уровень профиля на второй шкале при дефиците дельта-сна был достоверно выше, чем при отсутствии дефицита (р<0,02). Выраженная тенденция к повышению уровня профиля и на седьмой шкале свидетельствует о том, что высокая актуальная тревога возникала преимущественно при высокой конституциональной тревожности. Достоверное (р<0,05) различие в уровне профиля на шестой и восьмой шкалах отражало характерную для испытуемых с дефицитом дельта-сна устойчивость тревожного аффекта, затрудняющего адаптивное поведение в группе.

Рис. 17. Усредненный профиль при дефиците дельта-сна (1) и достаточном дельта-сне (2)

Сказанное подтверждается тем обстоятельством, что при выделении группы лиц, состояние которых определялось тревогой и депрессией (ведущий пик профиля на второй шкале), усредненный профиль этой группы практически не отличался по форме от усредненного профиля лиц, выделенных по признаку дефицита дельта-сна. Соответственно дельта-сон и особенно его четвертая стадия занимали у лиц с тревожными и депрессивными явлениями достоверно меньшее время, чем в тех случаях, где тревога устранялась или уровень ее снижался за счет соматизации и отреагирования в демонстративных поведенческих реакциях (в профиле пики на первой и третьей шкалах).

Уровень тревоги был достоверно выше (р<0,05) также при дефиците быстрого сна (вторая шкала достоверно выше, чем при отсутствии дефицита), а в уровне профиля на девятой шкале достоверные различия отсутствуют (рис. 18), хотя форма усредненного профиля группы лиц с дефицитом быстрого сна отражает тенденцию к соматизации тревоги (превышение уровня профиля на первой шкале над уровнем второй) и появлению стойких, ориентированных на внутренние критерии стереотипов поведения, способствующих уменьшению тревожности (уровень профиля на восьмой шкале выше, чем на седьмой). Однако если указанные тенденции достигают большой выраженности (значительное превышение первой шкалы над второй и восьмой над седьмой), быстрый сон оказывается достаточным. В соответствии с этим у группы лиц с преобладающей тенденцией к соматизации тревоги и демонстративным поведенческим реакциям (ведущие пики на первой и третьей шкалах) быстрый сон занимает в среднем достоверно большее время, чем при преобладании тревожных и депрессивных тенденций (р<0,05). Однако, хотя сновидения связываются преимущественно с быстрым сном, в первом случае достоверно чаще (р<0,05) наблюдалось отсутствие воспоминаний о сновидениях, тогда как тревожные больные были склонны предъявлять жалобы на частые неприятные сновидения.

Рис. 18. Усредненный профиль при дефиците быстрого сна (1) и достаточном быстром сне (2)

Усредненный профиль лиц с коротким латентным периодом быстрого сна (рис. 19) практически полностью совпадал с профилем лиц, у которых отмечался дефицит быстрого сна, что может свидетельствовать о связи этих параметров с однотипными личностными особенностями. В то же время не выявлено статистически значимых различий между профилями лиц с коротким и длинным латентным периодом быстрого сна.

Рис. 19. Усредненный профиль лиц с коротким (1) и длительным (2) латентным периодом быстрого сна

Следует отметить также зависимость продолжительности дельта-сна от выраженности аффективной ригидности и склонности ориентироваться при организации поведения на внутренне обусловленные, не зависящие от изменения ситуации, критерии. Если профиль на шестой и восьмой шкалах, отражающих эти особенности личности, превышал 70 Т-баллов, четвертая стадия дельта-сна была почти в 2 раза меньше по длительности, чем в тех случаях, где профиль на указанных шкалах оставался в пределах нормы.

Выраженные различия усредненных профилей были обнаружены также при анализе таких комплексных характеристик сна, как сочетание дефицита или достаточной длительности дельта-сна (четыре стадии) с дефицитом или достаточной продолжительностью быстрого сна. При сочетании дефицита быстрого сна и четвертой стадии медленного сна подъем на второй, шестой и нулевой шкалах был максимальным при ведущем (85 Т-баллов) пике на второй шкале. При достаточной длительности быстрого сна и четвертой стадии медленного сна подъем на этих же шкалах был минимален. Указанные различия были достоверны (р<0,05). При других сочетаниях (дефицит быстрого сна при достаточной представленности медленного и при обратных соотношениях) подъем по этим шкалам занимал промежуточное положение.

Наиболее достоверным и существенным результатом исследования психосоматических отношений с помощью методики многостороннего исследования личности было выявление взаимосвязи между представленностью дельта-сна и особенно четвертой стадии и выраженностью тревоги или депрессии. У большинства обследованных больных с дефицитом дельта-сна преобладала именно тревога, что, помимо клинической картины, проявлялось также в характере профиля методики многостороннего исследования личности (относительный подъем на второй шкале выражен больше, чем относительный спуск на девятой шкале). Связь между уровнем тревоги и представленностью дельта-сна, по-видимому, объясняется, активирующим действием тревоги, очевидно, связанным с тем, что тревога требует поисков путей для ее объяснения и устранения, а такой поиск невозможен без повышения уровня функционирования восходящих активирующих механизмов. Эти механизмы, независимо от природы активации и от того, с возбуждением системы отрицательного или положительного подкрепления она связана, находятся в реципрокных отношениях с синхронизирующими системами, ответственными за проявления всех стадий медленного сна и прежде всего дельта-сна.

Как уже указывалось, тревога связана с высоким уровнем бодрствования, со стимулированием эрготропной, симпатико-адреналовой активности, что проявляется, в частности, в ускорении синтеза катехоламинов при относительном или абсолютном замедлении их обмена. Кроме того, судя по некоторым исследованиям (Г. А. Манов, 1972), функцией медленного сна является переработка поступившей в период бодрствования информации, причем сам процесс переработки требует максимального ограничения притока новой информации и выключения из внешней среды (что подтверждается возрастанием порога пробуждения в дельта-сне), а тревога, естественно, препятствует такому выключению.

Результаты настоящего исследования позволяют привести данные в подтверждение этой точки зрения: с одной стороны, показано, что при высоком уровне тревоги достоверно чаще имеют место пробуждения из медленного сна, с другой - существует прямая зависимость между пробуждениями из медленного сна и дефицитом дельта-сна.

Кроме того, показано, что при ослаблении или устранении тревоги в связи с ее соматизацией или отреагированием в демонстративных поведенческих реакциях ночной сон по перечисленным параметрам был близок к нормальному. Дефицит альфа-сна был менее выражен и в тех случаях, где тревога устранялась благодаря снижению общего уровня активности и побуждений, проявляющемуся в депрессивных состояниях, что в профиле методики многостороннего исследования личности отражалось в появлении и нарастании снижения уровня профиля на девятой шкале. Однако развитие депрессии не приводило к полному восстановлению нормальной структуры сна, а у некоторых больных при таком типе профиля наблюдался даже грубый дефицит дельта-сна.

Обнаруженные в процессе исследования достоверные различия в представленности дельта-сна в зависимости от степени ригидности аффекта (отражаемого уровнем профиля на шестой шкале) и от склонности ориентироваться при организации поведения преимущественно на внутренние критерии (отражаемые уровнем профиля на восьмой) наиболее вероятно связаны с тем обстоятельством, что в этих случаях тенденция к устранению тревоги связана с уменьшением ориентации на внешнюю среду за счет построения концепций, которые не корри-гируются объективной реальностью, или за счет снижения для индивидуума значимости сигналов, исходящих из внешней среды. Соответственно может уменьшаться потребность в дельта-сне, который играет важную роль в переработке и организации поступающей извне информации.

Уровень тревоги, отражающийся в пике профиля на второй шкале (без одновременного снижения его на девятой), был также выше при дефиците быстрого сна, однако недостаточная представленность быстрого сна в большой степени зависела от уменьшения числа эпизодов быстрого сна в связи с укорочением общей продолжительности сна, а не от различий в качественных особенностях самой этой фазы.

Все изложенное позволяет считать, что качественные особенности ночного сна зависят от выраженности тревоги и от особенностей интрапсихической адаптации, которые могут изучаться с помощью методики многостороннего исследования личности.