6.3. О проблеме эксперимента

В русле предполагаемого подхода к изучению слухового восприятия проблема эксперимента заключается прежде всего в том, что практически любая экспериментальная процедура в психоакустике охватывает только ту часть сигналов, которую мы отнесли к классу искусственных. В эксперименте технологически наиболее реально исследование восприятия, опосредствованного техническими устройствами. Другими словами, анализ процессов слухового восприятия обычно осуществляется только во вторичном звуковом поле. При этом из рассмотрения выпадают, с одной стороны, особенности восприятия целого класса натуральных звучаний, а с другой стороны, специфические особенности структуры первичных полей.

Образовался как бы замкнутый круг проблем, заключающийся в том, что характеристики вторичных звуковых полей задаются на основании сформированных в психоакустике представлений о закономерностях слуховых ощущений, а последующие исследования слухового восприятия проводятся в условиях предъявления этих вторичных полей. Данные о закономерностях слуховых ощущений, как мы показали, не могут быть полностью использованы для описания процессов восприятия натуральных звуков, тем более что основная масса психоакустических результатов получена при предъявлении испытуемым упрощенных стимульных воздействий. Логически целесообразный переход на качественно новый уровень анализа в нашем исследовательском подходе связывается с психофизическим изучением восприятия сложного звука.

Однако задача перехода к изучению восприятия сложного звука совсем не так просто решается в отношении формирования стимульных воздействий. В идеальном случае необходимо провести анализ слуховых процессов, происходящих при восприятии натурального звука в естественной акустической среде - в первичном поле. Только после выявления реально значимых признаков натуральных звучаний для формирования целостного слухового образа можно переходить к изучению тех искажений, которые вносят в слуховой образ опосредствующие технические звенья. Конечно, мы осознаем практическую трудность организации эксперимента в первичном иоле и далеки от того, чтобы призывать перенести все экспериментальные ситуации в такие условия. В этом нет необходимости. Вместе с тем, несмотря на технологическую громоздкость подобного эксперимента, ряд исследований восприятия натурального звука в нервичном поле, по нашему мнению, необходимо осуществить. В результате таких исследований представится возможность разорвать образовавшийся порочный круг проблем эксперимента в исследованиях слуха и перевести в практическую сферу получаемые в них выводы.

Такое исследование должно выявить в первую очередь физические условия обеспечения предметных качеств звуковых объектов первичного поля. Искажения именно предметных свойств восприятия в наибольшей степени проявляются при включении опосредствующих каналов предъявления звука. Отсюда возникает необходимость уточнения закономерностей восприятия пространственных и динамических компонентов акустического поля. Кстати, именно на эти особенности (в связи с предметными свойствами звукового объекта) меньше всего обращалось внимание в традиционных психоакустических работах.

Однако задача изучения восприятия в условиях предъявления первичных полей поставлена нами пока только в перспективе. В целом эта задача следует из принципов экологического подхода к анализу психических явлений. Ее решение требует проведения комплекса мероприятий как в области технологии формирования стимульного материала, так и в связи с построением физических описаний натурального звука и поиском новых измерительных процедур, которые позволили бы уверенно контролировать изменения физических воздействий. Вместе с тем даже простое осознание такой задачи дает возможность сделать определенные шаги на пути решения проблем слухового восприятия.

Так, реализация системного подхода к анализу механизмов слуха позволила получить новые данные о неизвестных сторонах изучаемого явления. Отметим, что все наши эксперименты, результаты которых обсуждались в книге, осуществлены в условиях вторичного поля. Более того, некоторые эксперименты, например по изучению роли общения в процессах оценки громкости, проведены на тональных сигналах - простых, искусственных звуках.

Казалось бы, здесь наблюдается явный отход от предлагаемых принципов "экологичности" исследования. Действительно, данная экспериментальная ситуация является сильно упрощенной по сравнению с восприятием натуральных звуков в естественной среде. Однако ее существенное отличие от традиционного психоакустического эксперимента заключается именно во включении в его структуру процесса общения и совместной деятельности испытуемых. В этом видится одна из принципиальных сторон "экологизации" экспериментальной ситуации.

Дальнейший этап наших исследований заключался в усложнении предъявляемого сигнала (были применены фонограммы исполнения музыкальных произведений). И наконец, усложнение структуры предъявляемых звуков характеризовалось еще и применением в качестве управляемого физического воздействия сложной группы параметров акустического тракта, связанных с формированием пространственной структуры звукового поля.

Таким было последовательное приближение экспериментальной ситуации к условиям естественного восприятия. При этом в методическом подходе наиболее существенным элементом стало объединение для анализа данных психофизического плана, и данных, полученных из вербализаций испытуемыми образа предъявляемых звучаний или различий между ними. Проведенный анализ показал возможность оценки трансформации предметного содержания возникающего у испытуемых слухового образа в экспериментальной ситуации по отношению к существующим у них эталонам восприятия натуральных звуков. Эксперименты показали, что на некотором уровне можно косвенным путем решать задачу выявления искажений в предметности восприятия. Подтвердилась также четкая связь предметных свойств образа с пространственными признаками, выявленными из вербализаций.

Полученные результаты позволяют надеяться на перспективу развития предполагаемого исследовательского подхода. Главное требование этого подхода заключается в объединении различных направлений исследования. Ведь и данная работа оказалась возможной только в результате интеграции данных, полученных в традиционной психоакустике, в психологии общения, в акустике и электронике, в области технологии звукозаписи и звуковоспроизведения и ряде других областей.

Нам представляется, что, действительно, психологическое исследование слухового восприятия требует дальнейшего объединения усилий специалистов смежных областей науки. Так, вполне очевидна перспективность объединения усилий психологов, музыкантов, специалистов по восприятию речи, разработчиков систем распознавания образов, исследователей проблемы искусственного интеллекта. Учитывая полимодальный характер восприятия, центральной задачей является объединение специалистов, занимающихся проблемами слуха, и специалистов, занимающихся проблемами зрительного восприятия.

В заключение отметим, что, проводя исследование слухового восприятия, мы намеренно не касались вопросов физиологии слуха. Это не означает, что наш подход отвергает необходимость такого анализа. Однако в рамках данной книги мы не ставили целью, да и не имели возможности его осуществлять.

Психофизиологические данные, полученные параллельно с традиционными психоакустическими исследованиями, отражены достаточно подробно в работах обзорного типа, ссылки на которые даны в нашем литературном анализе [41, 163, 232, 279 и др.]. Исследование же психофизиологических механизмов слухового восприятия как процесса формирования предметного слухового образа сложного звука требует проведения специального исследования в рамках объединения со специалистами в области психофизиологии слуха. Мы надеемся, что в перспективе такое исследование окажется возможным. В представленном же материале был рассмотрен главным образом психологический аспект изучения слуха, что и подчеркнуто в названии книги.