Всемогущая депривация

Всемогущая депривация. В 1963 году в Праге вышла монография "Психическая депривация в детском возрасте" (в 1984 году она издана в Праге и на русском языке). Ее авторы - Йозеф Лангмейер и Зденек Матейчек - обобщили собственные и литературные данные по проблеме, которая особенно стала волновать ученых в последние 40-50 лет. Она находится на стыке медицины, педагогики, психологии. Это проблема депривации. Что это такое?

Термин депривация обозначает состояние недостаточного удовлетворения какой-либо важной психологической потребности. По аналогии с недостатком питания некоторые авторы говорят о психическом голодании как о синониме психической депривации.

Выделяют три основных варианта психической депривации: эмоциональная, или аффективная, социальная и сенсорная. По степени выраженности депривация может быть полной и частичной.

Й. Лангмейер и З. Матейчек подчеркивают некоторую условность и относительность понятия психической депривации - ведь существуют культуры, в которых считается нормой то, что будет аномалией в другой культурной среде. Помимо этого, конечно, встречаются случаи депривации, имеющие абсолютный характер (например, дети, воспитывающиеся в ситуации Маугли).

Помимо самой депривации, выделяется еще ряд терминов, связанных с этим явлением. Депривационной ситуацией именуются такие обстоятельства жизни ребенка, когда отсутствует возможность удовлетворения важных психических потребностей. Различные дети, подвергаемые одной и той же депривационной ситуации, будут вести себя различно и вынесут из этого разные последствия, ибо у них разная конституция и различное предшествующее развитие.

Например, изоляция - один из вариантов депривационной ситуации. Й. Лангмейер и З. Матейчек выделяют также термин последствия депривации ("депривационное поражение"), которым они называют внешние проявления результатов депривации, т. е. поведение ребенка, находившегося в депривационной ситуации. Если ребенок уже однажды побывал в депривационной ситуации, но это, к счастью, было недолго и не привело к грубым психическим отклонениям, то говорят о депривационном опыте ребенка, после которого он будет более закаленным или, к сожалению, более чувствительным.

Фрустрация, т. е. переживание досады и т. п. из-за блокады потребности, - это не депривация, а более частное понятие, могущее войти в общее понятие депривации. Если у ребенка отнимают, например, игрушку, ребенок может находиться в состоянии фрустрации (к тому же обычно временной). Если же ему вообще не дают играть длительное время, то это будет депривацией, хотя фрустрации уже нет. Если ребенок в двухлетнем возрасте был разлучен с родителями и помещен в больницу, то на это он может дать реакцию фрустрации. Если же он остался в больнице год, да еще в одном и том же помещении, без посещения его родителями, без прогулок, без получения нужной сенсорной, эмоциональной и социальной информации, то у него могут появиться состояния, относимые к кругу депривационных.

Депривация - это не педагогическая запущенность. Последняя есть результат плохого воспитания, не нарушающего психическое развитие ребенка.

Случаи крайней социальной изоляции могут привести к искажению и задержке психического развития лишь детей более или менее старшего возраста, способных уже - как Робинзон Крузо - обеспечить себе какое-то существование и выжить в тяжелых условиях. Другое дело, когда речь идет о маленьких детях или о грудных, - они обычно не выживают, лишившись человеческого общества, его заботы. Тут можно выделить три основных типа детей, с раннего детства живших в условиях полной социальной изоляции: 1) одичавшие дети, которые сами убежали или которых бросили в безлюдной местности и там они самостоятельно выжили; 2) "волчьи" дети, которые были потеряны или похищены и выжили в "обществе" домашних или диких животных; 3) дети, которых люди только кормили, в остальном же они были изолированы от человеческого общества преступными или умалишенными родителями.

От социальной изоляции отграничивают сепарацию. Под последней чехословацкие исследователи понимают не только болезненное отделение ребенка от матери, но и всякое прекращение специфической связи между ребенком и его социальной средой. Сепарация может быть внезапной и постепенной, полной или частичной, короткой и длительной. Сепарация - результат нарушения взаимного контакта, она отражается не только на ребенке, но и на родителях. У последних возникают тревожность и т. д. Если сепарация длится долго, то она переходит в социальную изоляцию. Сепарация имеет большое значение для развития в ребенке определенных социальных установок. Еще в 1946 году английский ученый Боулби опубликовал сравнительные данные о развитии 44 несовершеннолетних воров и такой же группы несовершеннолетних, но без антисоциальных тенденций. Оказалось, что у правонарушителей сепарация в детстве встречалась во много раз чаще, чем у их сверстников без правонарушений. Боулби считает, что сепарация затрагивает прежде всего этическое развитие личности и формирование в ребенке нормального чувства тревоги.

Как же выглядят сепарационные реакции? В первую очередь тут следует отметить так называемую анаклитическую депрессию, описанную американским ученым Аленом Рене Шпицом (1887-1975), внесшим большой вклад в развитие учения о психической депривации. Анаклитическая депрессия обычно возникает в возрасте 4-11 месяцев спустя 4-6 недель после сепарации. Аналитическая депрессия формируется не во всех случаях сепарации. Появится ли она или нет, это зависит, полагает Шпиц, от факта получения ребенком пригодной замены матери, а также от того, какими были отношения между ребенком и матерью до сепарации. Ребенок со слишком интенсивной связью с матерью переносит разлуку намного хуже, чем ребенок с поверхностной связью. Аналитическая депрессия, проявляющаяся в нарастании безразличия ребенка, ухода в себя, утраты интереса к окружению и т. д., часто остается нераспознанной.

С середины XIX столетия и до 30-х годов XX века исследователи много внимания уделяли анализу развития детей в детских приютах, считая эту модель наиболее совершенной для понимания причин депривации. Смертность в приютах колебалась от 50-60 % до 97 %. Причины смертности и аномального развития сложно переплетались, причем зачастую расчленить неблагоприятные социально-психологические факторы и биологические не всегда можно. Даже если дети и начинали своевременно ходить и говорить, то все равно очень часто страдали их любознательность и предприимчивость. Именно в это время появился лозунг, в заостренной форме выразивший мнение многих ученых: "лучше плохая семья, чем самое лучшее детское учреждение". С 30-х годов XX столетия была предпринята попытка пересмотреть этот вывод. Было показано, что улучшение работы детских учреждений приводит к уменьшению вероятности грубых форм психической депривации. Однако создать идеальное учреждение для детей трудно, если вообще возможно.

Исследователи сравнивали развитие детей из дневных яслей и с постоянным пребыванием. Развитие детей из дневных яслей было значительно лучшим, чем развитие детей, постоянно находившихся вне матери. Состояние ребенка нельзя обеспечить только лишь обучением говорить, ходить и т. п. Ведь в семье ребенка часто специально не учат ходить и говорить, он учится самостоятельно, живя со своими родителями совместной ежедневной жизнью, подражая тем, кого любит.

Особое место в книге чешских коллег занимает описание развития детей, с раннего детства находившихся в экстремальных ситуациях. В частности, разбирается психическое развитие эвакуированных детей, детей, попадавших под массированную бомбежку, и т. д. Как правило, тяжелый острый травматизм во время военных действий не вызывает таких глубоких и стойких отрицательных последствий, как хронические психические лишения и изоляция. Уверенность, которую дает ребенку присутствие родителей, уравновешивает, по-видимому, в значительной мере экстремальные потрясения, вызванные войной. Однако судьба детей, переживших длительное пребывание в нацистских лагерях уничтожения, была трагической. Авторы приводят подробные литературные и собственные данные о динамике психических изменений у этих детей. Последние были как бы поделены на 2 группы: грудные дети и дети 1-3-летнего возраста составляли одну группу, а более старшие - вторую. У маленьких детей отмечались явные признаки грубой задержки психофизического развития. У старших же детей регистрировались в основном нарушения поведения. Последние заключались в подозрительном и негативном отношении ко всем окружающим. Такие дети, даже включая детей из наиболее благополучных семей, быстро опускались: крали, обманывали, не считались с интересами даже членов своих семей. Мстительность, гнев, желание любой ценой спасти себя, отреагировать на первых попавшихся людях перенесенные унижения, драчливость, недоверие к людям, стремившихся как-то помочь им, - все это было характерно для этих детей. После освобождения из концлагерей детей направляли в специальные дома для реадаптации. Маленькие дети, попавшие в эти учреждения, были крайне раздражительны, бесцельно бегали, визжали, все рвали и уничтожали. Что касается их развития, то оно было всесторонне задержанным: дети не умели есть, не соблюдали чистоты тела, не умели играть. Они были небольшого роста, большая их часть вообще не говорила, задержка умственного развития большинства соответствовала олигофрении в степени дебильности. Процесс социализации детей из концентрационных лагерей продвигался очень медленно. После помещения в детский дом с индивидуальной заботой семейного типа они сначала вели себя по отношению ко всем людям отрицательно, лишь потом сживались, причем помогало им то, что они воспитывались совместно. Долго проявлялись нарушения в области чувств: панический страх перед животными, беспрестанная боязнь, что кто-нибудь отберет у них еду, игрушки, тревожность при появлении незнакомых людей, явное недоверие к окружающим. По истечении 2-3 месяцев индивидуальной работы с ними большинство детей социализировались. Тем не менее у них еще долгое время имелась повышенная потребность в проявлениях любви со стороны окружающих. Так, например, общим явлением было преувеличение физических жалоб, посредством чего дети обеспечивали себе повышенное индивидуальное внимание. Для многих детей представляло желанную цель пребывание в изоляторе с особой, специально прикрепленной к ним сестрой. Все эти сложные психологические переживания обнаруживали себя в рисунках, стихотворениях, рассказах детей. Подобные дети куда больше страдали от потери семей и родного очага, чем от физических лишений.

Чехословацкие исследователи приводят данные о воспитании детей в семьях бразильских индейцев, в африканских странах и т. д., приходя к выводу о том, что в тех условиях психическая депривация встречается реже. Объясняется это тем, что дети больше времени проводят с матерью, что воспитанием детей занимаются все члены семьи и даже племени. Безусловно, это приводит к ускоренному двигательному развитию новорожденных, к большому развитию практических навыков. Удивительно то, что это происходит в отсутствие каких-либо игрушек. Большинство исследователей связывают это с тем, что такие дети первые 2-3 года жизни проводят за спиной матери, будучи вынужденными повторять все те движения, которые делает мать.

Одинаковые депривационные условия различно действуют на детей различного возраста. С возрастом меняются потребности ребенка, а также восприимчивость к их недостаточному удовлетворению. С годами ребенок становится более зрелым и выносливым в отношении разлуки с матерью, но тут уже большую роль начинает играть наличие других родственников (бабушек особенно). Наличие матери еще не уничтожает возможность семейной депривации. Если нет частого и длительного общения с социально положительными родственниками, то у ребенка - особенно у мальчика - могут возникать трудности поведения. Порой отсутствие отца становится более заметным, нежели отсутствие матери.

Что необходимо для предупреждения депривации? Необходимо, чтобы к детям поступали разнообразные стимулы из внешней среды в надлежащем количестве и качестве.

Необходимо, чтобы ребенку были обеспечены условия для учения уже на самом элементарном уровне.

Необходимо создать условия для развития положительных, стойких взаимоотношений между ребенком и его первыми воспитателями, средой его дома и, наконец, более широкой общественной и предметной обстановкой. Все используемые для воспитания ребенка приемы должны быть эмоционально окрашены, пробуждать в нем чувство радости и спокойной уверенности в общении с другими людьми - сверстниками и взрослыми.

Необходимо облегчить ребенку включение в общество (например, в специальной игре) для того, чтобы он мог усвоить адекватные социальные роли, обусловливающее впоследствии возможности "взрослой" общественной жизни.

Без просвещения широких масс родителей и педагогов достигнуть этого невозможно. Многие из аспектов предупреждения психической депривации выходят за пределы педагогики и психологии, но задача в том, чтобы привлечь к этой проблеме многочисленные и разнообразные общественные институты.