Проблема практического мышления в трудах С. Л. Рубинштейна (Ю. К. Корнилов)

Практическое мышление сегодня не случайно привлекает внимание исследователей. При описании и анализе большинства профессий их мыслительный компонент, как правило, оказывается в центре, но исследователям всякий раз снова приходится определять специфику и характер связи интеллектуальных компонентов с профессиональной деятельностью. В общепсихологическом плане эти и многие другие проблемы практического мышления остаются нерешенными или неразработанными. Мы являемся свидетелями возникновения множества "особых мышлений", имеющих свою специфику: клиническое, музыкальное, операторское, диагностическое, юридическое, экономическое, а также мышление рабочего, спортсмена, руководителя и т. д.

Все еще не полностью преодолен разрыв между психологией мышления и задачами производства, прикладными психологическими исследованиями. В связи с этим необходима дальнейшая разработка вопросов практического мышления, которыми в свое время также занимался С. Л. Рубинштейн. Он первым в советской психологии систематически разрабатывает эту проблему уже в своей монографии 1935 г. "Основы психологии" [6], а затем в обоих изданиях своих "Основ общей психологии" (1940 и 1946 гг.). К этой же проблеме он возвращается и в некоторых других своих книгах, прежде всего в монографии "Бытие и сознание" (1957) и, наконец, много позднее - в докладе "Очередные задачи психологического исследования мышления", тезисы которого были опубликованы посмертно [7].

Однако не только специальные исследования, но и разработанная Рубинштейном теория мышления как деятельности и как процесса и сегодня определяет пути и способы решения проблемы практического мышления.

Обращение Рубинштейна к психологическому аспекту проблемы практического мышления связано, в частности, с появлением целого ряда работ, продолжавших исследование В. Кёлера над человекоподобными обезьянами и детьми. Было установлено, что существует "разумное" действие, которое принципиально отлично от случайных реакций по методу проб и ошибок, и тем не менее не строится на основе теоретического мышления [6, с. 330]. Необходимо было пересмотреть сложившиеся представления о единстве мышления, о его возникновении, о видах и формах мышления, о связи мышления с практикой. В книге "Основы психологии" впервые дается развернутый критический анализ наметившихся уже тенденций в решении проблемы практического мышления.

Проблема единства мышления является одной из центральных для Рубинштейна. По его мнению, нет и не может быть двух разных механизмов мышления. И свою задачу ученый видит в том, чтобы построить теорию единого мышления, имеющего различные виды, формы и проявления. Между тем в 20-е и 30-е годы практическое мышление в ряде работ противопоставлялось теоретическому. Так, Э. Штерн "теоретическим функциям", которые нужны "умственно работающему человеку", противопоставляет функции, необходимые "человеку из народа, который должен ручной работой, ремеслом зарабатывать себе пропитание". В работе О. Липмана и Х. Богена разумное действие, соответствующее объективной ситуации и преобразующее ее, противопоставляется познанию как объективному отображению. "В противопоставлении практического интеллекта теоретическому, - пишет Рубинштейн, - сказывается проникший в самое понимание интеллекта и потому в известном смысле еще углубившийся старый дуализм теоретического мышления и практики..." [6, с. 330]. Вместе с тем введение понятия особого практического интеллекта, специально предназначенного для обслуживания практики, формирует представление о теоретическом мышлении как недейственном, не связанном с практикой [6, с. 330].

По мнению Рубинштейна, "у человека существует единый интеллект, единое мышление, но внутри этого единства имеется различные его виды и уровни. Задача заключается в том, чтобы, не порывая единства мышления во всех его типах и стадиях развития, правильно выявить специфику так называемого "практического мышления". Нельзя ни разрывать практическое и теоретическое мышление, ни сводить одно к другому" [6, с. 333].

Другой стороной проблемы единства мышления является проблема отношения мышления и практики, чрезвычайно актуальная в связи с появлением самого термина "практический интеллект". Уже сам термин, по мнению Рубинштейна, не безупречен и может быть неверно истолкован. В самом деле, связь с практикой не составляет исключительной особенности практического мышления. Разделение мышления "на практическое и теоретическое, основывающееся на том, что первое связано с практикой, а второе не связано с ней, в корне несостоятельно" [6, с. 333].

Связь с практикой, по его мнению, имеется в обоих случаях, но характер этой связи различный: она - опосредствованная в теоретическом мышлении и непосредственная в практическом.

Эта мысль исключительно важна сегодня, когда усилия исследователей направлены на изучение многочисленных вариантов и форм непосредственной связи мышления и практической деятельности. Для самого Рубинштейна впоследствии характерно значительное внимание к теоретическому мышлению и его опосредствованной связи с практикой. Возможности тех лет давали немного материала для более детального рассмотрения этого вопроса, поскольку с середины 30-х были почти полностью прекращены исследования в области психологии труда и психотехники. Поэтому мы находим у Рубинштейна лишь самые общие, но принципиально важные положения: "Теоретическое мышление, опираясь на практику в целом, независимо от отдельного частного случая практики; практическое мышление всегда непосредственно связано с той частной, практической ситуацией, в которой совершается действие" [6, с. 333].

Мышление идет от непосредственно данных явлений ко все более глубокому отражению их объективной природы [6, с. 307]. Этот процесс имеет внутреннюю "пружину", заставляющую его развиваться, - конфликт, противоречие между тем, "...чем вещи непосредственно представляются созерцающему их субъекту, и тем, как они объективно определяются в практике, в процессе реального их воздействия друг на друга" [6, с. 306]. Таким образом, противоречия выявляются не сами по себе, а возникают прежде всего в практике. "С этого неизбежно начинается упорная, движимая внутренними противоречиями, работа мысли над содержанием непосредственно данного, работа разрушения и созидания. На основе практики она все глубже взрывает содержание непосредственно данного, она критикует его с тем, чтобы опираясь на него же, исходя из него, но выходя за его пределы, непосредственно определить его же собственную объективную сущность" [6, с. 307]. Именно таким путем строится знание человека о мире, перестраивается его мышление.

Рассматривая практику как источник познания, Рубинштейн показывает, как, преобразуя в ходе практической деятельности реальность, субъект "наталкивается на противоречия" между непосредственно созерцаемым и выявляемым в практике, что и порождает мышление. Вместе с тем само это преобразование действительности субъектом, его преобразующая деятельность непременно предполагает мышление. Этот вид мышления специфичен, т. е. обеспечивает внесение изменений в окружающую действительность, а значит требует знания не только свойств и особенностей движения и развития мира (какого-то объекта), но законов преобразования объекта, внесения в него изменений и т. д. Мышление "включено во взаимодействие субъекта с объективным миром и служит для его адекватного осуществления" [4, с. 12]. Это взаимодействие берется С. Л. Рубинштейном как источник противоречий, позволяющих познать действительность, "определить внутренние, т. е. собственные, свойства вещей или явлений, с тем, чтобы затем, соотнося, синтезируя данные, полученные в результате такого анализа, восстановить целостную картину действительности и объяснить ее" [3, с. 106]. "Нам нужно... понять, осмыслить, объяснить этот мир явлений, в котором мы живем и действуем", - пишет он [3, с. 109].

Таким образом, Рубинштейн исследует тот вид мышления, который в те годы представлялся наиболее сложным, поскольку еще только началось изучение многих других форм профессиональной деятельности. Лишь позднее стало понятным, что "практическое мышление", описанное Липманом, Богеном, другими учеными и исследованное Рубинштейном, - это лишь одна из ранних его форм, но возможны и развитые, сложные его проявления, требующие высоких уровней обобщения, но не сводящиеся к теоретическому мышлению.

Принцип единства мышления дает Рубинштейну возможность говорить о практическом мышлении как об одном из его видов, имеющем общие основные закономерности, но обладающем спецификой: "Задача заключается в том, чтобы, не порывая единства мышления во всех его типах и стадиях развития, правильно выявить специфику так называемого практического мышления" [6, с. 333].

Совсем новым и актуальным был вопрос определения места наглядно-действенного и наглядно-образного мышления по отношению к мышлению теоретическому. На решение и этой задачи направляет усилия Рубинштейн. "Проблема разумного, осмысленного действия человека не укладывается в рамки только так называемого практического мышления, - пишет он. - Она включает в себя и проблему теоретического мышления в его взаимосвязи с действием. Можно даже сказать, что центральное звено проблемы осмысленного, разумного действия человека - это именно переход от связи действия с практическим мышлением к связи его с мышлением теоретическим и связанная с этим перестройка и мышления и действия" [6, с. 332].

Дальнейшее рассмотрение проблемы практического мышления связано у Рубинштейна с анализом наглядно-действенного мышления. "Практическое мышление - это мышление наглядное, которое устанавливает зависимости между вещами в пределах непосредственно данной ситуации, не раскрывая опосредствований и всеобщих связей, выходящих за ее пределы" [6, с. 333-334]. Если практическое мышление идет следом за практикой от частного случая к частному случаю, решая ту задачу, которую практика поставила, то теоретическое мышление изменяет свою связь с практикой. Оно вскрывает принцип решения задачи и предвосхищает это решение. Оно поднимается на тот уровень, когда возможной становится теория, опережающая практику и служащая руководством к действию [6, с. 309].

Вместе с тем так называемое практическое мышление существенно отличается от наглядного тем, что "это мышление в условиях действенного, а не только созерцательного контакта с действительностью, что это мышление действиями, а не образами" [6, с. 335].

По Рубинштейну, грань между непосредственным и опосредствованным в мышлении благодаря практике является относительной, подвижной, историчной. Развитие мышления человека на основе общественной практики не есть одностороннее развитие лишь опосредствованного, логического мышления в понятиях за счет наглядно-образного мышления и созерцания; "оно есть развитие и этого последнего, приводящее к новому непосредственному восприятию действительности" [6, с. 335] В зависимости от уровня и содержания своих знаний человек не только по-иному рассуждает, но и воспринимает окружающее. "Наши знания отражаются в нашем созерцании" [6, с. 335].

Практическое мышление, по мнению Рубинштейна, является первичной, наиболее ранней формой интеллектуальных операций - "...первоначально развивается именно это мышление действиями. Лишь на основе практической интеллектуальной операции, каковой является труд человека, интеллектуализируется его речь. А заодно с интеллектуализацией речи вербализуется мышление" [6, с. 338]. Таким образом, решение вопроса о месте и роли практического мышления влечет за собой еще ряд сложных и принципиально важных вопросов о логике развития мышления и речи, например, об интеллектуальной операции, ее природе и происхождении. По этому поводу ученый отмечал, что "интеллектуальной операцией в широком смысле слова может быть не только теоретическое построение, но и практическое действие" [6, с. 303]. При этом "труд удовлетворяет всем условиям, определяющим понятие интеллектуальной операции. ...Труд как мышление - это исходная форма мышления. Не подлежит сомнению, что генетически первичной интеллектуальной операцией было разумное действие" [6, с. 304].

Эта проблема оказывается весьма актуальной, когда остро стоит задача описания профессиональной деятельности рабочего. По мнению Рубинштейна, практическое действие является интеллектуальной операцией, поскольку преобразуя действительность, оно, "осуществляя свою цель, сообразуется с объективными условиями той ситуации, в которой оно совершается" [6, с. 303]. Здесь позиция ученого чрезвычайно близка современному пониманию "практического мышления", включающему обязательно момент преобразования (а не только объяснения) действительности, что очень важно и актуально сегодня. В переработанном издании монографии "Основы общей психологии" Рубинштейн пишет, что существует "...сложная форма практического мышления, в которое теоретическое мышление входит в качестве компонента. Такова мыслительная деятельность изобретателя при решении сложных задач..." [5, с. 365]. Если отвлеченное мышление для решения задачи не потребуется, - пишет он далее, - тогда практическое мышление "...принимает форму наглядно-действенного мышления" [5, с. 366]. Наглядно-действенное мышление - это элементарная форма практического мышления, направленного на разрешение простейших практических задач.

По Рубинштейну, сама идея выделения видов мышления по характеру отношения к практике не перспективна. Во-первых, потому, что любое мышление связано с практикой (о чем говорилось выше). Во-вторых, в связи с тем, что вид практической деятельности, определяемый по ее продукту, неоднозначно определяет ее содержание.

"Характеристика практической деятельности как материальной, в отличие от теоретической как идеальной, исходит из природы продукта, или основного результата, каждого из этих видов деятельности: практическая деятельность производит изменения в материальном мире, теоретическая порождает идеи, образы, произведения науки и искусства. Эта характеристика деятельности по ее продукту не определяет, однако, однозначно ее состава: нет такой теоретической деятельности, которая по своему составу была бы чисто духовной, только идеальной, не включала бы никаких материальных компонентов действий, точно так же нет такой материальной практической деятельности, которая не включала бы чувственных, вообще психических компонентов, которая могла бы осуществляться без ее постоянной регуляции психической деятельностью" [3, с. 246]. И далее Рубинштейн вновь возвращается к этой мысли. Виды человеческой деятельности определяются по характеру основного "продукта", который создается в результате деятельности и является 'ее целью. Но эта характеристика деятельности "не определяет... состава практической и теоретической деятельности" [3, с. 258].

Те суждения о практическом мышлении, которые вынес Рубинштейн, оказываются актуальными и сегодня. Речь идет прежде всего о его "отличительных особенностях": об отражении наших знаний и социального опыта в нашем созерцании и самих способах действия; о влиянии на действие "физической" и психологической структур ситуации; об особенностях мотивации практического мышления; о проблемной ситуации и ее развитии; об умении "видеть" проблемы субъекта практического мышления.

Остановимся подробнее на этих особенностях практического мышления. Важнейшей является его действенность, т. е. внесение изменений в объект, воздействие на него. В характеристике наглядности Рубинштейн выделяет возможность анализировать промежуточные результаты действий. Наглядное мышление "устанавливает зависимости между вещами в пределах непосредственно данной ситуации". В таком случае первой отличительной особенностью практического мышления будет "взаимопроникновение "поля зрения" мышления и поля наглядного созерцания" [6, 334]. Умение решать задачи, исходя из условий, - одна сторона практического мышления. Но это связано именно с совпадением мыслительного поля и поля созерцания, но не сведением одного к другому.

Естественным продолжением первой является следующая особенность. Это мышление, совершающееся в ситуации действия, в непосредственном контакте с объективной действительностью: "поле зрения" мышления совпадает теперь с "полем действия". По мнению Рубинштейна, манипулирование в условиях непосредственного контакта с действительностью "обеспечивает непрерывный контроль и создает исключительно благоприятные условия для установления соответствия мышления объективной ситуации" [6, с. 334]. Итак, для практического мышления характерно взаимопроникновение трех "полей": мышления, действия и созерцания.

Наконец, третья особенность: практическое мышление - это мышление действиями. Мы видели, что действие в характеристике мышления играет у Рубинштейна особую роль. Действие является средством выражения мышления, не будучи лишь "внешним одеянием для мысли". Оно - орудие, посредством которого мысль не только формулируется, но и формируется. "Практическое действие... частично заменяет мыслительную операцию по предвидению и предварительному учету некоторых последствий, вытекающих из предшествующих этапов решения задачи, и является постольку как бы непосредственным компонентом процесса решения задачи" [5, с. 366].

Далее в "Основах психологии" обсуждаются понятие "наивная физика" и связанные с ним моменты. "Наши знания отражаются в нашем созерцании. Самые способы действия, которыми располагает действующий и решающий задачу практического мышления субъект, зависят не только от личного, но и от социального опыта. Через них в ситуацию практического мышления проникают знания, которые не даны субъекту в виде понятий и общих положений, но которыми субъект пользуется, поскольку они осели в определенных способах оперирования с вещами" [6, с. 335]. Опираясь на сказанное, Рубинштейн показывает глубокие различия между разумным действием человекоподобной обезьяны и человека (ребенка): действия обезьяны определяются оптической структурой ситуации, разумные действия человека - в первую очередь физической структурой. Подлинно разумное действие должно учитывать различие между зрительной структурой и физическими (знаемыми) свойствами предметов.

Практическое мышление определяется не только физической структурой, но и психологической ситуацией. Оно часто рассчитано на вмешательство и помощь другого человека, учитывает существующие социальные нормы. "Знание психологического и социального момента постоянно сказывается в способе действия Ребенка" [6, с. 337].

"Наивная физика" является ранней формой опыта - специфическое знание, направленное на реализацию. Вместе с тем "наивная физика" - не только предпосылка, но в известной мере и опосредствованный практикой продукт теоретической физики, поскольку вторая оказывает обратное влияние на первую.

Все эти особенности практического мышления более детально раскрыты в монографии Рубинштейна "Основы общей психологии" (1940 и 1946). Большой интерес представляет здесь раздел, посвященный психологическим характеристикам труда вообще, в частности, труда рабочего, изобретателя, ученого и художника [см. 5, с. 571-588 и др.]. Вместе с тем необходимо учитывать, что новейшая психология труда и инженерная психология сегодня гораздо глубже изучают трудовую деятельность и роль в ней мышления. Почти неизвестная в то время психологической науке специфика условий решения производственных задач не была, естественно, учтена и в книгах Рубинштейна.

В работах Рубинштейна о практическом мышлении имеется лишь указание на специфичность его мотивации. "Специфична также в одном и другом случае мотивация мыслительного процесса; одно дело, если стимулом для мыслительного процесса служит практическая, действенная ситуация, непосредственная необходимость для субъекта немедленно выйти из затруднения, в котором он оказался; совсем другое дело, когда речь идет о разрешении теоретической проблемы, прямо не связанной с практической ситуацией, в которой в данный момент находится человек" [5, с. 367].

Это положение о специфике мотивации практического мышления является для нас очень важным. Необходимость "намеренно выйти из затруднения" в подобных случаях может рассматриваться как раннее, простейшее проявление сложного комплекса особой мотивации практического мышления, которая раскрывается в последующих работах.

В соответствии с двумя видами мотивации мы находим и две характеристики проблемной ситуации как взаимодополняющие друг друга. "Начальным моментом мыслительного процесса обычно является проблемная ситуация. Мыслить человек начинает, когда у него появляется потребность что-то понять. Мышление всегда начинается с проблемы или вопроса, с удивления или недоумения, с противоречия. Этой проблемной ситуацией определяется вовлечение личности в мыслительный процесс; он всегда направлен на разрешение какой-то задачи" [5, с. 347]. Как видим, здесь упоминается лишь "потребность что-то понять", но не обсуждается "непосредственная необходимость для субъекта немедленно выйти из затруднения" [5, с. 367]. В первом случае субъект действительно просто вовлекается в мыслительный процесс. Но едва ли так же это происходит в случае с практической производственной задачей.

В другом случае принимается в расчет второй тип мотивации и возникновения проблемной ситуации. "Осознание проблемной ситуации может начаться с чувства удивления, вызванного ситуацией, произведшей впечатление необычайности. Это удивление может быть порождено неожиданной неудачей привычного действия или способа поведения. Таким образом, проблемная ситуация может сначала возникнуть в действенном плане. Затруднения в плане действия сигнализируют проблемную ситуацию, а удивление дает почувствовать ее" [5, с. 351].

Сегодня такие проблемные ситуации изучены намного глубже. Например, по данным индустриальной психологии, "неожиданная неудача" в труде диспетчера в первую очередь вызовет острую и срочную необходимость выйти из этого положения любым способом, изобретением и реализацией такого способа она скорее всего и закончится.

Очень важным является также тезис о том, что сама постановка проблемы связана с актом мышления: "...когда проблемная ситуация изображается как начало, как отправной пункт мышления, не следует представлять себе это так, будто проблема должна быть дана в готовом виде предварительно, до мышления, и мыслительный процесс начинается лишь после того, как она установлена. Уже здесь с первого же шага приходится убедиться в том, что в процессе мышления все моменты его находятся во внутренней диалектической взаимосвязи, не позволяющей механически их разрывать и рядополагать в линейной последовательности. Самая постановка проблемы является актом мышления, который требует часто большой и сложной мыслительной работы" [5, с. 351 - 352]. Именно в практическом мышлении постановка проблемы является особенно сложным мыслительным процессом, к изучению которого сегодня только приступают.

Рубинштейн отмечает как важное человеческое качество "умение видеть проблему", являющееся, в частности, функцией знаний [5, с. 352]. Если учесть, что для практического мышления специфична проблемная ситуация типа необходимости немедленно "выйти из затруднения", то можно предположить, что и знания эти должны быть тесно связаны с природой возможных затруднений и путями выхода из них. Они должны существенно отличаться от теоретических потому, что используются при реконструкции частного, единичного случая и помогают воссоздавать "...то особенное и единичное в данной проблемной ситуации, что не входит полностью и без остатка в теоретическое обобщение" [5, с. 367].

Исследуя практическое мышление, Рубинштейн стремится сохранить общую для исследования мышления идею о том, что "собственные, внутренние свойства вещи в отличие от осложненной привходящими обстоятельствами формы их проявления на поверхности действительности и составляют... их существенные свойства в их закономерных связях" [3, с. 108].

Но при этом надо учесть, что свойства практического мышления выявляются прежде всего при исследовании его "внутри" производственной деятельности, к которой оно относится или в которую включено. Именно при таком методе изучения строже выполняется принцип системности изучения психического процесса. "Системный характер психики, - отмечает Б. Ф. Ломов, - раскрывается наиболее полно именно в реальной деятельности субъекта... Только в деятельности можно раскрыть психическое как систему" [2, с. 11].

В целом нельзя не согласиться с Рубинштейном в том, что термин "практическое мышление" неудачен (см. выше). Сам термин создает опасность дуалистического понимания мышления. Неудачно само противопоставление теоретического и практического мышления, ничего не раскрывающее и не несущее никакой эвристической нагрузки. При этом происходит отождествление эмпирического мышления с практическим, так как оба они противопоставляются теоретическому. Но главное в том, что любое мышление, рассмотренное системно, во взаимосвязи с деятельностью, диалектически обнаруживает в большей или меньшей степени свойства практического мышления. Само содержание мышления шире того содержания, которое вкладывалось в понятия практического или теоретического мышления.

Именно задачи такого рода ставил перед собой и сотрудниками Рубинштейн, подготавливая в начале января 1960 г. тезисы своего последнего доклада "Очередные задачи психологического исследования мышления". Он писал: "Мышление. Расположить его в системе жизни и деятельности человека. Мышление не только ученого (и школьника): чтение - учебная деятельность - решение задач. Повседневное мышление - в ходе повседневной практической деятельности. Укорененность его в ход жизни, повседневную практическую деятельность... В связи с этим критический экскурс о так называемом практическом интеллекте" [7, с. 232].

В последние 10 лет своей жизни - в 50-е годы - Рубинштейн вообще отказался от термина "практическое мышление". В монографии "Бытие и сознание" он подвел итог изучению этой проблемы. По его мнению, с учетом основного продукта или результата человеческой деятельности "можно различать практическую (специально трудовую) и теоретическую (специально познавательную) деятельность. Они образуют, собственно, единую деятельность человека, поскольку теоретическая деятельность выделяется в особую деятельность из первоначально единой практической деятельности лишь на определенном уровне, и продукты ее, в конечном счете, опять-таки включаются в практическую деятельность, поднимая эту последнюю на все более высокий уровень. Это и есть деятельность человека в собственном смысле слова" [3, с. 258].