Глава 5. Биоинформационные контакты на расстоянии

Способность получать информацию на расстоянии может считаться центральной в списке парапсихологических способностей. По своим основам и механизму такая способность не есть нечто однородное. Она может быть разделена на два вида: телепатические взаимодействия между людьми и видения объектов на дальних расстояниях. Именно вокруг этих двух биоинформационных способностей людей разгораются основные споры между сторонниками и противниками парапсихологии.

Основы современного естествознания препятствуют большинству представителей современной науки не только признать факты прямого получения информации на значительном расстоянии, но и даже допустить возможность такого рода биоинформационного канала у человека. В основе такой негативной точки зрения лежит некая модель получения информации любым живым существом на нашей планете. Основу такой модели биоинформационного процесса составляют органы чувств, каждый из которых предназначен для получения информации соответствующей модальности. Поскольку орган чувств для телепатического общения не обнаружен, считается, что телепатическое общение не имеет права на существование.

Именно поэтому требования к исследованиям в области телепатии и ясновидения оказываются в системе современного естествознания иными, чем в отношении каких-либо других экспериментов. Так, в отношении исследований по телепатии в настоящее время фактически действует принцип исключения возможности фокусничества. Те или иные факты в области телепатии или ясновидения не принимаются во внимание, если при регистрации таких фактов была хотя бы теоретическая возможность обмана. Ситуацию же, в которой такая возможность была бы полностью исключена, создать довольно трудно. Гораздо проще исключить сам факт обмана, но этого, по мнению критиков, недостаточно.

Если при этом учесть, что функция дистанционной биосвязи, будучи неспецифической функцией человека, обычно не поддается сознательно-произвольному контролю, и если учесть исключительную редкость появления людей, способных к дистанционной информационной связи, то станет ясно, почему с таким огромным трудом разрабатывается проблема телепатии.

Итак, живые объекты разобщены между собой, они могут вступать в информационный контакт друг с другом только через специально предназначенные для этого органы. Таков основной тезис современного естествознания, который, даже не будучи четко сформулированным, стоит на пути исследования в этой области. Этот тезис, однако, входит в некоторое противоречие с другими фактами и теориями современной науки.

В частности, тезис этот не очень согласуется с принципами квантовой механики. А. Эйнштейн показал, что частицы, разлетающиеся от некоторого центра, имея, согласно квантовой механике, волновую структуру, могут быть включены в один волновой пакет и образовывать единое целое. Если оказывать воздействие на одну из этих частиц, то другая частица, как бы далеко она ни находилась от первой, будет испытывать результаты такого воздействия. Эйнштейн, как известно, выдвинул такое вытекающее из принципов квантовой механики соображение, Для того чтобы указать на некоторые принципиальные слабости этой тогда еще молодой отрасли физики. Он писал о том, что квантовая механика допускает "телепатию частиц", находящихся друг от друга на огромном расстоянии.

Такая "телепатия частиц" действительно следовала из основ квантовой механики. Но самое интересное состояло в том, что дистанционное и мгновенное воздействие между частицами было доказано в условиях физического эксперимента. Частицы, имеющие одни и те же волновые характеристики, действительно оказались как бы одной системой. Это значит, что в принципе возможен такой информационный контакт, который основан не просто на воздействии раздражителя на определенные органы чувств, но имеет своей природой волновые взаимодействия между системами. Что касается волновых процессов, то наличие их в мозге в настоящее время уже не может быть исключено. В упомянутых выше специальных физических исследованиях было показано, что для мозга характерны именно квантовомеханические явления. Все это позволяет допустить, что возникновение в мозге различных людей волновых явлений, характеризующихся одними и теми же особенностями, может явиться основой для того дистанционного процесса передачи информации, который носит старинное название "телепатия".

Так, уже в современной науке рассматриваются явления гораздо более удивительные, чем явления парапсихологические, - явления мгновенного дистанционного взаимодействия материальных частиц. Есть все основания полагать, что наука недалекого будущего приведет к таким открытиям, с точки зрения которых телепатическое общение будет казаться таким простым и естественным, как разговор по телефону.

Выше уже говорилось о том, что два полушария мозга различно отражают окружающий мир: левое полушарие "видит" вещи дискретными, разобщенными, а правое - связывает объекты в единое целое. Не означает ли такая специализация полушарий одновременной дискретности и связанности между собой объектов мира, в том числе живых существ?

Согласно этому диалектическому принципу единства дискретного, разобщенного и непрерывного, системного, организмы, с одной стороны, будучи все разобщены и существуя каждый в отдельности, одновременно оказываются объединенными в единую целостную систему. В этой связи закон всемирного тяготения, являющийся основой существования Вселенной, должен быть дополнен не менее фундаментальным законом всеобщего информационного взаимодействия, который, разумеется, в данный момент может быть высказан лишь в самой предварительной и гипотетической форме.

Согласно этому принципу, можно предположить, что все живое представляет собой единую в информационном отношении систему, в которой все элементы (клетки и организмы) взаимодействуют между собой. Такого рода принцип всеобщего информационного взаимодействия прямо следует из учения В. И. Вернадского о биосфере нашей планеты как едином организме. Такое учение предполагает, что все клетки растений и те клетки, из которых состоят тела животных, взаимодействуют между собой в информационном отношении.

Иначе говоря, то дистанционное информационное взаимодействие, которое в парапсихологии носит название "телепатия", по существу, должно быть свойственно всему живому, биосфере как единой системе, как одному организму. Однако, как мы уже говорили вначале, все организмы, составляющие биосферу, могут быть разделены на две большие группы. К одной группе можно отнести растения, к другой группе - живые системы, обладающие поведением, способные передвигаться и самостоятельно добывать себе пищу.

Совершенно естественно, что существа, обладающие поведением, не могут быть включены в единую систему всеобщей биоинформационной связи в том виде, в каком включены в эту систему растения. Такие информационные процессы, которые называются психикой и которые связаны с моделированием различных объектов окружающей среды, оказываются для этих существ гораздо более значительными, чем момент включения в единую систему информационного взаимодействия. Более того, чтобы осуществить свое поведение и добывать средства к существованию, они субъективно должны быть отключены от всех возможных информационных контактов, кроме тех, которые регулируют поведение в нужном направлении.

Таким образом, возникновение более сложных систем, обладающих собственными двигательными возможностями и собственным информационным аппаратом, моделирующим окружающий мир, привело, по-видимому, к обособлению организмов, их субъективному отключению от глобальной информационной связи с миром.

С точки зрения такой картины всеобщей связи в биосфере, непосредственно следующей из учения В. И. Вернадского, телепатические взаимодействия не только не являются чем-то выходящим за пределы сферы жизни, но, наоборот, необходимо входят в организацию биосферы. Такое всеобщее информационное единство живого является непременным условием того единства биосферы, о котором писал В. И. Вернадский (331, т. 5, с. 120-142).

Из этой картины жизни следует, что вегетативная система человека и его соматические клетки, будучи более непосредственно включенными в биосферу, чем высшие отделы больших полушарий, испытывают постоянные воздействия типа телепатических. Однако воздействия эта не доходят до коры и человек субъективно о них не знает. Лишь в редких случаях, когда нарушается этот барьер между мозговым уровнем, обслуживающим жизненные функции организма, и высшим корковым уровнем, возникает возможность прямого информационного общения на расстоянии.

Так, с одной стороны, телепатическая способность выступает как работа каких-то рудиментарных, древних слоев мозга человека, как определенное атавистическое его проявление. Но, с другой стороны, литература по древней йоге свидетельствует о том, что способность к биоинформационным контактам на расстоянии приобретается в результате длительной и упорной тренировки, как результат духовного развития. Такая возможность приобретения телепатических способностей в результате специальной тренировки наводит на мысль о применении в данном случае сформулированного Гегелем диалектического закона отрицания отрицания. Согласно этому закону, всякое развитие проходит спиралевидный путь, связанный с возвращением к прежнему, но на более высокой ступени.

Если использовать закон отрицания отрицания к рассматриваемым телепатическим способностям, то общая схема развития информационных процессов в живом будет иметь следующий вид. На первой стадии - всеобщая информационная взаимосвязь организма с миром, являющаяся условием отсутствия индивидуальности, той растворенности отдельного организма в единой системе - биосфере, которая имеет место на уровне растительного мира. Возникновение обособленных, способных самостоятельно передвигаться организмов (животных) приводит к отрицанию такой глобальной связи с миром, к выделению организма как некоторого субъекта и противопоставлению его остальному миру. Вы- включение субъекта из единой системы всеобщей информационной связи является, выражаясь языком Гегеля, первым отрицанием в развитии этой системы. Духовное развитие человека приводит к развитию этой всеобщей связи, но уже на высшей ступени такого развития. Появление телепатических способностей как продукта высшего развития и преодоление на этой основе субъектной разобщенности людей являются, по Гегелю, вторым отрицанием в процессе развития системы биоинформационного взаимодействия.

Таким образом, проблема дистанционных информационных контактов не есть частная проблема парапсихологии. Проблема эта естественным образом включается в более широкую, глобальную проблему - проблему развития жизни на нашей планете. А так как, согласно опять-таки В. И. Вернадскому, жизнь представляет собой космическое проявление, то проблема дальнейших информационных контактов непосредственно связана с развитием жизни в космосе и, следовательно, с развитием самого космоса.

Анализ показывает, что принципиальные и самые широкие проблемы современного естествознания настоятельно требуют включения телепатии в круг естественнонаучных проблем. Следовательно, с точки зрения тех основ, на которых строится теория современного естествознания, существование телепатии не только возможно, но и необходимо. Более того, признание ее существования диктуется требованиями духовного развития человечества. Разумеется, признанию этому, как, впрочем, и всему духовному развитию, препятствуют сложившиеся на субъективном уровне психологические барьеры, которые утверждают разобщение человека и природы.

В этой связи интересы науки и интересы развития человечества требуют четкого экспериментального доказательства существования биоинформационных контактов. Собственно говоря, количество фактического материала, свидетельствующего как об изучении фактов телепатии и ясновидения в лабораторных условиях, так и о достаточном распространении случаев так называемой спонтанной телепатии, в настоящее время уже более чем достаточное. Есть все основания полагать, что главным препятствием для признания телепатии и ясновидения как научных фактов является отсутствие той конкретной модели психической деятельности, которая позволила бы вписать эти явления в систему современного естествознания.

Иначе говоря, на данном этапе развития науки идея телепатии вписывается в ту широкую картину мира, которая строилась такими учеными, как Э. К. Циолковский, А. Эйнштейн, В. И. Вернадский, и пока испытывает трудности интерпретации на среднем научном уровне. Нечто подобное происходило, как известно, в истории науки неоднократно. Известно, что теория относительности, сразу принятая таким ученым, как Макс Планк, вызвала бурю возмущения и глухого непонимания со стороны средних, казенных профессоров физики.

Но еще ближе к современному состоянию проблемы телепатии та ситуация в истории науки, которая сложилась в период открытия Ньютоном гравитации. Современники Ньютона никак не могли себе представить такого взаимодействия тел, которое не связано с механическим воздействием одного тела на другое. Как известно, в те времена обсуждалась даже идея некоторых плотно прилегающих друг к другу материальных частиц, чье прямое механическое взаимодействие реализует закономерность, выраженную в законе всемирного тяготения.

Современные нам исследователи, анализирующие дистанционный обмен биоинформацией и заявляющие при этом, что для получения такой информации необходимы соответствующие органы чувств, вполне подобны тем ученым, которые не могли понять гравитационных взаимодействий и требовали для их объяснения прямого механического сцепления тел. Важным моментом в начале систематического экспериментального исследования телепатии было изобретение радио, которое оказалось хорошей моделью передачи информации на большие расстояния. Сам факт существования радиосвязи вселил в исследователей надежду, что механизм передачи мыслей на расстоянии может иметь в принципе естественную основу и что, следовательно, он может быть разгадан.

В русской науке проблема телепатии стала систематически анализироваться в 20-е годы нашего столетия, причем в анализе проблемы передачи мыслей на расстоянии принимали участие такие крупнейшие естествоиспытатели того времени, как создатель ионной теории нервного возбуждения П. П. Лазарев и величайший исследователь мозга В. М. Бехтерев.

В. М. Бехтерев, будучи великолепным неврологом и блестяще владея гипнозом, неоднократно мог убедиться в том, что между загипнотизированным и гипнотизером существует контакт, обусловленный отнюдь не только речевыми взаимодействиями между ними. Широкий подход к проблеме естествознания привел В. М. Бехтерева к мысли о том, что непосредственный мысленный контакт между людьми на расстоянии - вещь вполне реальная.

Были организованы специальные телепатические эксперименты с участием самого Бехтерева в качестве индуктора. В этих экспериментах перед испытуемым раскладывались различные предметы: карандаш, ручка, бритва и т. д. - всего двенадцать предметов. Индуктор задумывал один из этих предметов и писал его название на листе бумаги. Этот листок передавался ассистенту, который контролировал эксперимент и следил, чтобы между сидящими спиной друг к другу участникам опыта не было никаких контактов. Этот же ассистент сопоставлял надпись на листке с тем предметом, который выбирал испытуемый.

Разумеется, такого рода опыт был не идеален с точки зрения требований, которые сейчас предъявляются к опытам такого рода. Однако нужно учесть, что в данном случае в качестве индуктора выступал один из крупнейших в мире исследователей центральной нервной системы, который осуществлял эти опыты прежде всего для того, чтобы самому выяснить истину. Это, конечно, не такой уж сильный аргумент с точки зрения критиков самой возможности дистанционных биоинформационных контактов. Как известно, критики эти настаивают на исключении малейшей возможности не только обмана, но и самообмана. Одно несомненно: в этом эксперименте Бехтерева между индуктором и перцепиентом отсутствовала какая-либо специальная связь, отсутствовала заранее разработанная кодировка.

Опыты Бехтерева имели, конечно, свои методические недостатки, и все-таки они сохраняют до сих пор определенное научное значение. По поводу этих экспериментов можно сказать следующее: бехтеревские исследования не являются абсолютным доказательством телепатии, но если телепатия действительно существует, то в этих исследованиях она несомненно нашла свое выражение.

Но особенно интенсивно осуществлялась экспериментальная работа по телепатии под руководством учеников В. М. Бехтерева, и прежде всего под руководством профессора Ленинградского университета известного советского физиолога Л. Л. Васильева. Этот цикл исследований оказался яркой страницей не только русской, но и мировой науки. Работы, осуществленные под руководством Л. Л. Васильева, переведены в различных странах мира.

Одной из больших заслуг Васильева является установление факта телепатии на таком уровне экспериментального исследования, который включал в себя современные ему средства объективной электрофизиологической регистрации. Разумеется, критические замечания делались и в адрес этих исключительно интересных экспериментальных исследований. Однако после работ Васильева и его сотрудников в существовании телепатии не осталось уже сомнений, во всяком случае для тех исследователей, которые опираются на объективные научные материалы, а не на собственные предвзятые гипотезы.

Другой его важной заслугой является установление того факта, что электромагнитные колебания не являются физическим носителем передачи информации в экспериментах с телепатией. Этот отрицательный результат следует, пожалуй, отнести к числу тех драматических идей, которыми так богат наш двадцатый век. Установив, что экранированная камера не оказывает практически никакого влияния на телепатические опыты, Васильев разрушил одну из красивейших гипотез - гипотезу о радиоволнах как носителях телепатической информации. Психологическое значение этого результата состояло в том, что усилилось отрицательное отношение к возможности самого факта телепатической передачи информации.

Такой психологический эффект понятен: период 20-х - начало 30-х годов знаменовался интенсивнейшим развитием радиотехники. Для многих представителей научной и технической мысли того времени установление связи телепатических экспериментов с радиоволнами означало естественное признание дистанционной биосвязи. Отрицательный же результат в этих исследованиях означал прежде всего потерю почвы под ногами, утрату естественно напрашивающегося здесь объяснения, а следовательно, утрату надежды найти какое-либо объяснение вообще.

И все-таки отрицательный результат Васильева с полным правом может быть отнесен к таким отрицательным результатам, которые серьезно продвигают вперед науку. Разгадка величайшей тайны природы требовала другого уровня развития науки. Нужны были успехи ядерной физики, квантовой механики и космических исследований, чтобы человечество смогло по-иному взглянуть на законы Вселенной.

Что же касается методики исследования самой телепатии, то Л. Л. Васильев использовал в качестве экспериментального средства гипноз. Анализ показывает, что это был правильный в научном отношении методический прием. Подчиняя себе высшие отделы коры больших полушарий, исследователь-гипнотизер приобретает власть над теми уровнями мозга, которые ответственны, по-видимому, за дистанционную передачу биоинформации. Гипнотизер получает доступ к тем образованиям ствола головного мозга, которые обеспечивают регуляцию важнейших соматических функций организма, и прежде всего той энергетики, которая обеспечивает биоинформационные процессы.

Контрольные эксперименты с дистанционной передачей биоинформации осуществлялись в исследовании Васильева следующим образом. Формировалось две комиссии: одна из них должна была находиться при гипнотизере, внушающем на расстоянии, другая - при перцепиенте. Перцепиент (женщина из числа пациенток Васильева) и индуктор (Васильев) со своими комиссиями находятся в разных частях Ленинграда. Комиссия при индукторе сообщает ему задания, заранее ему неизвестные. Комиссия при перцепиенте регистрирует все особенности поведения перцепиента и время, в которое происходит какое-то изменение в его поведении.

Так, индуктору приказывается в определенный момент времени начать мысленное усыпление перцепиента. Комиссия при перцепиенте отмечает время засыпания испытуемой. Комиссия при индукторе дает задание гипнотизеру вызвать у перцепиента своей мысленной командой определенные двигательные акты, при этом указывая время, когда эти акты должны быть произведены. Комиссия при перцепиенте отмечает, когда и какие акты были произведены испытуемой.

По окончании эксперимента обе комиссии встречаются и сверяют свои протоколы. Сопоставление последовательности мысленных команд с двигательными и речевыми актами индуктора показывало, как правило, прямую связь между этими двумя рядами.

Интересно, что Ч. Хэнзел, известный критик экспериментальных исследований по парапсихологии, анализируя опыты Васильева, сосредоточил свой анализ только на времени засыпания перцепиента. Критика Хензелом определения времени засыпания перцепиентов в исследовании Васильева оказалась существенно более мягкой, чем критика работ его соотечественников в Соединенных Штатах Америки. Более того, Хэнзел подчеркивает, что Васильев провел те проверочные эксперименты по определению времени засыпания, которые, по мнению Хэнзела, необходимы. Они показали, что время самопроизвольного гипнотического сна и время сна, внушенного гипнотизером, имеют статистические значимые различия.

Не будучи в состоянии опровергнуть полученные Васильевым результаты, Хэнзел потребовал проведения экспериментов в более строгих условиях с использованием современной аппаратуры. Однако нельзя не признать четко выраженную односторонность анализа опытов Васильева, осуществленного Хэнзелом. Сосредоточив все свое внимание на определении времени наступления внушенного гипноза, критик совершенно не упоминает в своем анализе о степени соответствия внушенных образов, состояний и двигательных актов с теми особенностями поведения и речевыми реакциями, которые обнаруживали перцепиенты в этих экспериментах. Если, например, Васильев внушает своей перцепиентке образ петуха, а она в своем словесном отчете описывает живое существо, весьма похожее на эту птицу, то это обстоятельство нельзя игнорировать при решении вопроса о том, существует ли передача информации на расстоянии или нет. Если же критик склонен все-таки игнорировать содержание передаваемой в эксперименте по телепатии информации, то он тем самым со всей определенностью обнаруживает собственную тенденциозность.

Здесь следует отметить заявление самого Васильева о том, что эксперименты с мысленно внушенным гипнотическим состоянием не являются его собственным методическим изобретением. В приложении к своей книге он приводит данные замечательного французского невропатолога П. Жане о внушении на расстоянии гипнотического сна и даже о длительном управлении с помощью мысленных команд поведением перцепиентки. Приводится, в частности, сообщение, в котором говорится, что известная пациентка Жане Леония с помощью мысленных внушений не только была приведена в гипнотическое состояние, но и прошла в этом состоянии довольно значительный по длине маршрут по улицам города.

Что же касается использования для исследования телепатии современной аппаратуры, в том числе и электрофизиологической, то аппаратура эта в полной мере была использована в работе американского исследователя Стенли Криппнера. Этот ученый, так же как Васильев, а еще раньше Жане, использовал сон для передачи биоинформации на расстоянии. Только на этот раз это был самый обычный сон, без какого бы то ни было применения гипноза.

Основная схема экспериментов С. Криппнера состояла в следующем. Перцепиентке предлагалось лечь спать на кушетке в экспериментальной камере. Предварительно на нее надевали датчики, соединенные с электро-энцефалографом, с помощью которого оказалось возможным контролировать характер процесса засыпания и особенности сна. После того как испытуемая заснула, из пачки со штриховыми рисунками индуктором извлекался один из рисунков и начинался процесс внушения.

Как известно, глубокий сон без сновидений вызывает на ленте энцефалографа регистрацию медленных волн. Если же человек начинает видеть сны, то на ленте прибора наблюдается фаза активности, выраженная в более быстрых колебаниях. Индуктор в опытах Криппнера внушал спящей испытуемой содержание рисунка до тех пор, пока фаза спокойного сна не начала переходить в фазу активности, т. е. пока испытуемая не начинала видеть сновидение.

Криппнер давал возможность своей испытуемой некоторое время посмотреть свой сон, а затем будил ее и требовал, чтобы она рассказала для записи на магнитофон содержание своего сновидения. После того как содержание сновидения было записано, этот рассказ и внушаемый штриховой рисунок предлагались экспертам, которые должны были оценить совпадение между рассказом и рисунком по 100-бальной шкале.

Анализ материалов показал, что полных совпадений, которые можно было бы оценить числом 100, зарегистрировано не было. Вместе с тем большинство экспертов давали такие значения степени совпадения, которые позволяют считать, что совпадение между внушенным рисунком и содержанием рассказа испытуемой действительно было.

Можно привести следующий пример такого неполного и все-таки несомненного совпадения. Внушается штриховой рисунок рыбы. Испытуемая в своем рассказе говорит: "Я иду по берегу моря и вижу, как рыбаки сушат сети". В этом рассказе нет того штрихового силуэта рыбы, который был, изображен на рисунке. Но нельзя сказать, чтобы рыба вообще отсутствовала в рассказе. Среднее число, показывающее степень соответствия рассказа и внушенного содержания, в данном случае близко к 60. Что же касается факта связи между внушенным содержанием и ответом испытуемой, то это представляется несомненным.

Вся совокупность полученных в разных лабораториях и разными исследователями данных, свидетельствующих в пользу существования телепатии, велика, а число публикаций этих фактов просто огромно. Поэтому мы не видим особой необходимости развертывать здесь подробный обзор этих публикаций. По этим же соображениям здесь нецелесообразно приводить и подробную критику телепатических исследований.

Целесообразно остановиться лишь на некоторых проблемах, возникающих при оценке канала дистанционной биоинформации, канала передачи информации вообще. Прежде всего этот канал не формальной, а содержательной информации. Основным языком информационного контакта является в данном случае язык образов и смыслов. Анализ биоинформационных контактов в случае с растением свидетельствует о том же - передаваемая и принимаемая информация носит смысловой, семантический характер.

Эта содержательная (образная и семантическая) информация телепатических сообщений исключает использование для анализа телепатии и ясновидения того аппарата теории информации, который широко используется в настоящее время в теории связи и кибернетике. Здесь особенно следует помнить те предостережения, которые высказывал один из создателей теории информации, К. Шеннон, по поводу неоправданно широкого использования этой теории в различных отраслях знания. В специальных исследованиях было показано, что теория информации мало что может дать для понимания психической деятельности человека - процессов его восприятия и мышления. Основная трудность использования в данном случае аппарата теории информации состоит как раз в том, что психические конструкции человека, его модели окружающего мира носят содержательный и семантический, смысловой характер. Всякая попытка дать, например, вероятностную характеристику содержательной деятельности, существующей в образах и системах отношений, существенно обедняет эту деятельность, лишает присущего ей качественного своеобразия.

Критику теории информации, выявление слабостей этой теории как средства описания конкретных проявлений психики человека следует иметь в виду при анализе телепатии и ясновидения. Нельзя, например, представить себе телепатическое общение как передачу информации с помощью двоичного кода. Телепатический процесс и процесс ясновидения со своей внутренней стороны, по своему содержанию представляют собой то же образное и семантическое проявление психической деятельности человека.

Поэтому для научного понимания этих явлений необходим такой общенаучный подход, который учитывал бы содержание психической деятельности человека, образные и семантические компоненты этой деятельности. Некоторой модификацией такого подхода является голографическая, волновая концепция психики человека, которая была изложена выше, при характеристике предмета психологической науки и некоторых общих принципов работы человеческого мозга.

С помощью такой волновой, но не электромагнитной теории можно дать принципиальное объяснение явлений телепатии и ясновидения. Действительно, если наши психологические образования (семантические системы, перцептивные структуры, состояния и т. д.) представляют собой некоторые модификации стоячих волн, а наша Вселенная, имеющая вид гиперсферы, есть голографическая пластинка огромных размеров, то каждое наше психологическое образование практически распределено по всему пространству этой гигантской гиперсферы.

Это значит, что возможен резонансный процесс между теми волновыми структурами, которые связаны с функционированием мозга перцепиента, и той психологической структурой, которая генерируется мозгом индуктора. Что же касается расстояний, то в этой модели мира и психики человека они не играют никакой роли. Один человек способен улавливать биоинформацию от другого человека не потому, что эта информация находится в пространстве, близком к мозгу индуктора, а потому, что та или иная закодированная на волновом языке индуктора информация оказывается в пространстве мозга перцепиента.

Быть может, такое голографическое построение, с точки зрения которого можно объяснить телепатию, не является лучшей теоретической моделью ее объяснения. Но объяснение это в своей теоретической основе соответствует тем принципам, на фундаменте которых должны анализироваться явления такого рода.

В заключение настоящей главы целесообразно, на наш взгляд, остановиться на некоторых особенностях телепатического общения, которые обнаруживаются при анализе всей совокупности фактов. Одной из таких психологических особенностей телепатии является трансформация образов и семантических структур при восприятии биоинформации. Как известно, перцепиент получает передаваемую ему информацию не в том виде, в каком она передается. Он трансформирует сообщение под углом зрения собственного психического состояния в данный момент, потребностей, мотивов и целей его деятельности.

Даже в том случае, когда перцепиент дает точное описание передаваемого образа, этот образ в подавляющем большинстве случаев возникает у перцепиента не сразу, а в ходе какого-то развернутого процесса. Иначе говоря, вначале образ обрисовывается с искажением и только последующие повторения описания свидетельствуют о формировании все более адекватного образа.

Такая деформация образов свидетельствует, по-видимому, о некотором рассогласовании между высшими регулирующими психологическими инстанциями перцепиента и теми уровнями организации мозга, которые непосредственно осуществляют прием биоинформации. Такое рассогласование приводит к тому, что более глубокие слои, принимающие телепатическую информацию, передают принятый образ в более высокие мозговые инстанции не непосредственно, а через некоторые промежуточные звенья. В результате и возникает процесс трансформации образа и включения его в систему личности.

Следовательно, процесс приема телепатической информации может включать в себя целый ряд звеньев перекодирования этой информации, причем многие из этих звеньев не осознаются принимающим эту информацию человеком. Отсюда частые неточности в рассказах перцепиентов, фрагментарность этих рассказов, когда из всего передаваемого образа как бы выхватываются отдельные элементы или совокупности элементов.

Все это свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев канал биосвязи не может рассматриваться как надежный информационный канал даже тогда, когда сам факт приема информации не вызывает сомнений. Повышение надежности приема сообщений связано, по-видимому, с устранением звеньев перекодирования, с формированием некоторой прямой линии внутримозговой передачи телепатического сообщения.

Некоторые случаи телепатической связи, осуществляемой без помех и искажений, которые все же встречаются, говорят о том, что такого рода прямое получение информации в принципе возможно. Об этом свидетельствуют и многочисленные эксперименты с реакциями различных вегетативных систем организма на биоинформационную передачу. В этом случае при передаче содержание образного и семантического компонентов сообщения сводятся до минимума. Например, эксперимент организуется так, чтобы зарегистрировать возможные изменения в работе сосудистой системы перцепиента. Реакция этой системы регистрируется с помощью таких приборов, как плетизмограф и реограф. В настоящее время накоплено достаточное количество данных, свидетельствующих о высоких совпадениях во времени между мысленным сигналом, посылаемым индуктором, и изменением сосудистой системы перцепиента. Аналогичные факты получены с помощью электроэнцефалографической методики.

В этих простых случаях устраняются все звенья психологического перекодирования внутри мозга перцепиента. Сам испытуемый субъективно обычно не воспринимает этот сигнал. Такой упрощенный эксперимент обладает, однако, своими отрицательными моментами. Прежде всего отсутствием содержания и значимости сигнала.

Получение биоканала связи, абсолютно надежного в практическом отношении, связано, по-видимому, с двумя обстоятельствами: подбором членов телепатической пары и организацией специальной тренировки.