Некоторые парадоксы, возникающие при исследовании восприятия (Сталин В. В.)

Наиболее близкими к теме пашей работы, а следовательно, наиболее субъективно интересными, являются исследования микрогенетпческого аспекта зрительного восприятия. Здесь нам хотелось бы высказать несколько критических соображений в адрес определенного направления в этих исследованиях.

Пока исследователь остается в рамках представлений о функциональных структурах и функциональных блоках, он довольно свободен в выборе единиц анализа, поскольку эти представления не накладываются непосредственно на реальный процесс зрительного восприятия. При переходе к этому реальному процессу зрительного восприятия возникает очень важная проблема: в каких единицах существует этот субъективный процесс и как перейти к его единицам от единиц, в которых анализировались функциональные блоки?

Попытка такого перехода содержится в работах Б. М. Величковского, который предлагает "реальные" категории восприятия. Такими категориями, по определению, являются пространство, форма, движение и т. д. Поедполагается, что процесс восприятия суть построение этих "реальных категорий", так сказать их последовательная реконструкция в зрении. При этом возникают логические парадоксы. Одним из таких парадоксов является следующий. Утверждается, что восприятие пространства происходит в первые 50-60 мсек перцептивного акта. Следующим этапом является восприятие движения, при этом ранее воспринятое пространство служит системой отсчета. Затем наступает этап реконструкции фор мы объекта. Представляется закономерным вопрос, через что (через какие признаки, или через какие стимулы, или с по мощью какой информации) воспринимается пространство в первые 50-60 мсек. Хотя в своих работах Б. Величковский и не оговаривает достаточно четко, идет ли речь о реконструкции относительного расстояния или абсолютного (эгоцентрического) расстояния, следует, по-видимому, предполагать все-таки последнее, для того, чтобы движение воспринималось верно, пространственная система отсчета должна подразумевать эгоцентрическую оценку удаленности, иначе невозможно специфицировать скорости движения тел. Следовательно, мы должны предполагать, что за 50 мсек происходит восприятие эгоцентрической удаленности. В литературе наиболее принятым считается мнение, что бинокулярная Диспаратность может сообщать информацию только об относительной удаленности, если она не специфицирована други ми пространственными признаками (Огл, 1962). Следователь но, бинокулярная диспаратность не может быть ответствен ной за восприятие эгоцентрического расстояния. Другой источник информации при бинокулярном зрении - вергентные движения. Однако 50-60 мсек - время, меньшее величины латентного периода для этих движений, следовательно, эфферентная информация о свершении этих движений еще не существует. Остается предполагать, что информация о величине угла вергенции на предшествующий стимул может определить расстояние до нового стимула-объекта. Однако это предположение противоречит здравому смыслу и никогда никем, насколько нам известно, не высказывалось. Поскольку аккомодация действенная лишь на очень небольших дистанциях, ее точность явно несопоставима с требуемой, и необязательность ее для восприятия пространства доказана, остаются лишь монокулярные пространственные признаки как возможные источники информации об эгоцентрической дистанции.

Если взять одну из наиболее обширных классификаций монокулярных пространственных признаков (Метзгер, 1966), то легко показать, что все они за некоторыми весьма понятными исключениями могут быть переклассифицируемы на два класса. К одним можно отнести признаки, связанные с движением (монокулярный параллакс и множество его разновидностей), а к другому - признаки, связанные с формой (перекрытие, приподнятость на поверхности и т. д.). Таким образом, двигаясь в данной логике, можно сформулировать и прямо противоположный исходному тезис: для того, чтобы воспринять пространство, необходимо воспринять либо движение, либо форму.

В чем причина противоречивости представлений о микрогенезе как процессе последовательной реконструкции "реальных категорий"?

Во-первых, авторы этого направления оставили в стороне обширный материал, накопленный школой Эймса, Иттельсона, Кильиатрика и других. Последние разработали теоретические представления и экспериментально показали, что для воспринимающего субъекта существует ряд эквивалентных отношений формы - размера размера - расстояния, расстояния- движения и т. п. Особенно подробно исследовалась инвариантность отношения видимый размер - видимое рас стояние. Была выдвинута гипотеза инвариантности размера расстояния, согласно которой α=K видимый размер/видимое расстояние, где α - зрительный угол, K - коэффициент пропорциональности. Другими словами, увидеть объект определенного размера можно только в том случае, если воспринимается расстояние, и наоборот, увидеть данное расстояние можно, исходя из данного зрительного угла и восприятия размера.

Гипотезой инвариантности специально подчеркивалось, что как видимое расстояние (и данный зрительный угол) может определять восприятие размера, так и видимый размер может определять видимое расстояние. Известен целый ряд работ, в которых проверялась и подтверждалась эта гипотеза (см., например, Росс, 1967, Годжел, 1970). Те же отношения, если следовать Иттельсону (1960), существуют и между другими воспринимаемыми качествами объекта.

Вторая причина разбираемых парадоксов состоит в подмене и реального предметного мира и реальных единиц восприятия философскими категориями.

Никто, конечно, не станет оспаривать тог факт, что окружающий человека мир обладает временной, пространственной, цветовой и т. п. определенностью. Однако "время", "пространство", "форма" - это философские категории для обозначения выделенных и абстрагированных познанием сторон реального мира. По отношению к чему же должна ста виться проблема исследования? Если по отношению к восприятию реального мира, то вопрос о специфике категорий восприятия этого мира есть проблема для исследования и нельзя просто отождествить философские абстракции и перцептивные единицы.

Заметим также, что микрогенетические исследования в том виде, как они сложились к настоящему времени, не могут быть поняты как поуровневые исследования зрительного восприятия, как на этом настаивает Величковский. Для того чтобы квалифицировать отношения между воспринимаемым пространством, формой и движением как отношения уровней, надо показать, что, например, восприятие пространства управляется воспринимаемым движением, в то же время являясь материалом для последнего. Причем материалом, имеющим свои собственные свойства и формы существования, служащие для реализации вышележащего уровня. Однако в микрогенетических исследованиях рассматривается лишь односторонняя зависимость, которая имеет характер временного следования и уж в лучшем случае каузальной зависимости. Воспользовавшись случаем, заметим, что различение зри тельного поля (чувственной ткани) и видимого мира, основанное на гипотезе Леонтьева об образующих сознательного образа, как раз отвечает логическим требованиям к представлениям о поуровневой организации. Зрительное поле, обладая собственными свойствами и законами организации, служит материалом, в котором реализуется образ предметного мира, снимающий в своей организации организацию зрительного поля.

Наше последнее замечание относится к возможности применения понятийного аппарата теории деятельности к исследованиям микрогенеза в анализируемом понимании.

В автореферате кандидатской диссертации В. Величковского монокулярные признаки удаленности без всяких ограничений называются операциями. Напомним, что к таким признакам относится, например, признак пересечения двух поверхностей, так что совмещенный участок оказывается бивалентным. Как установлено, впереди будет видеться большая и менее расчлененная поверхность, даже если это противоречит здравому смыслу. Если этот фигуративный фактор, несущий зачастую неверное пространственное впечатление и с которым субъекту приходится бороться в своем восприятии, считать операцией, то смысл этого термина (по А. Н. Леонтьеву) утрачивается полностью. Столь же решительно хочется возразить против отождествления перехода операции в действие с "интроспективной установкой". Эта терминологическая путаница, с нашей точки зрения, не случайна, а отражает серьезные трудности, возникающие при подходе к исследованию микрогенеза зрительного образа с тех позиций, критике которых посвящено данное выступление.

В несколько иной связи мне бы хотелось в заключение поддержать со своей стороны предложение Е. Н. Соколова об организации межкафедралыюй программы по исследованию стереозрения, в которой я с радостью принял бы участие, если таковое было мне предложено.