§ 3. Предмет, объекты и основные задачи КСППЭ

Предмет судебных экспертиз — фактические данные, обстоятельства, имеющие значение для дела, устанавливаемые на основе применения специальных познаний экспертов (См.: Шляхов А. Р. Судебная экспертиза. Организация и про» ведение. М., 1979, с. 7.). Предмет экспертизы того или иного рода (вида) определяется предметом соответствующей науки, используемой в качестве базовой в экспертном исследовании. Предмет же конкретной экспертизы задается непосредственно следователем "или судом через постановку перед экспертом конкретных вопросов, подлежащих разрешению на основе исследования объектов экспертизы, посредством применения специальных познаний эксперта.

В связи с таким разграничением целесообразно различать два понятия: предмет отдельного класса, рода, вида или разновидности судебных экспертиз и предмет конкретной единичной экспертизы или отдельного экспертного исследования (См.: Петрухин И. Л. Указ, соч., с. 98—99.).

Судебно-психиатрическая и судебно-психологическая экспертизы в общей классификации экспертных наук относятся к одному классу и рассматриваются в качестве пограничных родовых экспертных дисциплин (Шляхов А. Р. Судебная экспертиза... с. 12.). Это определено единой направленностью указанных наук на исследование особенностей психического функционирования человека. На том же основании к данному классу может быть причислена и КСППЭ, производная от родовых базовых экспертиз. Поэтому предметом класса (подкласса) всех трех экспертиз—является установление влияния особенностей психического состояния и личности на качество отражения и регуляции поведения лица (подэкспертного) в интересующий следователя (суд) момент.

На родовом уровне обобщенности предметы судебно-психиатрической, судебно-психологической и комплексной психолого-психиатрической экспертиз существенно конкретизируются.

Специфику предмета судебно-психиатрической экспертизы образуют устанавливаемые в экспертном исследовании фактические данные о патологических отклонениях в психическом функционировании лица (подэкспертного) л выяснение их влияния на его возможность отражать окружающее, рефлексировать и регулировать свои действия, прежде всего — инкриминируемые ему деяния. Вместе с тем эта экспертиза располагает возможностью определять психическую норму, отличать ее неболезненные акцентуированные варианты от патологических пограничных расстройств психики, оценивать, хотя и в ограниченных пределах, влияние на отражение и психическую регуляцию некоторых дополнительных неболезненных факторов: возрастного (детская психиатрия), ситуационного и др.

Специфику предмета судебно-психологической экспертизы составляют фактические данные о результатах влияния на психическое отражение окружающего, рефлексию и регуляцию своего поведения подэкспертным непатологических психических факторов: возрастного, ситуационного, эмоционального, личностного. Вместе с тем судебно-психологическая экспертиза может диагностировать и оценивать воздействие некоторых психопатологических причин (патопсихология).

Специфику предмета КСППЭ образует направленность экспертного исследования на установление эффекта (результата) взаимодействия болезненных (психопатологических) и неболезненных (возрастного, ситуационного, эмоционального, личностного) психических факторов и определение на основе учета этого системного качества наиболее точной и полной меры их влияния на характер психического отражения, рефлексии и регуляции поведения данного лица (подэкспертного) в интересующий следователя (суд) период.

Как видно из сказанного, предмет КСППЭ не только частично включает в себя содержание предметов родовых базовых экспертиз, но и существенно отличается от них возможностью исследования системных качеств психики, что значительно повышает полноту, надежность и точность экспертных выводов. Особенно остро такая необходимость возникает при экспертизе лиц с пограничной психической патологией, не исключающей вменяемости. В этих случаях взаимодействие психопатологических и указанных психологических факторов наиболее заметно влияет на характер психического отражения окружающего, на особенности рефлексии и регуляции поведения лица (подэкспертного).

Вопрос о взаимодействии психологических (возрастных, эмоциональных, личностных) неболезненных факторов и психопатологических причин может встать и в некоторых случаях клинической психической нормы, крайних, «пограничных» вариантов практического психического здоровья. Это те лица, которые перенесли ряд неблагоприятных социально-психологических воздействий и биологических, чаще органических вредностей или (и) транзиторных быстро проходящих психопатологических состояний (заболеваний), завершившихся клиническим выздоровлением. Сюда же могут быть отнесены лица, изначально принадлежавшие к субъектам с крайними, «пограничными» вариантами психического здоровья. Проявления своеобразного психического строя или (и) последствия перенесенных вредностей (заболеваний) у этих лиц, как правило, существуют на субклиническом уровне в виде нерезкой личностной дисгармонии, неглубокой астении, единичных невротических симптомов, отдельных остаточных признаков имевшей ранее место органической патологии и др. Они обнаруживают себя преимущественно при психическом перенапряжении, в психотравмирующих и экстремальных ситуациях, а при обычном состоянии субъекта являются достаточно компенсированными, в целом укладывающимися в крайние варианты индивидуально нормального психического функционирования. Примером могут служить конституциональные акцентуации характера или нажитая повышенная тревожность с особой чувствительностью к некоторым ситуационным влияниям после невротической реакции, невроза или острого реактивного состояния.

Установление отличий таких индивидуально нормальных пограничных психических состояний и доклинических психических расстройств от клинически очерченных пограничных психопатологических проявлений остается наиболее трудным для психиатра, так как в психическом более тонко, чем в биологическом и физиологическом, отражается индивидуальное, особенное в человеке. Существенную помощь в этом ему (психиатру) может оказать медицинский психолог, вооруженный возможностью углубленно анализировать отдельные психические функции, располагающий соответствующими научными нормативами. Вообще точная квалификация не нарушающей психического здоровья меры нормального и патологического в психическом функционировании — в принципе комплексная задача, требующая кооперирования усилий экспертов-психиатров и экспертов-психологов.

КСППЭ необходима также для надежной оценки результатов влияния возрастного, эмоционального и личностного факторов на психическое отражение и регуляцию у лиц с «пограничными» вариантами психического здоровья, так как вопрос о системном взаимодействии предпатологического фона и перечисленных психологических причин остается актуальным и в этих случаях. Нажитая или врожденная хрупкость компенсаторных психических образований у таких лиц, лишающая их пластичной приспособляемости к социальной среде, может в ряде ситуаций значительно утяжелять результаты неблагоприятных психических, в первую очередь отрицательных эмоциональных влияний, определять особую их избирательность, способствовать парадоксальности и кумулятивности (суммарности) действия. Это заметно сказывается на характере психической регуляции и возможностях психического отражения у данного контингента обвиняемых, свидетелей или потерпевших. Учет этого обстоятельства имеет немаловажное значение для установления истины по делу. Наибольший вклад в ее выяснение психиатр-эксперт и психолог-эксперт могут внести при совместном обсуждении и интегративной оценке результатов своих исследований, т. е. в рамках именно КСППЭ.

Психиатр-эксперт может участвовать в таком комплексном обсуждении «пограничной» нормы как равноценный партнер эксперта-психолога. Для этого базовая психиатрическая наука вооружает его соответствующими понятиями, такими, например, как «акцентуированность черт характера». А. Е. Личко отметил, что этот термин был им использован вместо бытующего термина «психопатические черты», чтобы подчеркнуть принадлежность «акцентуаций характера» к «крайним вариантам нормы, а не к зачаткам патологии» (Личко А. Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1983, с. 4.). Особенно важно установление акцентуаций характера у подростков. У них характер еще «не снят личностью» (Гиппенрейтер Ю. Б. Понятие личности в трудах А. Н. Леонтьева и проблема исследования характера. — Вестник МГУ, сер, 14, 1983, № 4, с. 20—21. ), и поэтому его влияние на регуляцию поведения проявляется в наибольшей степени.

Таким образом, участие эксперта-психиатра в оценке «пограничной» психической нормы, крайних вариантов психического здоровья обосновано современным уровнем развития психиатрической науки, объектом которой является человек в состоянии здоровья и болезни, характеризующийся диалектическим взаимодействием присущих ему организменного, психического и социального жизненных уровней, рассматриваемый всегда как субъект и личность и в самом жизненном процессе определяемый социальными условиями (См.; Бачериков Н. Е., Петленко В. П., Щербина Е. А. Философские вопросы психиатрии. Киев, 1985, с. 72.). Крайняя сложность и в то же время принципиальная важность оценки системного взаимодействия указанных уровней влияния психологических факторов на фоне рассмотренных предболезненных состояний также обусловливают включение «пограничной» психической нормы, крайних индивидуальных вариантов психического здоровья в предмет КСППЭ.

Так называемая полная (Баевский Р. М. Прогнозирование состояний на грани нормы и патологии. М„ 1979, с. 278—279.) норма должна быть отнесена к предмету судебно-психологической экспертизы.

С понятием предмета судебных экспертиз тесно связаны дефиниция и выделение их объектов.

В теории судебной экспертизы под объектами экспертизы понимают закрепленные в материалах дела предусмотренные уголовно-процессуальным и гражданско-процессуальным законодательством источники информации (См.: Шляхов А. Р. Судебная экспертиза... с. 8.). Такое определение объектов экспертизы полностью применимо как к судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертизам, так и к комплексной психолого-психиатрической экспертизе. Однако в силу общей особенности их предметов — необходимости установления характера психической деятельности человека — оно не является исчерпывающим. Во всех случаях, за исключением «посмертных» экспертиз, состояние психики лица (подэкспертного) обязательно устанавливается и на основании его непосредственного исследования самими экспертами.

Таким образом, источниками информации в КСППЭ могут быть как сами субъекты (обвиняемый, потерпевший, свидетель), так и данные о состоянии их психической сферы, поведении, полученные из других процессуальных источников. В качестве таковых могут быть названы показания иных свидетелей, потерпевших или соучастников обвиняемого, справки, истории болезни, другая медицинская документация, служебные характеристики, акты предшествующих экспертиз, протоколы следственных экспериментов, приобщенные к делу письма, дневники, рисунки и пр.

Извлекая информацию из этих источников, следует помнить, что человек неотъемлем от социальной и природной среды своего обитания, что поведение человека теснейшим образом связано с его окружением, детерминировано складывающейся ситуацией, с которой он находится в непрерывном системном взаимодействии, изменяя ее и вместе с ней изменяясь сам. Поэтому к объектам КСППЭ должны быть отнесены и те материалы дела, которые раскрывают обстоятельства индивидуального психического развития обвиняемых, потерпевших или свидетелей, ситуацию их криминального или виктимного поведения, условия и факторы, влияющие на их поступки. По существу КСППЭ представляет собой одну из разновидностей ситуационных экспертиз, для решения задач которых комплексный подход является наиболее надежным, верным и эффективным (См.: Корухов Ю. Г. Указ, соч., с. 33. ).

При раскрытии понятия КСППЭ в качестве одного из существенных ее признаков указывалась общность объекта и предметов исследования комплексируемых однородных экспертиз. Общность экспертного объекта в теоретическом и процессуальном смыслах очевидна. Она вытекает из общности объекта психологии и психиатрии, из практической возможности использовать одни и те же источники информации для исследования состояния психики.

Что же касается предмета отдельных видов и разновидностей КСППЭ, то здесь в теоретическом плане общность в принципе может быть лишь частичной. Мера этой общности определяется широтой «зоны перекрытия» (совмещения) знаний, методов и задач соответствующих сфер медицинской психологии (в первую очередь патопсихологии) и психиатрии. Именно область такого совпадения в предметах конкретных комплексируемых экспертиз является предметом КСППЭ в процессуальном смысле. Именно при ее исследовании и установлении эксперты, не выходя за рамки своей профессиональной компетенции, могут существенно дополнить данные и методические возможности друг друга. Именно это обеспечивает наиболее полное, всестороннее и достоверное решение вопросов, лежащих в «зоне перекрытия» комплексируемых' экспертных наук.

Задачи как судебно-психиатрической, так и судебно-психологической экспертиз складываются из установления двух основных групп обстоятельств: характера психического состояния и оценки его влияния на интересующее следователя (суд) поведение обвиняемых, свидетелей, потерпевших (См.: Шляхов А. Р. Судебная экспертиза... с. 16—17.).

При экспертном установлении первой группы обстоятельств — психических состояний — в «пограничных» случаях психической нормы и патологии бывает необходимо обязательное взаимодействие судебно-психиатрических и судебно-психологических знаний. При этом речь идет не только о вспомогательных исследованиях, но и о равноправных партнерских отношениях эксперта-психиатра и эксперта-психолога. К таким случаям прежде всего относятся диагностика аффектов и определение природы умственной отсталости (связана или не связана она с психическим заболеванием). Решая эти задачи в рамках обособленных экспертиз, эксперты подвергались бы риску выйти за рамки своей компетенции.

При экспертизе эмоциональных состояний это связано со спецификой самого диагностического процесса. Согласно теоретическим положениям, констатация лишь позитивных признаков какого-либо явления еще не обеспечивает надежности диагностических выводов. Достоверный характер они приобретают только после проведения дифференциального диагноза. Задачи экспертизы диктуют необходимость именно такого всесторонне проверенного, достоверного установления фактов. Но как раз это условие не может быть выполнено в рамках изолированных (разрозненных, обособленных) экспертиз ни экспертом-психиатром, ни экспертом-психологом. Компетенция первого— установление патологического аффекта. Компетенция второго — определение непсихотических эмоциональных реакций: физиологического аффекта и эмоционального напряжения (возбуждения), не достигшего аффективной глубины. Дифференциация этих видов аффективных реакций требует одновременного обращения к принципиально разнородной информации, корректное сопоставление и обсуждение которой возможно лишь при одновременном участии в исследованиях как эксперта-психолога, так и эксперта-психиатра, т. е. производства именно КСППЭ.

В случае последовательного выполнения комплекса экспертиз дифференциальный диагноз также не может быть осуществлен. Каждый из экспертов может апеллировать к области своей компетенции и на основании своих знаний идентифицировать только часть симптоматики.

Эффективность такого диагностического приема намного ниже.

Сходная диагностическая ситуация возникает и в случае определения природы умственной отсталости. Понятие «умственная отсталость» — медицинское. В числе отдельных форм умственной отсталости выделяются и такие, которые связаны с влиянием неблагоприятных социально-психологических факторов, в частности с педагогической запущенностью. Как правило, воздействие последней сочетается с наличием той или иной биологической неполноценности, чаще — с признаками легкого органического поражения головного мозга. Выяснение реального вклада каждого из этих факторов в клиническую картину актуального состояния есть в принципе комплексная задача.

Аналогичные аргументы могут быть приведены и в отношении диагностики индивидуально-психологических особенностей личности. Их содержательное определение в большей мере доступно психологу, феноменологическое — психиатру. В области исследования характера подэкспертного лица возможности психолога и психиатра практически равноценны и реализуются в одинаковой мере. Однако только участие и того и другого в совместной оценке результатов исследования позволяет надежно установить, идет ли речь об акцентуации характера (вариант нормы), психопатии или психопатоподобном оформлении эндогенных или органических процессов. Повышенная внушаемость, импульсивность, зависимость, подражательность и т. п. — это не только индивидуальные черты, свойства личности, но и возможные симптомы психической патологии. Их разграничение и экспертная оценка — задача, требующая комплексного применения знаний психиатра и психолога. Психиатрическая типология индивидуальных различий не просто дополняет психологическую. Она создает единственно надежный научный контекст ее применения в экспертизе.

И, наконец, задача установления психического состояния, предрасполагавшего к самоубийству (суициду), и его причин—это несомненно комплексная психолого-психиатрическая задача. Она требует прежде всего тщательного исключения различной психической патологии. Эта патология может иметь эндогенную или органическую природу, но длительное время протекать скрытно. При изменениях отношений больного с окружающими она обычно «обрастает» реальными психологическими конфликтами. Разглядеть за их фасадом истинную причину самоубийства можно лишь с привлечением и психиатрических, и психологических знаний. Так называемые психологические кризисные состояния, ведущие к самоубийству, нередко возникают в результате своеобразного замкнутого круга, невозможности так перестроить мотивационную сферу .личности, чтобы придать новый значимый смысл своей жизни взамен утраченного или невозможного. При недоступности для личности такого смыслопорождения (а этому могут способствовать различные болезненные изменения психики) субъективная ценность жизни снижается. Раскрыть у суицидента все стороны взаимодействия болезненных, личностных и ситуационных факторов можно только посредством совместного психологического и психиатрического анализа.

Как видно из сказанного, практически во всех рассмотренных случаях (видах экспертиз) диагностика особенностей психической сферы при так называемых пограничных психических состояниях оказывается предметом совместного рассмотрения психиатрии и психологии и, следовательно, КСППЭ. Как правило, при этом неправильна сама альтернативная постановка вопроса: либо судебно-психиатрическая, либо судебно-психологическая экспертиза. В связи с чрезвычайной сложностью причинно-следственных отношений при развитии указанной психической патологии психологические и биологические факторы в течении пограничных расстройств особенно тесно переплетаются, меняются местами, взаимно обусловливают друг друга. Психологические причины порождают биологические следствия. Те в свою очередь изменяют условия действия психологических причин. Формирующийся порочный круг — основа патогенеза ряда психогенных заболеваний, психопатий и резидуальных (остаточных) психопатоподобных состояний. Именно поэтому диагностика и экспертная оценка таких многопричинных и сложных по механизмам развития и внешним проявлениям психических состояний — предмет совместного экспертного рассмотрения судебным психологом и судебным психиатром в рамках КСППЭ.

Переходя к рассмотрению второй группы обстоятельств, относящихся к предметам судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз, — оценке влияния установленного экспертным путем психического состояния на поведение лица в интересующий следователя (суд) момент, нужно заметить, что и в этой области отмечается большое сходство экспертных задач.

Во-первых, необходимо указать на одинаковое формулирование задач судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз свидетелей: установление способности правильно воспринимать имеющие значение для дела обстоятельства и давать о них правильные показания.

Во-вторых, бросается в глаза смысловая эквивалентность содержания психологического интеллектуального критерия в ст. 11 УК РСФСР (способность отдавать себе отчет в своих действиях) и в ст. 392 УПК РСФСР (способность несовершеннолетних с признаками умственной отсталости полностью сознавать значение своих действий). Как справедливо заметил М. М. Коченов, содержание ст. 392 УПК РСФСР допускает три варианта ответа: мог полностью, мог не полностью, не мог сознавать значения своих действий (См.: Коченов М. М. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза... с. 121.). При наличии психической патологии у подростка третий вариант ответа практически совпадает (соответствует) с судебно-психиатрическим экспертным заключением о невменяемости лица, которому исполнилось 14 или 16 лет. Первый и второй варианты ответов являются конкретизацией ответа психиатра на вопрос о вменяемости несовершеннолетнего. Ответ в таких случаях может быть дан экспертом-психологом лишь в рамках признания принципиальной возможности этого несовершеннолетнего отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими. Судебно-психиатрические критерии вменяемости здесь задают как бы ориентиры для более дифференцированной оценки возрастных и личностных особенностей несовершеннолетнего.

Таким образом, сравнение задач судебно-психологической и судебно-психиатрической экспертиз свидетельствует об их значительном сходстве или (и) частичном совпадении. Именно мера их общности и достигнутый уровень развития базовых экспертных наук определяют возможности и основное содержание задач КСППЭ. На современном этапе применения КСППЭ к ним относятся следующие:

1. Квалификация психического состояния обвиняемых (подозреваемых), потерпевших и свидетелей, определение природы (нозологии), вида и типа психической патологии, ее тяжести (глубины) и личностного выражения, установление взаимоотношения психопатологического и нормально-психологического в психике, взаимодействия явлений «полома», недостаточности с проявлениями компенсации, защиты в процессе нормальной или патологической психической адаптации к требованиям ситуации.

2. Определение некоторых устойчивых психологических свойств, личностных черт и динамических состояний психики лица (подэкспертного) с «пограничной» психической нормой или «пограничной» патологией психики: вида и глубины эмоциональных реакций в интересующий следователя (суд) момент, индивидуально-психологических особенностей аномальных или акцентуированных личностей, природы и степени пограничной умственной отсталости.

3. Определение влияния выявленных характеристик личности и особенностей психического состояния лица (подэкспертного) с «пограничными» проявлениями нормы и психопатологии на его возможность отражать окружающее, рефлексировать и регулировать свое (криминальное или виктимное) поведение в конкретной ситуации.