Зарождение материалистического направления в русской психологии

Экономический и культурный подъем России после реформ Петра I способствовал формированию передовой общественно-философской и научной мысли.

Россия выдвигает одного из крупнейших натуралистов века - М. В. Ломоносова, защищавшего естественнонаучный подход к психике человека. Прогрессивных для своего времени воззрений на душевную деятельность придерживались русские просветители Я. П. Козельский (1728-1793), Н. И. Новиков (1744-1818) и др. В Российской академии наук 27 лет работал Каспар Вольф (1734-1794), труды которого нанесли сокрушительный удар по теории извечности органических форм.

Труды А. Н. Радищева (1749-1802) отразили обострение классовых противоречий в русском обществе. Борьба народных масс против крепостничества обусловила подъем передовой общественной мысли, самым выдающимся деятелем которой и был А. Н. Радищев. В Сибири, куда он был сослан как автор "Путешествия из Петербурга в Москву" (1790), он пишет трактат "О человеке, его смертности и бессмертии" (1792-1796), в котором излагает систему материалистических по своей сути взглядов на психическую деятельность. Трактат распадался на две части. В двух первых книгах развивалось учение о том, что все душевные явления "суть поистине свойства вещества (курсив мой. - М. Я.) чувствующего и мыслящего" (6, 344). Во вторых двух книгах приводились доводы в пользу бессмертия души. Столь разительное несоответствие между двумя частями трактата породило его различные оценки и интерпретации. Мы в данной связи подчеркиваем лишь те положения трактата, которые дают основание считать его продуктом передовой материалистической мысли XVIII в.

Определяя место психических, явлений в мироздании, Радищев исходил из принципов материалистического монизма и детерминизма. "...Бытие вещей независимо от силы познания о них и существует по себе" (6, 315). Все подчинено "законам естественности". И хотя он в поисках высших, конечных причин обращается к божеству, в истолковании этого понятия он следует не за деистами XVIII в., а за последовательными материалистами XVII в. Гоббсом и Спинозой. "Но то истинно, - пишет Радищев, - что когда разум, а паче сердце страстями незатменно, вся плоть, все кости ощущают над собою власть, их превышающую. Называй сие кто как хочет; но Гоббс, но Спиноза ее ощущали; и если ты не изверг, о, человек! то отца своего ты чувствовать должен, ибо он повсюду; он в тебе живет, и, что ты чувствуешь, есть дар вселюбящего" (6, 313). Мы не отступим от исторической правды, если скажем, что у Радищева термины "всевышний", "вселюбящий" и другие означали природу в ее глубоко материалистическом, спинозовском понимании.

Вместе с тем Радищев разделял позиции материалистов, живших после Спинозы, которые преодолели трактовку мышления и протяженности как двух самостоятельных атрибутов. В своей работе он учел также все, что было достигнуто благодаря внедрению принципа развития в трактовку жизни и психических явлений. Будучи материалистическим монистом, Радищев полагал, что психические явления совершаются в пространстве, воплощены в пространственных структурах. "Дав протяженность мысленности твоей, дадим ей образ, сколь ни нелепо тебе то кажется; ибо, поелику образ есть определение протяженности, мозг есть протяжен, а потому и все, содержащееся в нем" (6, 346). Тем самым он отвергал противопоставление психического физическому по признаку непротяженности, царившее в психологии Нового времени со времен Декарта. Радищев размышляет о "неисчисленном вещественности разнообразии", о "единой лсствице", в которой различается множество сил и свойств: "Свойства мысленного вещества, или явления, кои к действию его относиться могут, суть: жизнь, чувствование, мышление. Сии свойства суть нечто более, нежели просто движение, притяжение и отражение, хотя сии силы в произведении сих свойств много участвуют, вероятно" (6,347).

Взгляд на жизненность, чувствование и мышление как ступени единой материальной "лествицы" говорил о соединении принципа материалистического монизма, выдвинутого в XVII в., с принципом развития, утвержденным в XVIII в. Считая, что мышление есть "наисвойственнейшее качество" человека (6, 314), Радищев критикует Гельвеция за игнорирование качественных различий между мышлением и чувствованием. Он расходится с Гельвецием также во взглядах на детерминацию умственных способностей. Соглашаясь с тем, что "воспитание делает все", он подчеркивает в труде "О человеке...": "В сем случае мысль наша разнствует от Гельвециевой" (6, 322). Из различий в потребностях и темпераментах, различий в нервном строении и раздражительности неминуемо вытекает, что "и силы умственные должны различествовать в каждом человеке неминуемо" (6, 323).

Подобно Дидро, Радищев указывает, что формирование умственных качеств индивида зависит не только от воздействия внешней среды, но и от телесной организации. Так же как и Дидро, он разделяет умственное развитие народа в целом и отдельного человека. Первое определяется иными обстоятельствами, чем второе. По возможности совершенствования один народ равен другому. "Но совсем иначе судить должно о различии разумов между единственными человеками, и, сколь Гельвеции ни остроумен, доказательства его о единосилии разумов суть слабы" (6, 315).

Мы не знаем другого материалиста в XVIII в., кроме Дидро, которого можно было бы поставить рядом с Радищевым по глубине понимания материальной сущности психических явлений, своеобразия их развития, зависимости от природных и социальных факторов. Поскольку работы Дидро предшествовали трактату Радищева, может возникнуть предположение относительно их влияния на него. Вероятность такого влияния не исключена (хотя в "Трактате" среди многих иностранных имен Дидро не встречается). Но о том, что его расхождения с Гельвецием в трактовке психических способностей совпадают с позицией Дидро по этим вопросам, Радищев, безусловно, не мог знать, ибо Дидро, чтобы не дать оружие идейным противникам, не опубликовал свои критические замечания по поводу книг Гельвеция "Об уме" и "О человеке". Совпадения во взглядах Радищева и Дидро говорят лишь об общей логике развития материалистической мысли.

Плеханов отмечал, что Радищев ищет ключ к психологии людей в условиях их общественной жизни (см. 4, 352-354). При этом имелась в виду не психология индивида в ее зависимости от социальных причин, но прежде всего психология больших групп людей - общественная психология.

Анализ социально-психологических явлений Радищев подчинял генеральной идее борьбы против крепостничества и его различных порождений. Радищев стремился выяснить внутренние психофизиологические факторы, опосредствующие явления социально-психологического характера. С одной стороны, он подчеркивает, что от внешних условий зависит содержание психических процессов (притом содержание, свойственное сознанию целого народа), с другой - ищет предпосылки взаимодействия людей в специфичности нервно-психической организации человека в ее отличии от организации всех других существ.

"Следствием нежности в нервенном сложении и раздражительности в сложении фибров человек паче всех есть существо соучаствующее" (6, 308). Из этой особенности его нервной деятельности вытекает то, что он есть "существо подражательное" (6, 310). Подражание происходит "машинально". Действия, основанные на подражании, совершаются по иному типу, чем действия, регулируемые рассуждением. Подражание использовали многие правители для "управления толпы многочисленные". Этим же свойством Радищев объясняет гипнотическое внушение "месмеризм" (Месмер Франц (1734-1815) - австрийский врач, выдвинувший теорию "животного магнетизма").