Глава 9. Естественнонаучные предпосылки преобразования психологии в самостоятельную науку

Физико-химическая школа в биологии

Выделение психологии в самостоятельную науку было подготовлено крупными успехами опытного и детерминистского исследования природных явлений.

В середине прошлого века в физиологии произошел великий переворот. По словам русского физиолога Н. Введенского, "виталистическое воззрение, тормозившее почти два столетия прогресс научных исследований, было вытолкнуто из физиологии" (1, 558). Переворот был подготовлен рядом открытий, среда которых первым нужно поставить распространение закона сохранения энергии на живую природу. Осуществленный Ф. Велером в 1824 г. синтез мочевины разрушил представление о принципиальном различии между органической и неорганической природой. Идея о том, что живое тело представляет собой физико-химическую среду, где указанный закон выполняется неотступно, в корне подрывала витализм. Рушилось мнение об организме как замкнутой "монаде", существующей и развивающейся за счет собственных внутренних сил. Доказывалось, что он черпает энергию извне и в нем самом нет ничего, кроме превращений различных видов энергии.

Принцип неуничтожимости энергии стимулировал стремительный расцвет физиологических исследований. По словам историка биологии Норденшелда, в то время "торопились к возможно большему числу органических явлений применить новое понимание, которое приводило все феномены бытия, как одушевленного, так и неодушевленного, в одну единую простую и ясную причинную связь и которое возбуждало надежды, что и сложнейшие жизненные проявления можно будет свести к простым, применимым в физике и химии объяснительным принципам" (13,416).

В 40-х годах группа молодых учеников виталистски ориентированного И. Мюллера дала в противовес своему учителю торжественную клятву (подписав ее собственной кровью) объяснять все явления живой природы исключительно в категориях физики и химии. Эти ученики (среди них были Гельмгольц и Дюбуа-Реймон - будущие корифеи физиологии XIX в.) образовали "незримый колледж", вошедший в историю под именем физико-химической школы. Они разрушили виталистские предубеждения и отказались от установки на исключительность психического в общей системе природы.

Вожди этой школы - Гельмгольц, Дюбуа-Реймон, Карл Людвиг, Брюкке и другие - были учителями и вдохновителями тех, кто в последующий период сделал психологию опытной наукой. Представление об организме как молекулярно-энерге-тической подсистеме, включенной в общую энергетику природы, приобрело для психологии значение в нескольких отношениях:

а) на его основе детерминистский взгляд на жизнедеятельность получил новое выражение, утверждавшее единство организма и среды на уровне энергетического, а не макромеханического взаимодействия;

б) начались поиски способов совместить новый закон с реальностью психических процессов.

Сперва единственно совместимым с законом сохранения и превращения энергии представлялся психофизический параллелизм, уже известный нам по прежним механистическим учениям о природе. Допустить способность психики приводить тело в движение и регулировать направление этого движения значило бы изменить указанному закону.

Вместе с тем учение об отделимости сознания от мозга также не могло быть принято людьми естественнонаучного склада ума. Оставалось признать, что единственно мыслимым отношением между психическим и нервным является их параллельность. Физико-математический подход к органическим явлениям, который культивировала новая школа, создал предпосылки для приложения экспериментальных и математических методов к анализу нервно-психических актов.

Всеобщие законы природы, сохраняя свою непреложность по отношению к объектам качественно иным, чем неорганические тела, приобретают на биологическом уровне специфический образ действия. Законы нервно-психической деятельности поэтому не могут быть непосредственно дедуцированы из физико-химических.

Между тем Гельмгольц, Дюбуа-Реймон и их соратники не видели другой возможности, кроме прямой дедукции. И поскольку она не удавалась в силу своеобразия самого объекта, они пришли к неутешительному для детерминизма выводу о невозможности объяснить сознание материальными причинами. Дюбуа-Реймон объявил, что здесь человеческий ум наталкивается на "мировую загадку", разрешить которую он никогда не сможет.