Глава 14. Развитие советской психологии

(Данная глава написана академиком АПН СССР А. В. Петровским. Более подробное освещение истории русской советской психологии см. в книге А. В. Петровского "История советской психологии". М., 1960, а также в книге А. А. Смирнова "Развитие и современное состояние психологической науки в СССР". М., 1975)

В начале XX столетия в России наблюдается интенсивное развитие психологической науки. Развертывается деятельность экспериментальных психологических лабораторий в Петербурге, Москве, Казани, Юрьеве, Харькове и других городах, организуются крупные психологические съезды (в 1905, 1909, 1910, 1913 и 1916 гг.), начинают издаваться специальные журналы ("Вопросы философии и психологии", "Вестник психологии, криминальной антропологии и гипнотизма", "Обозрение психиатрии, неврологии и экспериментальной психологии" и др.). В образованной части общества возрастает интерес к вопросам психологии, ведется острая полемика вокруг ее важнейших методологических проблем. Возникают прикладные отрасли психологии.

Психологические проблемы разрабатывались в атмосфере острой идейной борьбы. Крайне правую группировку в психологии того времени составляли философы-психологи (А. И. Введенский, Л. М. Лопатин, Н. О. Лосский), проповедовавшие идеализм. Психология - в их интерпретации - спиритуалистская, интроспективная наука.

В разработке психологических проблем умозрительной психологии объективно противостояло направление, связанное с материалистической традицией русского естествознания. Его основателем был И. М. Сеченов. Это естественнонаучное направление прежде всего раскрывало биологические механизмы, лежащие в основе психической деятельности (И. П. Павлов, В. М. Бехтерев, В. А. Вагнер, Н. Н. Ланге, А. Ф. Лазурский, П. Ф. Лесгафт и др.). Свойственный этому направлению естественнонаучный материализм, будучи применен к проблемам психологии, создавал благоприятные условия для борьбы с реакционными идеалистическими концепциями, способствовал накоплению достоверных знаний о природе душевной жизни. С естественнонаучным материализмом была связана и известная односторонность указанного направления. Социальная обусловленность личности игнорировалась его сторонниками или трактовалась неверно, в связи с чем не могли получить адекватного решения проблемы характерологии, эмоций, мотивов деятельности.

Промежуточное положение между умозрительным и естественнонаучным направлениями в развитии психологии занимала группа ученых, отличавшаяся стремлением отгородить психологию как область эмпирического знания от философской борьбы и представить задачу психологического исследования ограниченной рамками изучения душевных явлений, игнорируя их сущность. Тяготея в понимании предмета психологии к идеалистическим построениям умозрительной психологии, в особенности к неокантианству, позитивизму и махизму, они использовали экспериментальные методы исследования, заимствованные из естественных наук, обнаруживая двойственность своей методологической позиции. Этим объясняется тот факт, что деятельность этих ученых постоянно была предметом жестокой критики как слева (И. П. Павлов, Н. Н. Ланге, В. А. Вагнер и др.). так и справа (С. Л. Франк, А. И. Введенский и др.).

Такова была расстановка сил в русской психологии накануне Октября. Очевидно, что ни одно из указанных направлений и научных школ не могло вывести психологию из методологического кризиса, который был характерен для данной эпохи. В эти же годы в философских трудах В. И. Ленина (в особенности в "Материализме и эмпириокритицизме", 1909) формулируются основные положения, исходя из которых можно было дать марксистское обоснование психологической науки. Однако лишь в советской психологии была широко использована сокровищница научных идей, содержащихся в трудах В. И. Ленина.

Итоги развития наиболее прогрессивных тенденций в русской психологии начала XX в. получили отражение - в книге Н. Н. Ланге "Психология", написанной в годы, непосредственно предшествовавшие революции. Ланге развивает генетический взгляд на психику, в которой он видел продукт развития жизни, жизненное приспособление, служащее важным фактором в борьбе за существование организма. Причину эволюции и совершенствования психики Ланге находит в ее биологической полезности. Не признавая душевную жизнь человека чем-то исключительным, Ланге, однако, не становится на вульгарно-биологическую точку зрения и подчеркивает общественную сущность человека. Психический мир человека - лишь некоторая стадия в эволюции живых существ. Человек - "существо общественное и историческое" - занимает высшую ступень психического развития, на которую его поднимают "общественный быт и исторический прогресс". Преемственность в психической жизни животных обусловлена лишь физиологической наследственностью их органического типа, а у "исторического", "общественного" человека выступает совсем иной фактор преемственности - традиция в широком смысле слова, передача от одного поколения к Другому всей совокупности достигнутой культуры при помощи языка, через подражание, обучение и т. д. "Душа человеческой личности на 99% есть продукт истории и общественности" (13, 27).

Если в конце XIX в. экспериментальная психология в России, несмотря на создание ряда лабораторий (В. М. Бехтеревым, В. Ф. Чижом, П. И. Ковалевским и др.), с большим трудом отстаивала право на самостоятельное существование, встречая ожесточенное сопротивление со стороны идеалистической университетской психологии, то в XX в. необходимость экспериментальной разработки вопросов психологии становится общепризнанной. Причиной этого являлись не только успехи опытного изучения психической жизни и материалистического их понимания, но и попытки противников материализма "приручить" экспериментальную психологию. В этом отношении характерна деятельность Г. И. Челпанова, пытавшегося создать в экспериментальной психологии своего рода форпост идеализма. Излагая историю Московского психологического института, он писал: "В 1888 году, в марте, я прочел в Московском психологическом обществе доклад, в котором я доказывал философам, что экспериментальная психология не ведет к материализму" (16, 138).

Г. И. Челианов был основателем и директором первого в России Московского психологического института, лабораторное оборудование которого было лучше, чем во всех аналогичных научных учреждениях не только в Европе, но и во всем мире. На основе опыта исследовательской работы в этом институте им была написана книга "Введение в экспериментальную психологию" (1915), в которой обобщались современные ему методы психологического изучения. Собрав вокруг себя способную молодежь (К. Н. Корнилов, Н. А. Рыбников, Б. Н. Северный, В. М. Экземплярский и др.), Челианов сумел создать им условия для научного творчества. Однако несомненные заслуги Челпанова перед русской психологической наукой не позволяют игнорировать тот факт, что он стремился оторвать экспериментальную психологию от материализма и подвести под нее идеалистическую базу. В результате его усилий экспериментальной психологии грозило превращение в "экспериментальную метафизику" (как замечал в связи с этим К. А. Тимирязев).

Краеугольным камнем психологической концепции Г. И. Челпанова была теория "эмпирического параллелизма" души и тела, восходящая к психофизическому параллелизму Вундта (см. 17). В этом позиции Г. И. Челпанова сближались с позициями А. И. Введенского, петербургского психолога и философа-неокантианца, автора книги "Психология без всякой метафизики".

Точка зрения "эмпирического параллелизма" находит отражение и в отношении к экспериментальному методу, вокруг которого в те годы не затихала научная полемика. Г. И. Челпанов, считая самонаблюдение "единственным источником познания психических явлений", отводил эксперименту лишь вспомогательную роль, усматривая вслед за Вундтом его основное значение в том, "чтобы сделать самонаблюдение более точным" (18, 38). Если простейшие, "элементарные" психические процессы изучались Челпановым в соответствии с принципами вундтовской физиологической психологии, то высшие умственные процессы предлагалось исследовать путем "экспериментального самонаблюдения", предложенного вюрцбургской школой. Указанные теоретические положения Г. И. Челпанов стремился реализовать в практике экспериментальной работы возглавляемого им института. Взгляды его, еще в дореволюционный период вызывавшие к себе критическое отношение со стороны представителей естественнонаучного направления (Н. Н. Ланге, В. М. Бехтерева и др.), становятся объектом острой критики в первые послереволюционные годы.