III. 2. Эмоции и чувства

Обсуждение проблемы творчества и индивидуального стиля уже показывает, сколь тесно познавательные процессы личности связаны с ее эмоциями. Вопрос об особенностях эмоционального мира подростка и юноши имеет и самостоятельное значение. Тезис о повышенной эмоциональной возбудимости и реактивности переходного возраста мало у кого вызывает сомнения. Но по сравнению с кем эта реактивность кажется повышенной - по сравнению с ребенком или со взрослым? И каковы ее возрастные границы?

Можно считать доказанным, что некоторые особенности эмоциональных реакций переходного возраста коренятся в гормональных и физиологических процессах. Физиологи связывают подростковую психическую неуравновешенность и характерные для нее резкие смены настроения, переходы от экзальтации к депрессии и от депрессии к экзальтации с нарастанием в пубертатном возрасте общего возбуждения и ослаблением всех видов условного торможения.

Группа болгарских психологов (Г. Д. Пирьов и др.), изучая возрастные срезы детей от 5 до 17 лет, нашла, что наиболее возбудимый тип нервной деятельности чаще всего встречается среди 5-летних. С возрастом процент возбудимых падает, а уравновешенных растет. В пубертатном возрасте (11-13 лет у девочек и 13-15 лет у мальчиков) доля возбудимых опять увеличивается, а после его окончания снова уменьшается. Но метод возрастных срезов оставляет открытым вопрос о соотношении возрастных черт и конституциональных особенностей.

Физиологические истоки эмоциональной напряженности нагляднее видны у женщин: у них депрессия, раздражительность, тревожность и пониженное самоуважение тесно связаны с определенным периодом менструального цикла (так называемое пременструальное напряжение), за которым следует эмоциональный подъем. Трудности, непосредственно предшествующие началу менструаций у девочек-подростков, на которые обратила внимание уже Ш. Бюлер, по-видимому, отражают в этом случае биологическую закономерность.

У мальчиков такой жесткой психофизиологической зависимости пока не обнаружено, хотя пубертатный возраст и для них труден. Советский психолог П. М. Якобсон нашел, что пик негативистских реакций как ко взрослым, так и к сверстникам приходится на 12,5-13,5 года, что совпадает с данными Бюлер. Практически все психологи мира считают наиболее трудным возрастом эмоционального развития 12-14 лет.

Но пик эмоциональной напряженности, тревожности и отрицательных эмоций не обязательно совпадает с максимумом общей эмотивности (эмоциональной чувствительности). Кроме того, эмоциональные реакции и поведение подростков, не говоря уже о юношах, не могут быть объяснены лишь сдвигами гормонального порядка. Они зависят также от социальных факторов и условий воспитания, причем индивидуально-типологические различия сплошь и рядом превалируют над возрастными. Психологические трудности взросления, противоречивость уровня притязаний и образа "я" нередко приводят к тому, что эмоциональная напряженность, типичная для подростка, захватывает и годы юности.

По целому ряду психологических тестов подростковые и юношеские нормы психического здоровья существенно отличаются от взрослых. Так, изучение 15 тысяч 14-15-летних американских подростков посредством Миннесотского личностного теста (MMPI) (Характеристику этого теста и его модификаций см.: Березин Ф. Б., Мирошников М. П., Рожанец Р. В. Методика многостороннего исследования личности. М., Медицина, 1976), широко применяемого в целях психодиагностики (в том числе и в СССР), показало, что вполне нормальные подростки имеют более высокие показатели по шкалам "психопатия", "шизофрения" и "гипомания", чем взрослые. Это значит, что эмоциональные реакции, которые у взрослого были бы симптомом болезни, для подростка статистически нормальны. Проективные тесты (тест Роршаха и Тест Тематической Апперцепции) показывают рост уровня тревожности от 12 к 16 годам. На переходный возраст приходится пик распространения синдрома дисморфофобии (бред физического недостатка), а после 13-14 лет, по данным известного психиатра А. А. Меграбяна, резко возрастает число личностных расстройств, в частности случаев деперсонализации.

Психолог В. Р. Кисловская, изучавшая с помощью проективного теста возрастную динамику тревожности, нашла, что дошкольники обнаруживают наибольшую тревожность в общении с воспитателем детского сада, наименьшую - с родителями. Младшие школьники наибольшую тревожность обнаружили в общении с посторонними взрослыми людьми, наименьшую - со сверстниками. Подростки наиболее тревожны в отношениях с одноклассниками и родителями и наименее - с посторонними взрослыми и учителями. Старшие школьники (IX класс) обнаружили самый высокий по сравнению с другими возрастами уровень тревожности во всех сферах общения, но особенно резко возрастает у них тревожность в общении с родителями и теми взрослыми, от которых они в какой-то мере зависят. По мнению ведущего советского специалиста по юношеской психиатрии А. Е. Личко, возраст от 14 до 18 лет представляет собой критический период для психопатий. Кроме того, в этом возрасте особенно остро проявляются, акцентируются некоторые свойства характера; такие акцентуации, не будучи сами по себе патологическими, тем не менее повышают возможность психических травм и отклоняющегося от нормы поведения. Например, заострение такого типологического свойства юноши, как повышенная активность и возбудимость (гипертимность, на языке психиатрии), нередко делает его неразборчивым в выборе знакомств, побуждает ввязываться в рискованные авантюры и сомнительные предприятия. Типологически обусловленная замкнутость в ранней юности иногда перерастает в болезненную самоизоляцию, которой может сопутствовать чувство человеческой неполноценности и т. д.

Однако эмоциональные трудности и болезненное протекание переходного возраста лишь побочные и не всеобщие свойства юности. Упомянутое указание В. С. Мерлина, что по мере развития личности между ее различными подсистемами складываются все более сложные и многозначные связи, которые можно понять лишь в рамках целостной, интегральной индивидуальности, касается и эмоций. Существует, по-видимому, общая закономерность, действующая в фило- и онтогенезе, согласно которой вместе с уровнем организации и саморегулирования организма повышается и уровень его эмо-тивности, но одновременно и его избирательность. Круг факторов, способных вызывать у человека эмоциональное возбуждение, с возрастом не суживается, а расширяется. Более разнообразными становятся способы выражения эмоций, увеличивается продолжительность эмоциональных реакций, вызываемых кратковременным раздражением, и т. д. Если бы взрослый человек реагировал на вес раздражители с непосредственностью ребенка, он бы неминуемо погиб от перевозбуждения и эмоциональной неустойчивости - ведь круг значимых для него отношений гораздо шире детского. Взрослого спасает развитие эффективных механизмов внутреннего торможения и самоконтроля, а также способность избирательно реагировать на внешние воздействия.

Весьма поучительно в этом плане проведенное Г. Джонсом в рамках Калифорнийского лонгитюда объективное, с помощью кожно-гальванической реакции (КГР), измерение эмоциональных реакций одних и тех же детей разного возраста на одинаковые и на разные стимулы. Оказалось, что у маленьких детей КГР слабее и вызывать ее труднее, чем у старших; эмоциональные реакции младенцев относительно нсдифференцированны и проявляются в самых разнообразных движениях и звуках. Становясь старше, ребенок научается контролировать и подавлять некоторые внешние проявления эмоций, эмоции как бы уходят внутрь, интериоризируются, создавая внутренние источники возбуждения, и одновременно дифференцируются. Г. Доюонс сопоставил эмоциональные реакции (измеренные с помощью КГР) 12-летних подростков и 17-летних юношей на три типа словесных стимулов - приятных, неприятных и безразличных. Общая эмоциональная реакция оказалась у юношей немного выше, чем у подростков. Но главное различие между ними заключается в уровне избирательности: разница в уровне реакции на эмоционально заряженные и нейтральные стимулы у юношей гораздо больше, чем у подростков. Отсюда вытекает, что юношескиз эмоции, как и интеллект, нельзя измерять без учета того, что значит и насколько существен данный конкретный стимул или ситуация для данного испытуемого.

Наряду с общим повышением уровня эмоциональной избирательности (на какие стимулы реагирует субъект) в юношеском возрасте продолжается дифференциация по силе реактивности. Уровень эмоциональной реактивности, способности личности переживать чувства обусловлены отчасти ее конституциональными свойствами (это доказывается изучением близнецов), а отчасти - условиями воспитания. Следует подчеркнуть, что низкий уровень эмоциональной реактивности - фактор психологически неблагоприятный. По данным Калифорнийского лонгитюда, подростки и юноши с низкой эмоциональной реакцией казались более беспокойными, раздражительными, эмоционально неустойчивыми, менее решительными и общительными, чем их высокореактивные сверстники; в среднем возрасте (около 30 лет) первые труднее приспосабливались к среде и чаще обнаруживали невротические симптомы.

Из сказанного ясно, что эмоциональные проблемы и трудности юношеского возраста необходимо рассматривать конкретно, так как они имеют разные истоки. Подростковый синдром дисморфофо-бии - лишь побочное следствие озабоченности своим телом и внешностью - в юности обычно уже проходит. Резкое увеличение в переходном возрасте числа личностных расстройств обусловлено главным образом тем, что у детей таких расстройств не бывает вовсе из-за неразвитости их самосознания. Болезненные симптомы и тревоги, появляющиеся в юности, часто не столько реакция на специфические трудности самого возраста, сколько проявление отсроченного эффекта более ранних психических травм.

Новейшие исследования опровергают мнение многих зарубежных психологов о юности как о невротическом периоде развития. У большинства людей переход из подросткового возраста в юношеский сопровождается улучшением коммуникативности и общего эмоционального самочувствия. По данным экспериментального лонгитюдного исследования Е. А. Силиной, обследовавшей одних и тех же детей в VII и вторично в IX классе, юноши по сравнению с подростками обнаруживают большую экстравертированность, меньшую импульсивность и эмоциональную возбудимость и большую эмоциональную устойчивость. Эти данные интересны также тем, что в подростковом и младшем юношеском возрасте уже обнаруживаются одинаковые симптомокомплексы, такие же, как у взрослых. Иначе говоря, все основные структуры темперамента и его зависимости от свойств нервной системы складываются уже к подростковому возрасту. Юность же, не меняя типа темперамента, усиливает интегральные связи его элементов, облегчая тем самым управление собственными реакциями. По данным А. В. Кучменко, 16-17-летние старшеклассники, независимо от типа своей нервной системы, значительно сдержаннее и уравновешеннее подростков.

По данным американского психолога Р. Кэттела, личностный тест которого применяется во многих странах, в том числе в СССР, от 12 к 17 годам заметно улучшаются показатели по таким факторам, как общительность, легкость в обращении с людьми и доминантность (настойчивость, соревновательность, стремление главенствовать), тогда как общая возбудимость, наоборот, снижается. У мальчиков, кроме того, снижаются показатели по фактору, соединяющему в себе чувствительность, мягкость характера, чувство зависимости и потребность в опеке, и уменьшается неуверенность в себе, внутреннее беспокойство и тревога, т. е. развитие идет в сторону большей уравновешенности.

Эмоционально неуравновешенные, с признаками возможной психопатологии, подростки и юноши составляют статистически меньшинство в своей возрастной группе, не превышающее 10-20 процентов общего числа, т. е. почти столько же, сколько и у взрослых.

В социалистическом обществе отсутствуют такие патогенные факторы, как безработица, неуверенность в завтрашнем дне, конкуренция, смакование насилия и жестокости, которые отравляют жизнь молодежи в капиталистических странах. Это облегчает советским юношам и девушкам трудности периода созревания и способствует их физическому и душевному здоровью. Но именно потому, что общество заинтересовано в психическом здоровье каждого из своих членов, эмоциональный мир старшеклассников должен всегда быть в центре внимания учителей и родителей, которым в этом отношении могут эффективно помочь психологи и врачи-психотерапевты.

Юношеский возраст характеризуется, таким образом, большей (по сравнению с подростковым) дифференцированностью эмоциональных реакций и способов выражения эмоциональных состояний, а также повышением самоконтроля и саморегуляции. Юношеские настроения значительно более устойчивы и осознанны, чем подростковые, и соотносятся с гораздо более широким кругом социальных условий.

Расширение круга личностно-значимых отношений, которые всегда эмоционально окрашены, проявляется в развитии так называемых высших чувств. Усвоение определенной системы нравственных норм и принципов претворяется в сложную гамму моральных чувств - чувство долга перед обществом и окружающими людьми, способность к сопереживанию, потребность в дружбе и любви, чувство товарищеской солидарности и морально-политические чувства, такие, как советский патриотизм и социалистический интернационализм.

Нарушение старшеклассником принятых им самим норм поведения вызывает у него мучительное чувство вины. Заметно расширяется сфера эстетических чувств, которые постепенно вычленяются из круга других переживаний и находят специфические способы выражения и удовлетворения. При этом в эстетике, как и в морали, юность особенно чувствительна к контрастам, остро переживает переход от возвышенного к низменному, от трагического к комическому. Особо нужно отметить развитие в юности тесно связанного с ростом интеллекта чувства юмора, иронии, позволяющих подростку вырвать предмет из его привычных связей и установить с ним необычные, "странные" ассоциации. Заметно дифференцируются также интеллектуальные и праксические чувства. Наивная детская любознательность перерастает в осознанное наслаждение процессом мышления, в радость по поводу преодоления трудностей, сознательное стремление к творчеству и т. д.

Развитие высших чувств не является линейным процессом. Их уровень и содержание теснейшим образом связаны с индивидуально-личностными свойствами человека, включая его самосознание.