VII. 2. Психология юношеской сексуальности

Изучение юношеской сексуальности имеет три главных предмета: половое поведение, т. е. поступки, в которых проявляется и реализуется половое влечение (когда начинается половая жизнь, каковы стадии ее развития, ее интенсивность и т. д.); психосексуальные установки и ориентации, т. е. отношение людей к вопросам пола, нормам половой морали; эти установки различаются по степени осознанности и существуют как на уровне культуры (общественные установки и нормы), так и на уровне индивидуального сознания; эротические фантазии и переживания, которые часто бывают неосознанными и изучаются главным образом клиническими методами.

Педагогов, разумеется, крайне интересуют возрастные нормы полового поведения: когда ребенок начинает интересоваться вопросами пола, в каком возрасте подросток впервые влюбляется, когда юноша вступает в первую половую связь и т. д. Общего ответа на эти вопросы нет и быть не может. Не говоря уже об индивидуальных вариациях и о том, что одно и то же событие (например, поцелуй) может иметь в разном возрасте совершенно разный психологический смысл, статистические нормы полового поведения изменчивы и неодинаковы в разных средах.

В общем и целом можно сказать, что урбанизация, акселерация, научно-техническая революция, усложнение процессов воспитания и большая, чем прежде, автономия подростков и юношей от родителей, женское равноправие, большая доступность информации по вопросам пола и, наконец, появление эффективных контрацептивов (противозачаточных средств) способствуют более раннему началу половой жизни и либерализации половой морали. Эти сдвиги отмечены всюду, где имеются систематические исследования. Так, сопоставление полового поведения и моральных установок 16-17-летних школьников в ФРГ 1945/46, 1947/48 и 1953/54 годов рождения показало, что сегодняшние 16-17-летние по половому поведению эквивалентны 19-20-летним пять - десять лет назад. Разумеется, в капиталистических странах это связано не только и не столько с акселерацией, сколько с распространением коммерческого эротизма и порнографии, стимулирующих подростковую сексуальность, чего нет в социалистических странах.

Советская молодежь высоко ценит моральную чистоту отношений, идеал благородной романтической любви остается ее ведущей ценностной ориентацией. Однако нельзя закрывать глаза на существующие в этой области проблемы. В последние годы средний брачный возраст в СССР значительно понизился: в 1966 г. мужчины вступали в брак в 29,3, а женщины - в 27,2 года, в 1974 г. соответствующие цифры составляют 25,1 и 23,4 года (См.: Урланис Б. Семья и проблемы демографии.- В кн.: Молодая семья, М., Статистика, 1977, вып. 18, с. 11). Демографы приветствуют эту тенденцию. Но более ранние браки означают и более раннюю влюбленность, ухаживание, появление сексуальных интересов и т. д., что связано также с ускорением полового созревания. Средний возраст начала половой жизни у ленинградских студентов, опрощенных С. И. Голодом, составляет около 18 лет для мужчин и 20,4 года для женщин. Близкие цифры приводят исследователи ГДР, Польши, Болгарии и Венгрии. Разумеется, за средними цифрами стоят разнообразные социальные и индивидуальные варианты. Но половина мужчин и 15-20 процентов женщин начинают половую жизнь до наступления 19 лет, а некоторые - и еще раньше.

Это создает целый ряд нравственных и практических проблем, от которых школа не может отмахнуться.

Интерес к вопросам пола возникает у детей очень рано, задолго до начала полового созревания. Этот интерес поначалу не связан с эротическими переживаниями, а является выражением обычной любознательности: ребенок просто хочет знать, что представляет собой та сфера жизни, которую взрослые так тщательно скрывают. В переходном возрасте положение усложняется. Интерес подростка к вопросам пола становится напряженным и личным. При этом многое зависит от предшествующего воспитания.

В отличие от античной Греции с ее культом человеческого тела, традиционная христианская мораль считает любые телесные проявления грязными, низменными и греховными. Хотя человек непрерывно получает от органов своего тела многообразные ощущения, его с раннего детства приучают не обращать на них внимания и ни в коем случае не говорить о них ("это неприлично"). Мы с детства привыкаем думать, что телесные переживания относятся исключительно к компетенции врача: если ты чувствуешь какой-то орган - это признак болезни. Представление это ложное - человек может получать и на самом деле получает от своего тела не только отрицательные, но и положительные эмоции. Например, спортсмен получает физическое удовольствие от согретой, хорошо тренированной мышцы, и это самоощущение более важный психологический стимул для занятий физкультурой, чем рассудочная "забота о здоровье".

Однако стереотипы массового сознания весьма могущественны. Особенно строгой моральной цензуре подвергается нагота и все, что связано с половой сферой. Воспитывая у ребенка чувство стыдливости, родители не всегда разъясняют (да и как разъяснить это малышу?), что некоторые части тела закрываются не потому, что они сами по себе постыдны и грязны, а только потому, что связаны с весьма интимными функциями (необходимость такого разграничения в беседах с подростками подчеркивал А. С. Макаренко). "Пережим" в этом отношении приводит к тому, что все, связанное с полом, отождествляется в сознании ребенка с "постыдным" и "грязным", и когда в период созревания он волей-неволей начинает интересоваться этой сферой жизни, она кажется ему не имеющей ничего общего с возвышенными чувствами. "Верх" и "низ" представляются полной противоположностью. Когда 15-летняя девочка серьезно спрашивает: "Существует ли чистая любовь?" - это уже содержит в себе утверждение, что всякая чувственность, начиная с прикосновений и поцелуев, является "грязной". Надо ли говорить, сколь инфантильна и какими психологическими трудностями чревата подобная установка?

Дуализм "любви" и "секса" проявляется особенно резко у мальчиков. С одной стороны, юношеская мечта любви и образ идеальной возлюбленной предельно десексуализированы. Когда подростки называют зарождающуюся у них привязанность "дружбой", они не лицемерят; они и вправду испытывают прежде всего потребность в коммуникации, эмоциональном тепле. Прообразом первой возлюбленной бессознательно является для мальчика мать, и мысль о половой близости с ней для него равносильна святотатству. С другой стороны, подросток находится во власти сильного диффузного эротизма, причем образ, на который проецируются эти фантазии, нередко представляет собой только "сексуальный объект", лишенный всех других характеристик. Иногда (в 13-14 лет) это групповой образ, реальный или воображаемый, общий для целой компании мальчиков. Грязные разговоры, сальные анекдоты, порнографические картинки вызывают у многих подростков повышенный интерес, позволяют им "заземлить", "снизить" волнующие их эротические переживания, к которым они психологически и культурно не подготовлены. Это хорошо описывает американский писатель Д. Апдайк в романе "Кентавр":

"Лицо Дейфендорфа придвинулось вплотную, я чувствовал его смрадное дыхание. Он сложил руки так, что между ладонями оставался маленький ромбовидный просвет.

- Понимаешь, им нужно, чтобы ты был вот здесь, - сказал он. - Все они такие, им только этого и надо, взад-вперед.

- Но ведь это скотство, - сказал я.

- Конечно, гадость, - согласился он. - Но ничего не поделаешь. Взад-вперед, взад-вперед, и больше ничего, Питер, а целовать, обнимать их, говорить всякие красивые слова - все без толку, с них это как с гуся вода. Приходится делать так" (Апдайк Д. Кентавр. - Иностр. лит., 1965, № 2, с. 82).

В словах этого подростка все бездуховно, здесь нет даже эротики, и самого "просветителя" это искренне огорчает, но ничего богаче он вообразить не может. Наивные взрослые уверены, что так могут думать только "испорченные" мальчики. Но проблема состоит именно в том, что и "грязный" секс, и "возвышенный" идеал прекрасной возлюбленной могут сосуществовать в сознании одного и того же человека.

Вот выдержки из воспоминаний В. В. Вересаева:

"Поражает меня в этой моей любви вот что.

Любовь была чистая и целомудренная, с нежным, застенчивым запахом, какой утром бывает от луговых цветов в тихой лощинке, обросшей вокруг орешником. Ни одной сколько-нибудь чувственной мысли не шевелилось во мне, когда я думал о Конопацких. Эти три девушки были для меня светлыми, бесплотными образами редкой красоты, которыми можно было только любоваться.

А в гимназии, среди многих товарищей, шли циничные разговоры, грубо сводившие всякую любовь к половому акту".

Юный Смидович отмалчивался, прятал свою любовь, но тем не менее "внимательно вслушивался в анекдоты и похабные песни...

Я развращен был в душе, с вожделением смотрел на красивых женщин, которых встречал на улицах, с замиранием сердца думал, - какое бы это было невообразимое наслаждение обниматьих, жадно и бесстыдно ласкать. Но весь этот мутный душевный поток несся мимо образов трех любимых девушек, и ни одна брызга не попадала на них из этого потока. И чем грязнее я себя чувствовал в душе, тем чище и возвышеннее было мое чувство к ним" (Вересаев В. В. Воспоминания. - Собр. соч. в 5-ти т. М., Правда, 1961, т, 5, с. 182-184).

Подростковый цинизм не может не коробить взрослых. Но нужно учитывать, что обсуждение запретных вопросов (к ним относится не только секс, но многие другие телесные переживания) со сверстниками позволяет снять вызываемое ими напряжение и отчасти разрядить его смехом. В "смеховой культуре" взрослых также имеется много сексуальных мотивов. Так стоит ли удивляться тому, что у подростка даже пестики и тычинки вызывают эротические ассоциации?

Невозможность выразить, вербализовать эротические переживания, например, из-за отсутствия обшества сверстников или большой застенчивости, может даже отрицательно повлиять на развитие личности. Поэтому воспитателю следует беспокоиться не только о тех, кто ведет "грязные разговоры", но и о тех, кто молча слушает, именно эти ребята, неспособные выразить и "заземлить" волнующие их смутные переживания, иногда оказываются наиболее впечатлительными и ранимыми. То, что у других выплескивается наружу в циничных словах, у этих отливается в глубоко лежащие устойчивые фантастические образы.

Как трудно юноше совместить пробуждающуюся чувственность с нормами своего требовательного морального кодекса, поэтично показал писатель Ю. Власов в рассказе "Белый омут".

Наряду с мальчиками, которые гипертрофируют физические аспекты сексуальности, есть и такие,'которые всячески стараются отгородиться, спрятаться от них. Психологической защитой им может служить аскетизм, подчеркнуто презрительное и враждебное отношение ко всякой чувственности, которая кажется подростку низменной и "грязной". Идеалом такого юноши является не просто умение контролировать свои чувства, но полное их подавление. Другая типичная юношеская защитная установка - "интеллектуализм": если "аскет" хочет избавиться от чувственности, так как она "грязна", то "интеллектуал" находит ее "неинтересной".

Требования моральной чистоты и самодисциплины сами по себе положительны. Но их гипертрофия влечет за собой искусственную самоизоляцию от окружающих, высокомерие, нетерпимость, в основе которых лежит страх перед жизнью.

Важная особенность подростковой и юношеской сексуальности - ее "экспериментальный" характер. Открывая свои половые способности, подросток с разных сторон исследует их. Ни в каком другом возрасте не наблюдается такого большого числа случаев отклоняющегося, близкого к патологии полового поведения, как в 12-15 лет. От взрослых требуются большие знания и такт, чтобы отличить действительно тревожные симптомы, требующие квалифицированного медицинского вмешательства, от внешне похожих на них и тем не менее вполне естественных для этого возраста форм полового "экспериментирования", на которых как раз не следует фиксировать внимания, чтобы нечаянно не нанести подростку психическую травму, внушив ему мысль, что у него "что-то не так". Если нет уверенности в том, что вы действительно понимаете суть дела и можете помочь, необходимо неукоснительно руководствоваться первой заповедью старого врачебного кодекса: "Не вреди!"

Это касается, в частности, такого распространенного в подростковом и юношеском возрасте явления, как мастурбация (онанизм). Спор о вреде или пользе онанизма в значительной мере объясняется неверной постановкой вопроса. Как замечает ведущий советский сексопатолог Г. С. Васильченко, существует не один, а несколько разных типов мастурбации, имеющих между собой весьма мало общего: детский онанизм, не связанный с семяизвержением и оргазмом; онанизм периода юношеской гиперсексуальности; онанизм как временная замена нормальной половой жизни у взрослых; вынужденный, навязчивый онанизм, вытесняющий прочие формы половой жизни, и т. д.

Подростковая и юношеская мастурбация статистически наиболее массовая: по данным разных исследований, ей отдают дань 70-90 процентов мужчин и от 30 до 60 процентов женщин. Такой онанизм служит средством разрядки полового напряжения, вызываемого физиологическими причинами (переполнение семенных пузырьков, механическое раздражение гениталий и т. д.). Вместе с тем он стимулируется психическими факторами: примером сверстников, желание проверить свои половые потенции, получить физическое удовольствие и т. д. У многих мальчиков именно мастурбация вызывает первое семяизвержение, причем чем раньше созревает подросток, тем вероятнее, что он мастурбирует.

Интенсивность, частота мастурбации индивидуально варьирует, но у мужчин она значительно выше, чем у женщин. Как и любая другая форма половой жизни, мастурбация может быть слишком интенсивной, чрезмерной для данного человека, ослабляя как его половую систему, так и организм в целом. Поэтому гигиенические рекомендации избегать факторов, способствующих половому возбуждению подростков, вполне обоснованны. Однако опасность онанизма не следует преувеличивать. Как пишет известный ленинградский сексолог проф. Л. М. Свядощ, "умеренная мастурбация в юношеском возрасте обычно носит характер саморегуляции половой функции. Она способствует снижению повышенной половой возбудимости и является безвредной" (Свядощ A. М. Женская сексопатология. М., Медицина, 1974, с. 99).

Подростковая и юношеская мастурбация - явление не столько физиологического, сколько психологического порядка. Клиницисты указывают, что оргазм, достигаемый при мастурбации, неполноценен в том смысле, что половое удовлетворение замыкается в нем на самого субъекта; он лишен коммуникативного начала, составляющего важный компонент взрослой сексуальности. Мастурбация закрепляет в сознании подростка представление о "сексе" как о чем-то "грязном" и низменном, а доступность этого способа полового удовлетворения может тормозить вступление юноши в более сложные и проблематичные гетеросексуальные отношения. Мастурбация часто сопровождается яркими эротическими образами и фантазиями, в которых подросток может выбирать себе любых партнеров и ситуации. Условнорефлекторное закрепление этих фантастических образов иногда создает у юноши своеобразный, причем весьма нереалистический эталон, по сравнению с которым реальный сексуальный опыт, на первых порах почти всегда сопряженный с известными трудностями, может разочаровать его, что толкает к продолжению мастурбационной практики. Наконец, самое важное и распространенное: древние табу и представления о порочности и опасности мастурбации глубоко сидят в сознании подростка. Онанирование оставляет у многих старшеклассников чувство вины и страха перед последствиями. Пытаясь бороться с этой "дурной привычкой" (самое мягкое выражение, употребляемое взрослыми), юноша обычно, как миллионы людей до него (но он-то этого не знает), терпит поражение. Это вызывает у него сомнение в ценности собственной личности и особенно волевых качеств, снижает самоуважение, побуждает воспринимать трудности и неудачи в учебе и общении как следствия своего "порока".

Многим подросткам онанирование доставляет неприятные переживания, которые с возрастом проходят, а иногда - способствует развитию устойчивых невротических реакций.

Применительно к подросткам и юношам тревожить должен не столько сам факт мастурбации (так как она массова) и даже не ее количественная интенсивность (так как индивидуальная "норма" связана с половой конституцией), а те случаи, когда мастурбация становится навязчивой, вредно влияя на самочувствие и поведение старшеклассника. Однако и в этих случаях онанизм большей частью бывает не столько причиной плохой социальной адаптации, сколько ее симптомом и следствием. Этот вопрос имеет принципиальное значение для педагогики. Раньше, когда мастурбация считалась причиной необщительности, замкнутости подростка, все силы направляли на то, чтобы отучить его от этой привычки. Результаты были, как правило, ничтожны и даже отрицательны. Сейчас поступают иначе. Вместо того чтобы втолковывать подростку, как плохо быть онанистом (это только увеличивает его тревогу), пытаются тактично улучшить его коммуникативные качества, помочь занять приемлемое положение в обществе сверстников, увлечь интересным коллективным делом. Как показывает опыт, эта позитивная педагогика гораздо эффективнее.

Многое в поведении подростка и юноши зависит от того, как они представляют свою половую роль. Наряду с подлинными увлечениями, во взаимоотношениях юношей и девушек очень много придуманного. Влюбленность, ухаживание, обмен записочками, первое свидание, первый поцелуй важны не только и не столько сами по себе, как ответ на собственную внутреннюю потребность старшеклассника, сколько как определенные социальные символы, знаки повзросления. Как младший подросток ждет появления вторичных половых признаков, так юноша ждет, когда же, наконец, он полюбит. Если это событие запаздывает (а никаких хронологических норм здесь не существует), он нервничает, иногда старается заменить подлинное увлечение придуманным и т. д. Игровой характер подростковых ухаживаний очевиден. Да и для старшеклассников собственные переживания (воспринимаемые в свете стереотипной половой роли) на первых порах иногда важнее, чем объект привязанности. Отсюда постоянная оглядка на мнения сверстников собственного пола, подражательность, хвастовство действительными, а чаще мнимыми "победами" и т. д. Влюбленности в этом возрасте часто напоминают эпидемии: стоит появиться в классе одной паре, как влюбляются все, а в соседнем классе спокойно. Объекты увлечений также нередко имеют групповой характер, поскольку общение с популярной в классе девушкой (или юношей) существенно повышает собственный престиж у сверстников. Даже интимная близость нередко бывает у юношей средством самоутверждения в глазах сверстников.

Чем ниже возраст молодых людей при вступлении в первую половую связь, тем менее мотивирована эта связь в моральном отношении, тем меньше в ней любви.