139. К вопросу сходства патологического художества с современным декадентским искусством. Э. А. Вачнадзе

Институт психологии им. Д. Н. Узнадзе АН Груз. ССР, Тбилиси

В связи с изучением художественной продукции душевнобольных в психопатологии возник вопрос о взаимоотношении художества душевнобольных с изобразительным искусством. Вопрос этот оказался настолько актуальным, что явился предметом обсуждения не только в психопатологии, но и в искусствоведении.

Обычно имеет место сходство патологического художества с современным декадентским искусством, а именно, с экспрессионизмом, абстрактной живописью и сюрреализмом. Это имеет свое основание, но следует отметить, что связь патологической продукции с изобразительным искусством вообще уходит в далекое прошлое.

Отметим лишь, что если попытка приблизить патологическое художество к изобразительному искусству прошлых эпох носила характер более глубокого изучения творчества душевнобольных, то аналогия декадентского художества с патологическим поставила под сомнение само декадентское направление в живописи. Вышеозначенное обстоятельство возбудило научный интерес, и по данному вопросу было высказано много противоречивых суждений (Морселини, Вейгандт, Лафора, Фернард, Принцхорн и др.) [5].

Возникает вопрос, следует ли применять психопатологический критерий для критики декадентского искусства?

Принцхорн [4] полагает, что художественное произведение не следует оценивать психопатологическим критерием, ведь изучение искусства гораздо больше дает психиатрии, нежели психиатрия искусству. По мнению Мандолини, для творческой активности требуется в какой-то степени анормальность. Но степень эта не должна превышать обычных "стандартных групп", психическое же состояние душевно-больного совершенно обособлено от означенных групп.

Следует отметить, что психопатологический подход к современному художеству требует большой осторожности. Анализ биографии выдающихся писателей, поэтов и художников часто говорит об их психическом сдвиге. Современные художники так же, как и вообще любые индивидуумы, могут страдать целой гаммой психоневрозов. Хотя некоторые современные художники могут быть невропатами, но это вовсе не означает, что современное художество патологично, как было бы неправильным считать художника традиционного направления более нормальным и здоровым, чем современного художника-декадента.

Следовательно, несмотря на отсутствие патологических свойств, художники-декаденты все же создают произведения, подобные патологической художественной продукции, и поневоле возникает вопрос об их взаимосвязи.

Одно из современных декадентских художественных направлений - сюрреализм - открыто предъявляет "претензию" на характерные психопатологические особенности художества душевнобольных.

Андре Бретон в 1924 г. в своем манифесте сюрреализм определяет как "психический автоматизм", путем которого реальное мышление действует словесно, письменно или другими средствами выражения вне всякого логического и разумного контроля. Он полагает, что вмешательство сознания, интеллекта и памяти умаляет художественное достоинство произведения: сновидение и сумасшествие - высшие формы психической деятельности человека, так как они дают бесконтрольную свободу воображению - единственной деятельности, действительно достойной человека.

Следует признать, что сюрреализм ярче всего проявил себя в живописи. Дивизионизм, симультанизм, монтаж, соединение несоединимого, лишенные логически осмысленного содержания - все это нагляднее всего именно в изобразительном искусстве.

К началу 30-х годов, если Андре Бретон основой сюрреалистического творчества считал психический автоматизм, то Сальвадор Дали, известный художник-сюрреалист, свой "паранойдо-критический" метод характеризует как спонтанный метод иррационального познания с критической интерпретацией бредовых ассоциаций.

С. Дали считает, что ассоциативные механизмы и бредовые идеи дают ему возможность объединить целый ряд симультанных образов с очевидной алогичностью (рис. 1).

Таким образом, сюрреализм решительно отказывается от воспроизведения реальной действительности и творит сверхреальное. Сюрреализм создает образы безграничной фантазии, грез и сновидений. Он выражает внутренний мир больного, одержимого бредом, кошмарным видением, магической символикой, онейроидным и бессознательным состоянием. Сюрреалисты создают агглютинации образов реальной действительности, аналогичные автоматической игре, свободной фантазии, сновидениям и грезам.

Подобие патологического художества сюрреалистическому специально изучал Анри Эй [3], в концепции которого центральное место занимает понятие автоматизма. Душевное заболевание он идентифицирует со сновидением. Объектом изучения психиатрии для А. Эй являются вариации психической жизни, принудительная регрессия к автоматизму, типичный пример которого - сновидение. По выражению автора, это и есть лейтмотив его концепции. Сумасшествие со всеми своими проявлениями стремится к свободе. Патологическое мышление, особенно бредовое, является автоматическим, его свободной игрой. Хотя оно не механическое, но самопроизвольное, менее осознанное, избегающее при этом контроля высших форм психической интеграции.

По мнению А. Эй, сюрреалистическая и патологическая продукция по своей эстетической ценности идентичны.

Искаженные формы некоторых художников-сюрреалистов в художественном отношении вполне соответствует художеству "талантливых" душевнобольных. При этом, замечает он, продукция эстетической ценности больных редка, и гораздо реже она достигает высокого уровня фантазии сюрреалистов. Характерны для патологической продукции, по А. Эй, формальное, тематическое оскудение и стереотипия.

Но разницу между этими двумя жанрами художества А. Эй видит в самой сущности художественной продукции. Художественное произведение, воплощенное в полотне или мраморе, объективируется в определенной форме, отключается от своего автора и обретается другими.

Рис. 1

По А. Эй, предается ли художник вдохновению или бессознательному автоматизму, он всегда в силах изолировать свое творчество от самого себя. Художник, создавая эстетическое произведение, отходит, отмежевывается от него, больной же тесно и неразрывно связан со своим произведением. Произведение больного - "эстетический объект" (l'objet esthetique), а не эстетическое произведение искусства (l'oeuvre d'art). "Идеал сюрреалиста", по мнению Эй, - "эстетический объект", но осуществить его не может ни один сюрреалист, если он не сумасшедший. Для подтверждения своего предположения А. Эй приводит художника самого экстравагантного, Сальвадора Дали, систематическая фантазия и эксцентричность которого носит "намеренный", "умышленный" характер. Сам себя С. Дали считает "паранойдкритиком".

Паранойя и вообще сумасшествие сюрреалистов, говорит А. Эй - показное, произвольное сумасшествие. В своих мемуарах С. Дали пишет: "Я безумный, кроме одного пункта, где я не сумасшедший".

Вышеозначенное обстоятельство вызвало попытку эксперимен-тально проверить, действительно ли сюрреалистическое художество обосновано психическим автоматизмом, а паранойя критическим сосостоянием.

С этой целью мы обратились к студентам-художникам Академии художеств. Вышеупомянутые студенты из курса общей психологии были осведомлены об основных закономерностях процесса фантазии, а именно, о так называемом законе агглютинации образов - воссоединении частей или целых предметов в один образ. Результаты процесса агглютинации обозначают так же, как сгущение (Verdichtung), по Фрейду.

В общем явление это, выражаясь сюрреалистически, - алогичные, необъяснимые комплексы, симультанные образы.

И вот, так называемая "агглютинация" легла в основу нашего опыта. Испытуемым было предложено нарисовать, воссоединив из отдельных частей или целого ряда предметов одно цельное изображение и содержание.

В результате нашего опыта все 40 испытуемых, правильно поняв, сущность опыта и прочувствовав предназначенное намерение, с большими интересом выполнили задание.

Следует признать, что наши студенты -(художники с наибольшим эффектом проявили творческие механизмы сюррелизма в своих экспериментальных данных. В рисунках наших испытуемых - многообразная тематика из деталей реальной действительности, которые складываются испытуемыми в фантастические, подчас несоединимые комплексы (рис. 2).

Рис. 2

Но получив довольно оригинальную и интересную художественную продукцию, мы постарались выявить также определяющее сюрреалистами значение автоматического, бессознательного, пассивно психического, интерпретивно-критических ассоциаций бредовых феноменов.

С этой целью мы попросили наших испытуемых передать свои переживания в процессе рисования чуждых для них агглютинаций образов.

Надо сказать, что из самонаблюдения большинства наших испытуемых видно, что они с определенным, предварительным намерением старались выполнить поставленную перед ними задачу, проявляя активность и волевое усилие. При этом все отмечали также большой интерес, готовность как можно оригинальнее и фантастичнее создать комплекс, воссоединение образов, замечая при этом объективно и критически алогичность ассоциаций воображаемых представлений.

Изучение рисунков больных шизофренией проведено нами в основном на спонтанном материале. Процесс рисования наших больных носит характер более или менее непрерывного, импульсивного, нецеленаправленного изобразительного поведения [1].

Увлеченные рисованием больные автоматически, персеверативно, навязчиво создают ряд серийных рисунков. При этом появляется бессвязность, загруженность и хаотичность образов, неоморфизмы, неологизмы и символические знаки. Фактически это - сгущение образов на основе законов агглютинации (рис. 3).

Рис. 3

Своеобразно выглядят рисунки с нарушением ассоциативных связей. В процессе рисования больной рисует и говорит словно под диктовку, как будто дает интерпретацию того, что рисует: "Крупнейший план архитектуры. Бумага, карандаш ходит сам".

В инициальной форме больной прибегает к изобразительности, старается с помощью рисунка передать спонтанно свои опутанные галлюцинаторные и бредовые образы.

Родство душевнобольных и художества сюрреалистов, несмотря на отсутствие патологических свойств, как мы уже видели, не лишено основания. В чем же заключается эта взаимоотношение?

Игнорирование реальной действительности, непроизвольное нарушение форм, непонятные, причудливые символы, соединение несоединимого с очевидной алогичностью. Словом, нарушение единства, гармонии содержания и формы, на наш взгляд, является характерным для обоих видов изобразительной деятельности. Но исходить только из подтверждения сходства между ними недостаточно для решения данного вопроса. В противном случае мы должны были бы художника-сюрреалиста признать патологической личностью. Мы полагаем, что изучить этот вопрос следовало бы также с точки зрения разницы этих двух сторон. Но искать разницу лишь в стилистическом анализе рисунка, путем взаимссравнения формы и содержания недостаточно для убедительного решения. Следовательно, нужен иной путь.

И психология в первую очередь может сыграть здесь существенную роль. Внешне сходные действия психологически могут быть различными и обусловленными совершенно разными психологическими факторами. Если изучение личности больного и художника-сюрреалиста Покажет нам такого рода различие, то, может быть, нам удастся уловить разницу и в изобразительной деятельности.

В связи с этим мы попытались рассмотреть вопрос вышеозначенной взаимосвязи в свете учения Д. Н. Узнадзе [2] о двух планах психической деятельности.

С точки зрения психологии установки, психическая жизнь личности предполагает наличие двух планов психической деятельности: плана импульсивно го поведения и плана объективации. Иерархическая ?связь двух планов обусловливает структуру поведения.

Обычно в структуре поведения взаимосвязь первого и второго планов протекает нормально. Но при некоторых патологических явлениях происходит нарушение взаимосвязи двух планов психической деятельности. Анализ поведения больного шизофренией показал на более или менее выраженный дефект способности объективации, в связи с чем нарушается нормальная связь действия двух планов, и поведение больного шизофренией протекает на первом уровне психики. Неведение больного импульсивно, спонтанно, вне активного вмешательства воли и мышления. Естественно, что и изобразительная деятельность как один Из видов поведения осуществляется на таком же уровне установки. Оставаясь в первом плане психики, больной шизофренией целиком погружается в рисование, больной воедино слит со своей художественной продукцией, неотделим от нее. В таком состоянии больной прибегает к рисованию, изображению своих галлюцинаторных и бредовых переживаний. Таким образом, художественная продукция больного непосредственно связана с его патологическими особенностями, воплощает в себе интимные переживания, стремления и потребности.

Роль установки в изобразительной деятельности весьма велика. Но крупные достижения в искусстве не являются только результатом, непосредственного воздействия установки. В состоянии творческой инспирации художник в силах приостановить действие импульсного поведеиия. подчинить его своей воле и произнести творческую объективацию. Преисполненный волей, художник приступает к активному творчеству.

Художник-сюрреалист вполне сознательно механизмом своего творчества считает психический автоматизм и паранойю и, можно сказать, сознательно старается, подобно больному шизофренией, свое изобразительное поведение осуществить на низшем, первом уровне психической деятельности.

"Идеал сюрреалиста" осуществляет больной шизофренией спонтанно и непосредственно в плане установки.

Сюрреалист умышленно и нарочито применяет магические сим-волы, онейроидные и бредовые представления, намеренно извращает формы, сочетает и противопоставляет причудливые ассоциации реальных предметов и явлений. Сюрреалистическое художество - осмысленное и надуманное, как и результаты экспериментального исследования наших студентов-художников, которые, поняв и прочувствовав предназначенное намерение, с большим интересом выполнили задание, сознательно создавая формы, лишенные логически осмысленного содержания.

Таким образом, как уже было сказано, изобразительная деятельность и художественная продукция больных шизофренией - непосредственное действие в установочном плане психики; продукция же, изображенная импульсивно и неосознанно, неразрывно и тесно слита с личностью. Психическое заболевание независимо от личности непосредственно не проявляется в художественной продукции. Патологическая личность тесно связана с художественной продукцией, в которой отражены интимные переживания и установки заболевшей личности.

Иначе обстоит дело с творческим процессом на втором уровне психической деятельности. Художник активно, произвольно, на основе акта объективации создает художественное произведение, противопоставляя себя своему творчеству. Художественное произведение, воплощенное в полотне или мраморе, объективируется в определенной форме, отключается от своего автора, производит так называемую творческую объективацию, противопоставляет себя своему произведению творчества, извне смотрит на него и, наконец, расстается с ним, иначе говоря, художник до того, как начать действовать, объективирует тот или иной акт и создает установку на уровне объективации.

Если художественная продукция, исполненная на низшем уровне, лишена .художественной ценности, то созданное художником на высшем уровне психической деятельности художественное произведение значительно отличается своей богатой фантазией, композицией и техникой исполнения. Поэтому, даже при наличии большого сходства, мы всегда отличаем художество больного от произведения художника-сюрреалиста.