Нажитая патология

Нажитая патология. От психопатий нужно отличать психопатоподобные расстройства вследствие сотрясений мозга и многих других органических причин. Психопатии также нужно разграничивать и с патологическими формированиями характера, когда под влиянием хронических неврозов, грубых дефектов воспитания, переживания ребенком или подростком своего хронического инвалидизирующего физического заболевания характер постепенно меняется и становится более тяжелым и трудным. Последние расстройства не являются психопатиями, и они быстро проходят, если ликвидировать те причины, которые вызвали патологические формирования личности.

Однако поставить правильный диагноз больному, разобраться в том, что же у него имеется: психопатия, отдельные психопатические свойства характера, патологическое формирование личности или психопатоподобное расстройство, - может только специалист. Поэтому педагоги, родные и близкие, являющиеся верными помощниками врача, сами не должны предпринимать никаких решительных шагов без консультации со специалистом.

Патологическое формирование характера чаще всего встречается в детском и подростковом возрасте или начинается в этом периоде, а достигает своего расцвета в более позднем возрасте. Его основными вариантами являются следующие.

1. Патохарактерологическое формирование личности вследствие уродливого воспитания, пребывания в длительной психотравмирующей ситуации и т. д.

2. Невротическое формирование характера как этап затянувшегося невроза.

3. Постреактивное формирование характера после перенесенного психогенного психоза.

4. Патологическое формирование характера вследствие обостренного переживания физических дефектов и уродств и связанных с ними ограничением контактов, изоляцией от здоровых сверстников, чувства своей неполноценности и т. д.

5. Смешанные в клиническом отношении (и по происхождению) патологические формирования личности.

Патологические формирования характера называются еще и психогенными, так как они возникают вследствие самых разнообразных психогенных воздействий: конфликтов, дурного воспитания, психических потрясений, чувства своей ущербности и т. д.

Интеллигентная артистичная женщина обратилась к психиатру со своей бедой. Ей 40 лет, у нее 5 детей от трех мужей. Первый кончил жизнь самоубийством. Через два года после этого она вышла замуж за своего сотрудника по работе, который вскоре стал пить и скандалить. Разошлись. Позднее вышла замуж в третий раз, на этот раз как будто удачно. Родилось еще двое детей (от первого был один ребенок, от второго - двое).

Прошло несколько лет, и второй муж воспылал к своей бывшей жене злобой и ревностью, стал писать во все общественные инстанции письма с обвинениями против нее, выдержанные в самых решительных тонах: она такая-сякая, ее нужно лишить материнских прав и пр. Обнаружив, что на подобные заявления никто не реагирует, он приступил к действиям. Вначале он предупредил свою бывшую жену, что любой ценой отвоюет себе одного из двух "своих" детей. В суд он не обращался, а решил ребенка выкрасть, что вскоре и сделал: подкараулил сына, когда тот шел из детского сада, и увез его, да не к себе домой, а в отдаленное село, где жили его родственники. Мальчик вначале очень переживал это, но шли годы, и он успокоился. Матери он периодически посылал поздравительные открытки, сообщал, что у него дела идут хорошо. Эти письма посылались не из села, где жил ребенок, а из других городов (чтобы мать не могла его найти).

Второй же ребенок от этого мужа - девочка - сильно переживала кражу брата. Она была очень привязана к матери, да та еще и подогревала ее страхи. Короче говоря, у дочери началось патологическое формирование характера на почве постоянного ожидания, что и ее отец выкрадет. А он, кстати, несколько раз действительно пытался это сделать, но безуспешно.

Девочка страшилась выходить одна из дома, всегда была только в обществе "надежных людей", старалась все свободное время проводить с матерью. К отчиму (т. е. к третьему мужу своей матери) она была привязана, просила его официально удочерить ее, чтобы родной отец не имел на нее никаких юридических прав. Стала молчаливой, отгороженной, всего боялась, писала на родного отца жалобы в самые высокие инстанции. Требовала оградить ее от его посягательств, чтобы "правительство страны" разыскало ее брата и вернуло его к родной матери, к каждому празднику милиции писала поздравительные письма министру внутренних дел, в которых, между прочим, рассказывала и о своей беде и умоляла вернуть ей брата.

Однажды, после получения ответа из очередной высокой инстанции о том, что выполнить ее разнообразные просьбы нельзя, вдруг упала, закричала, схватилась за голову, запричитала: "Ой, больно, голова раскалывается, я ослепла, помогите, я ничего не вижу". И еще два часа вела себя как тяжелобольная, ослепшая и парализованная. Потом мать ее успокоила, и все прошло. Такие приступы повторялись каждые 3-4 недели, обычно их провоцировали психические травмы и переживания, связанные с отцом.

Началось хождение по больницам Не было ни одного мало-мальски крупного детского врача, к которому бы не обращались но поводу здоровья этой девочки. Профессора ставили сложные диагнозы, назначали лекарства с таинственными названиями, но толку не было. Между прочим, от многих врачей мать требовала справку о том, что девочка заболела в результате преследований со стороны отца, надеясь, что на основании такого документа отца можно будет привлечь к судебной ответственности. Справок таких ей никто не давал, мать тогда обращалась к очередному врачу, и так тянулось Уже больше года.

Естественно, что и мы ей не дали никаких справок, а лишь сказали: что для вас ценнее - здоровье дочери или стремление отомстить бывшему мужу? Если второе, то продолжайте ходить по врачам, может быть, вам и дадут какие-нибудь справки, но уж вылечить девочку никто не сможет, так как болезнь ее затягивается, характер уродуется, она вся посвятила себя борьбе с отцом, что же дальше можно ждать?

Послушалась ли мать наших советов или нет, нам неизвестно. Такая уж у психиатра профессия: он дает советы, а как они выполняются, врач не всегда может проконтролировать.

Одно из самых страшных потрясений для ребенка - это унижение его родителей. "Болью детей за отцов" называл Достоевский. Помните его капитана Снегирева из "Братьев Карамазовых"? Тот "однажды упал и стал говорить словоерсами", - пишет писатель. Унизительное положение этого капитана, его бесконечные словоерсы (прибавление к любым словам лакейского "с"), самобичевание и одновременно с этим величайшая доброта, чувство ответственности за семью, любовь к детям, понимание трагического несовершенства мира, построенного на мучениях и слезах невинных людей, вынужденных подчиняться патологическим эгоистам и рвачам, - вот сущность этого бедного человека, еще более несчастного из-за того, что и дети его обречены быть такими же неприкаянными и живущими надеждами на чудо. В реальной жизни ни для самого капитана, ни для его семьи, ни для тех, кто его окружает, надежд никаких нет, мир отказался от этих людей, остается лишь одна надежда - на бога, а тот почему-то не спешит оказывать помощь этим людям. Люди же думают, что он проверяет крепость их веры в него, а потом все же поймет, что они верят, и тогда смилостивится. Так проходят годы, десятилетия, вся жизнь, а милости и сострадания нет. Есть от чего впасть в отчаяние, есть от чего усомниться в возможности человеческого счастья и прийти к принципу "все дозволено!". А пришел к этому принципу - значит, уже дошел до крайней точки отчаяния, после которой - сумасшествие и смерть.

Прошли времена Достоевского, иные ныне проблемы, иные заботы, но слезы детские не утихают, и в современных обществах их не меньше, чем раньше; только причины и следствия иногда иные. С некоторыми (не со всеми, конечно) из этих следствий и имеют дело психиатры.

На формирование характера большое влияние оказывает родительская любовь: все ее излишества и крайности плохи, но особенно ужасно по своим последствиям, когда любви вообще нет. А. С. Макаренко писал: "Если вы желаете родить гражданина и обойтись без родительской любви, то будьте добры, предупредите общество о том, что вы желаете сделать такую гадость. Люди, воспитанные без родительской любви, часто искалеченные люди". Родительская любовь - самый главный фактор, неизмеримо более важный, чем материальное благосостояние, развитие детских коллективов и другие факторы, вместе взятые. (Об этом подробнее в нашей книге "Ребенку нужна родительская любовь". М., Знание, 1984.)

Иногда взрослые удивляются, откуда берутся дети и подростки с уродливым характером, когда они вроде бы и живут хорошо, и родители у них благовоспитанные, нередко занимающие высокое положение в обществе, и т. д. Можно занимать сколь угодно высокое место, но если уделять детям мало внимания, не любить их, интересоваться ими от случая к случаю, по обязанности, и всем этим нарушать сложившиеся веками межчеловеческие узы, то дети чаще всего будут несчастливыми. Их детство оказывается ограбленным, не говоря уж о том, что ограбленными в морально-духовном отношении оказываются и взрослые, хотя они могут и не подозревать об этом.

Юноше 16 лет, живет в обеспеченной семье, где только "птичьего молока" не хватает. Отец занят в основном работой, а что касается семьи и сына, то он исходит из следующего: пускай делают, что хотят, лишь бы не было никакого шума, лишь бы мне не мешали. Все это наложило большой отпечаток на формирование характера мальчика. В нем быстро развилась пресыщенность жизнью, неспособность к самостоятельному достижению какой-либо цели, иждивенческие настроения, чувство вседозволенности. С годами он стал шантажировать отца ("Не купишь мне какую-нибудь экзотическую вещь - устрою скандал, соседи услышат, на твою репутацию ляжет пятно, карьера пострадает"). Отец всегда уступал. С годами требования сына возрастали и стали совсем беспардонными. На приеме у психиатра обнаружилось, что мальчик физически здоров, но распущен, незрел, нахален, привык, чтобы все делалось по нему, чтобы выполнялись все его желания. Имеет дружков таких же, как он. Все они переполнены завистью и недоброжелательством друг к другу. Разговоры лишь о тряпках, девочках, о материальных льготах, о "великосветских" новостях. Желания учиться нет ("все равно учителя ставят мне пятерки, они боятся родителей").

Отец в беседе с психиатром настаивал на том, что его сын психически болен, что его надо поставить на учет: дескать, натворит что-нибудь, а за него расплачиваться придется, а так всегда справка будет, что сын невменяемый. Отцу было сказано, что подросток психически здоров, хотя у него и имеются отдельные признаки психической незрелости, обусловленные прежде всего микросоциальной средой и неправильным воспитанием. В течение многих лет сознание мальчика развращалось неверным воспитанием, в характере не развивались честность, самостоятельность, настойчивость, целеустремленность, благородство, уважение к людям. Мальчик привык все получать, не затрачивая труда, не проявляя какого-то волевого усилия. Это все дефекты воспитания, которые не могут быть отнесены к психической патологии в полном смысле слова. Другое дело, что у некоторых таких людей бывают психические нарушения, на фоне которых легче фиксируются дефекты воспитания или патохарактерологические формирования личности начинают протекать с деформацией биологической сферы, - в таких случаях, конечно, следует лечиться у психиатра. Наш же случай - без биологической аномалии, поэтому такому подростку нечего делать у врача, им должны заниматься его родители, а если он начнет совершать правонарушения, то милиция и т. д.

Итак, нужно очень осторожно подходить к оценке состояния таких лиц, тем более если родители считают своих детей психически больными, исходя из сугубо меркантильных соображений.