Гипотеза сверхизбыточности мозга

Нервная система высших животных позволяет им выполнять функции не всегда жизненно необходимые. Например, умение ездить на мотоцикле отнюдь не обязательно для медведя и в естественных условиях не приобретается. Но высокоразвитая нервная система обусловливает способность медведя к овладению сложными и координированными двигательными актами. Используя эту способность, дрессировщик добивается исполнения различных трюков. Медведь способен накапливать индивидуальный опыт, вырабатывать условные рефлексы и потому может научиться ездить на мотоцикле - навык, который не нужен ему на воле, но по существу не более сложный, чем ловля рыбы или добывание меда.

В Англии синицы научились протыкать клювом крышки молочных бутылок и выпивать сливки. Этот навык совершенно не нужен им в лесу, но оказался настолько распространен и полезен в городе, что молочники уже не решаются оставлять по утрам молоко у дверей домов, как это было заведено исстари. При этом опять-таки надо подчеркнуть, что этот "трюк" синиц в принципе не более сложен, чем обычные их поведенческие реакции, необходимые для приспособления к среде.

Способность к выполнению сложных действий, не обязательных для биологического выживания в естественных условиях, можно назвать функциональной избыточностью мозга. В отличие от высших животных, мозг человека обладает также и "сверхизбыточностью".

Антропология и смежные с ней науки показали, что представители самых "диких" племен имеют такой же мозг, как и цивилизованные европейцы. Со времени возникновения человеческого общества биологическая эволюция была относительно малой и утратила свое значение, уступив место социальному развитию. Отсюда следует, что потенциальные возможности первобытного человека оказались неизмеримо выше, чем это нужно было для сохранения его как биологического вида. Едва ли это можно приписывать случайности: сомнительно, чтобы столь мощная мутация произошла у большинства древних приматов. А закономерность здесь несомненно есть, и надо попытаться ее найти.

Вероятно, развитие той ветви древних обезьян, которые явились предками человека, пошло по пути совершенствования индивидуального поведения. Одни только инстинкты и подражание не могли обеспечить поведение, тонко приспособленное к внешней среде. Нужна была быстрая оценка ситуаций каждой особью.

Однако животные предки человека не имели членораздельной речи. Это затрудняло общение и обмен опытом, обучение потомства. Многие вещи надо было постигать самостоятельно, потому что отсутствие языка ограничивало помощь сородичей. Поэтому и требовался большой и мощный мозг, который был в состоянии обеспечить гибкое приспособление к непостоянным, колеблющимся условиям обитания.

Размеры и сложность человеческого мозга - результат эволюционного процесса. "Избыточность" мозга была, по-видимому, вполне обычной для биологических объектов. Но когда мозг достаточно усложнился, первобытный предок человека смог от обмена сигналами, доступного и высшим животным, перейти к формированию членораздельной речи. Начала совершенствоваться вторая сигнальная система. Формирование обобщенных и абстрактных понятий - емких и удобных для хранения и передачи - разгрузило мозг и обеспечило его "сверхизбыточность".

Таким образом, "сверхизбыточность" человеческого мозга возникла параллельно с членораздельной речью, выработкой обобщенных и абстрактных понятий и развитием сознания. Членораздельная речь - тот рубеж, который отделил человека от его животных предков. "Сверхизбыточность" мозга обусловила потенциальную способность первобытного человека выполнять функции неизмеримо более сложные, чем было необходимо для выживания. В этом принципиальное отличие "сверхизбыточности" от обычной функциональной "избыточности" мозга высших животных. Функциональная "сверхизбыточность" и есть та биологическая основа, которая сделала возможным интеллектуальное развитие.

Движущие силы социального прогресса, конечно, небиологической природы. Но чтобы они могли проявиться, необходим достаточно высокий уровень биологической организации. Муравейник навсегда останется биологическим, а по социальным сообществом, он не может иметь никакой истории, кроме естественной, ибо нервная система муравья не таит в себе нереализованных способностей.

Темпы социального развития различных племен зависели от множества внешних обстоятельств, совокупность которых называется историческими условиями. Именно в силу различия исторических условий разные племена и народы оказались на разных ступенях развития - а отнюдь не из-за различий в умственной одаренности.

"Сверхизбыточность" - понятие функциональное, а пе анатомическое. Поэтому "сверхизбыточность" может возрастать по мере накопления знаний и формирования все более емких в информационном отношении понятий, хотя анатомическое строение мозга и не меняется.

Генетическая устойчивость видов, в том числе вида Homo sapiens, - залог того, что распределение людей по уровню задатков одаренности не меняется на протяжении тысячелетий. И лишь возможность передачи опыта от предков к потомкам в словесно-речевой форме обусловила столь быстрый научно-технический прогресс человечества.

Язык позволил воспринимать опыт не только современников, но и предков, накапливать его, а затем передавать потомству.

Человек затрачивает время и усилия для продвижения на следующую ступеньку познания, каждый раз начиная восхождение с нового старта: высшее достижение одного поколения становится для следующего поколения исходным уровнем.

Правда, поколения восходят на новую ступень познания не целиком и не одномоментно. Новый результат получает особо талантливый и подготовленный человек, а остальные постепенно уясняют этот результат и привыкают пользоваться им; понять уже полученный кем-то результат несравненно легче, чем открыть новое.

Но поскольку выдающиеся люди не образуют отдельной "породы" и могут родиться в любой семье, среди любого народа, то простые смертные вправе гордиться достижениями тех светлых умов, чья одаренность намного выше "среднего уровня".