При описании творческого процесса обычно пользуются таким штампом. Вначале приводят наивное мнение людей, которые склонны переоценивать роль везения в научном открытии. Затем глубокомысленно поясняют "простакам", что фортуна улыбается лишь упорным и трудолюбивым и что "случайные открытия" совсем не случайны. Например, нобелевский лауреат, английский бактериолог А. Флемминг (открывший в 1929 году пенициллин) выращивал культуры бактерий в чашках Петри; в растворенное окно занесло ветром грибковую спору (пенициллиум нотатум), и на той чашке, куда эта спора попала, образовалось "кольцо", где рост бактерий был приостановлен. Другие не обратили на это внимания, а Флемминг заметил и сделал выводы. Но не надо забывать, что он на протяжении четверти века настойчиво искал пенициллин или что-нибудь похожее. Трудолюбие было вознаграждено, потому что счастье "благоволит" лишь к усердным и настойчивым.
Кстати сказать, в этом открытии не обошлось без "удачи". Ведь антибиотики в большинстве своем токсичны не только для микроба, но и для человека. А пенициллин убивает бактерии и сравнительно безвреден для млекопитающих. Исследователю посчастливилось, что первый же из выделенных им антибиотиков оказался столь редким исключением*.
* (Видимо, есть по крайней мере три слагаемых успеха: труд, талант, везение. И не только в науке, но и в искусстве. Разумеется, можно эти три слагаемых назвать по-другому: профессионализм, дарование, удача; А. С. Пушкин перечислил ту же триаду в известной строфе:
И опыт, плод ошибок трудных,
И гений, парадоксов друг,
И случай, бог изобретатель.
)
Но для нас важнее здесь другое: в данном случае ученый знал, что именно он ищет. "Отцы" молекулярной генетики Дж. Уотсон и Ф. Крик тоже знали заранее, на поиски чего направлены их усилия, когда им удалось разгадать строение двойной спирали ДНК. Мыслительный процесс укладывается при этом в схему гипотетико-дедуктивного метода:
гипотеза (желательно в виде формализованной модели) → выводы из гипотезы (предсказывающие некоторый круг явлений) → обратная связь, т. е. проверка: соответствуют ли наблюдаемые факты предсказанным. Затем гипотеза видоизменяется, и вновь проделывается тот же путь, в котором работа фантазии и воображения постоянно чередуются с беспощадно критическим анализом.
Но такая схема не исчерпывает структуру продуктивного мышления; в частности, она не объясняет, каким образом удается обнаружить новую, дотоле неизвестную область исследования, открыть ворота в Неведомое (как это сделали Левенгук, Дарвин, Менделеев). Видимо, характер творческого процесса при этом иной: именно здесь традиционно подчеркиваемые различия между научным и художественным творчеством становятся все менее отчетливыми.