2

Вторая встреча произошла совсем недавно. Но, ей-богу, вполне действительно и всерьез. Все эти годы после нашей реальной встречи я, конечно, внимательно читал все книги Сергея Леонидовича, его работы постоянно и активно участвовали в моих философских размышлениях; мне была необходима постоянная связь с его книгами - очень значительными и существенными, но именно книгами.

Но вот в 1987 г. я прочитал юношескую работу Сергея Леонидовича - "Принцип творческой самодеятельности", опубликованную в Научном архиве "Вопросов психологии" (1986, № 4). И снова - решающее - "Вдруг!". Еще одна наша встреча сбылась - напряженная, живая, явная. Я опять слышал голос Сергея Леонидовича, это была его интонация, его внутренний духовный пафос, его стремление быть - внутренне, для самого себя - завершенным, "объективно существующим", точнее - объективно существенным.

Три идеи сообщали этому голосу особую жизненность.

Во-первых, это идея самостоятельности, самобытийности, замкнутости действительно объективного бытия. "Объективность какой-либо совокупности содержаний зависит... не от того, дано ли оно, или создано, воспринято, или конструировано, а от того, замыкается ли оно в завершенное самостоятельное целое. Тем самым преодолевается конфликт между объективностью и творческой самодеятельностью" (с. 104). Так, внутренняя завершенность произведения искусства, создание абсолютно самозамкнутого художественного мира делает этот - художником созданный мир - объективно существующим, значимым, осмысленным. Весь этот подход есть наиболее глубокий, как я полагаю, выход за пределы кантовских антиномий, позитивное, творческое преодоление безвыходности кантианства.

Во-вторых, это идея творческой силы человеческих деяний по отношению к их субъекту, к их автору, это идея творения человека, личности тем предметом, тем произведением, которое им - этим человеком - создано, отстранено, обращено на себя. Этот парадокс и есть форма возникновения завершенности самобытийности, объективности каждого предмета - предмета природы или - человеческой деятельности. "... Если субъект лишь проявляется в своих деяниях, а не ими также создается, то этим предполагается, что субъект есть нечто готовое, данное, до и вне своих деяний, и, значит, независимо от них существующее... Между тем, субъект в своих деяниях не только проявляется и обнаруживается, он в них созидается и определяется" (с. 105, 106).

В-третьих, это идея педагогики, строящейся и развиваемой из принципа творческой самодеятельности, самосозидания...

И самое существенное в этом молодом, еще максималистском, но до предела философском голосе (а не просто - тексте) Сергея Леонидовича было даже не отвлеченное содержание этих идей, но их странная рефлексия в личность С. Л. Рубинштейна, в неуловимую глубину нашей беседы 1958 г., в памятную радость нашего человеческого общения.

Это было явление какого-то личностного средоточия:

- Завершенности (и - в этом смысле - навечно - объективности).

- Самосозидания...

- Продолжающегося общения.

- С дорогим Собеседником Сергеем Леонидовичем Рубинштейном.

Вот об этих двух моих встречах с ним я и хотел здесь вкратце рассказать.