Здравый смысл утрачивает безраздельное доверие

Назначение авиагоризонта - схематически показывать положение самолета относительно горизонта, то есть отображать горизонтальный полет, а также крены вправо и влево. В первых моделях этого прибора (рис. 2) силуэт самолета остается все время неподвижным, а линия на индикаторе, перемещаясь, показывает положение горизонта. При горизонтальном полете эта линия располагается горизонтально. Когда же самолет наклоняется, скажем, влево, то линия горизонта на приборе поворачивается вправо, и наоборот.

Рис. 2. Авиагоризонт старого типа

При конструировании этого, как и других приборов, инженеры исходили из соображений логики и здравого смысла. Когда летчик наклоняет самолет в одну сторону, то горизонт воспринимается им так, как будто он уходит в другую сторону. Инженеры, сконструировавшие первую модель авиагоризонта, и положили в основу ее действия воссоздание этого впечатления, считая, что в ясную погоду летчик и так видит положение самолета относительно горизонта, а вот ночью или днем при плохой видимости информацию он будет получать с помощью этого прибора.

Однако, как показали результаты специальных исследований, такая конструкция прибора является неправильной: даже опытные летчики, ориентируясь по нему, часто допускают ошибки. Летчик значительно легче и точнее воспринимает положение самолета тогда, когда указатели этого прибора имеют конструкцию противоположного характера (рис. 3).

Рис. 3. Авиагоризонт нового типа

Когда факт установлен с помощью научных методов, ему нетрудно найти объяснение и с позиций здравого смысла. Дело не только в том, какое непосредственное впечатление создается у летчика в момент, когда самолет наклоняется в ту или иную сторону. Более важную роль играет тот факт, что при этом летчик вообще представляет себе землю и горизонт как постоянные координаты, относительно которых самолет изменяет свое положение в пространстве, то есть он как бы воспринимает положение самолета, в котором находится, сбоку, со стороны. И прибор, который учитывает этот факт, читается легче, а главное, безошибочно.

Таким образом, с рождением инженерной психологии коренным образом изменился подход к учету способностей человека при конструировании новых технических устройств. Если раньше такой учет основывался лишь на здравом смысле, то есть на повседневном жизненном опыте конструкторов, в лучшем случае на том, что было ранее известно по данному вопросу из общей психологии, то теперь в его основу положен специальный инженерно-психологический эксперимент, содержание которого обязательно отражает специфику поведения оператора в данной человеко-машинной системе.

Критическое отношение инженерной психологии к рекомендациям здравого смысла свидетельствовало о том, что она становится подлинно научной дисциплиной. Ведь, как отмечал Ф. Энгельс, "здравый человеческий рассудок, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения, лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования"¹. Почему это происходит, объяснил в одной из своих работ К. Маркс: "...если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня..."².

¹ (Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, т. 20, с. 21.)

² (Там же, т. 25, ч. II, с. 384.)

Итак, мы имели возможность убедиться: уже на заре своего существования инженерная психология добилась впечатляющих успехов в решении главной своей задачи - в приспособлении техники к психофизиологическим возможностям человека. Это во многих случаях полностью сняло с повестки дня проблему психологического отбора операторов, в других - сделало ее менее острой, и лишь в отношении немногих профессий она по- прежнему сохраняет свое значение.

Возьмем, например, ту же профессию пилота. Ведь какими совершенными ни были бы приборы; и органы управления современного самолета, все равно она предъявляет повышенные требования; к способностям человека. Главное - не противопоставлять задачу профотбора задаче усовершенствования техники в направлении ее приспособления к способностям человека. Оба подхода должны умело сочетаться, и тогда каждый из них даст максимальный эффект. Как относиться к мнению испытуемых?

Основным методом инженерной психологии является психологический (главным образом, лабораторный) эксперимент. Особенность же такого эксперимента в том, что непосредственным его объектом всегда являются живые люди, которые выступают здесь как бы от имени тех операторов, которым придется работать с исследуемым оборудованием. Более того, нередко в качестве испытуемых привлекаются сами операторы. Исследователи наблюдают за поведением испытуемых, за тем, как они выполняют инструкцию, полученную накануне, как быстро справляются с теми или иными заданиями, сколько допускают ошибок и каких. Все это скрупулезно фиксируется в соответствующих протоколах, а после окончания эксперимента подвергается тщательному и всестороннему анализу, систематизируется, обобщается в виде определенных теоретических выводов и практических рекомендаций.

Конечно, и мнение испытуемых обязательно принимается во внимание. Оно всегда выступает как один из важных объектов исследования на всех его этапах. (Вспомните хотя бы о рассказанном ранее интервью с 270 пилотами). Все дело в подходе к суждениям, высказываемым испытуемыми. Полностью и во всем с ними соглашаться? Но мнения разных испытуемых по одному и тому же вопросу часто оказываются весьма противоречивыми, а это значит, что кто-то из них обязательно ошибается. Кому же верить? А бывает и так, что ошибочные суждения единодушно высказывают все без исключения испытуемые. Вот несколько поучительных примеров.

Факт первый. При конструировании нового типа индикатора положения самолета в воздухе был проведен такой эксперимент. Одна группа испытуемых сначала работала с индикатором типа А, а потом - с индикатором типа Б. Другая группа, наоборот, сначала пользовалась индикатором типа Б, а потом - индикатором типа А. В конце эксперимента испытуемые должны были высказать свое мнение относительно преимуществ того или иного типа. Испытуемые первой группы отдали преимущество индикатору типа Б, а испытуемые второй группы - индикатору типа А. Иными словами, испытуемые обеих групп высказались в пользу того типа индикатора, с которым они работали во вторую очередь. Между тем объективные показатели работы в обеих группах полностью совпали: они свидетельствовали о значительных преимуществах индикаторов типа А. В данном случае мнение испытуемых оказалось под доминирующим воздействием последнего впечатления, которое, притупляя осознание предыдущего, само, однако, не подверглось какому-либо искажающему, сглаживающему влиянию.

Факт второй. Руководители одного из телефонных заводов в США пришли к выводу о возможности и целесообразности уменьшения веса телефонной трубки. Но их беспокоило, как отнесется к этому потребитель. А вдруг ему новшество не понравится, и он откажется покупать телефонные аппараты данной фирмы? Представители фирмы провели опрос потребителей. Восемьдесят процентов опрошенных заявили, что существующий вес трубки является, по их мнению, вполне удовлетворительным. Выходит, нужно было отказаться от очень выгодного нововведения? Решили, однако, сначала посоветоваться с психологом. Последний после подробного ознакомления с делом порекомендовал не полагаться на мнение, высказанное потребителями, а провести специальный эксперимент. Была изготовлена пробная партия аппаратов с трубками, имеющими меньший вес. Через некоторое время все без исключения абоненты, пользовавшиеся новыми аппаратами, отдали им предпочтение.

Чем объяснить столь странное поведение испытуемых? Видимо, правильно оценить подобный объект, основываясь лишь на воображении, очень трудно, и большинству из них это было не под силу. С другой стороны, при манипулировании реальным объектом важную роль может сыграть фактор привыкания: то, что в первый момент кажется неприемлемым, впоследствии может восприниматься в качестве идеального варианта.

Факт третий. Во время одного эксперимента, проводившегося в производственных условиях, две работницы, которые занимались намоткой электрокатушек, были переведены в отдельную комнату, где исследователи регистрировали: зависимость их выработки от изменения уровня освещенности. Сначала на протяжении нескольких дней освещенность постепенно увеличивалась. Приходил электромонтер и заменял прежние электролампы более мощными. В ответ на вопрос экспериментатора девушки всякий раз заявляли, что увеличение освещенности им нравится. Затем на протяжении двух дней электромонтер по указанию экспериментатора делал только видимость того, что он увеличивает освещенность: он ввинчивал в патроны такие же лампы, какие перед этим вывинчивал. Но работницы воспринимали эти действия как дальнейшее увеличение освещенности и заявляли, что теперь им работается еще лучше.

В начале второй части этого эксперимента работницам объявили, что теперь уровень освещенности в комнате будет постепенно день ото дня уменьшаться, что и делалось в действительности: приходил монтер и заменял более мощные лампы на менее мощные. Девушки, конечно, начали жаловаться, что работать им становится все тяжелее. Но настал день, когда, выполняя указание экспериментатора, монтер делал только видимость того, что он уменьшает освещенность. Однако, хотя фактически освещенность в комнате уже далее не уменьшалась, девушки продолжали твердить, что условия работы все ухудшаются.

Это уж вовсе странное поведение, не правда ли? Однако для психолога ничего загадочного в этом нет. Просто оба раза срабатывал психологический механизм, именуемый установкой. Его сущность вот в чем: если в прошлом имел место ряд одинаковых или однородных событий, то у человека непроизвольно и, можно сказать, подсознательно возникает ожидание, своеобразная уверенность в том, что и новое событие окажется таким же, как и предыдущие. В результате человек фактически воспринимает не то, что предстает его восприятию в данный момент, а то, что он воспринимал в прошлом.

Итак, мы познакомились с тремя экспериментальными фактами, имеющими различную психологическую природу. Однако все они свидетельствуют об одном и том же: нельзя доверяться мнению самих испытуемых, необходимо подходить к нему критически, интерпретируя (истолковывая) его с учетом возможных искажений, опираясь прежде всего на объективные показатели. Мы уже не говорим о том, что исследователь, который всецело полагается на мнение испытуемых, фактически передает им, по крайней мере частично, свои функции. А это противоречит основополагающим принципам научного подхода.