Макроструктурный анализ процессов восприятия (Гиппенрейтер Ю. Б.)

Мой доклад будет состоять из трех частей.

В первой части я выскажу некоторые общие соображения, которыми мы руководствуемся в наших экспериментальных исследованиях. Во второй части речь пойдет об одном конкретном исследовании, в котором реализуются общие принципы, охарактеризованные в первой части. В конце мы покажем фильм, в котором иллюстрируется основной эффект экспериментов, изложенных во второй части, и техника получения этого эффекта.

Поток сознания, который так поэтично описал когда-то В. Джемс, в наши дни превратился в "поток деятельности". Анализ этого потока, выделение его образующих, выяснение механизмов, реализующих его, переживается как одна из центральных задач психологии. В свете этой задачи переосмысливаются многие проблемы психологии. Одна из них - проблема восприятия. С точки зрения представлений о деятельности процесс восприятия может быть определен двумя различными способами. В узком значении этот термин означает решение "рефлексивной" задачи, предполагающей субъективный отчет (или самоотчет) испытуемого о непосредственно воспринимаемых свойствах, объектах внешнего мира. В более широком значении этого слова восприятие есть совокупность перцептивных или сенсорно-перцептивных процессов, обслуживающих поведение, афферентирующих действия человека. Так понимаемый перцептивный процесс необязательно представлен в сознании субъекта, его продукт не обязательно имеет форму образа; восприятие может проходить в скрытой, неосознаваемой, латентной форме. В наших исследованиях мы придерживаемся второго понимания названного термина. Очевидно, что понимание восприятия в более узком или более широком значении сразу же определяет метод, которым оно может исследоваться. Более узкое значение пред полагает обязательное использование субъективного отчета испытуемого. Если при этом в исследовании производится параллельная регистрация каких-либо физиологических или физических процессов, то последующая процедура состоит в сопоставлении обоих видов результатов - объективных данных с теми феноменами, о которых сообщает испытуемый в субъективном отчете. Во втором случае, очевидно, обращение к субъективному отчету далеко недостаточно. Если этот источник и используется, то интерес представляет не только то, о чем сообщает испытуемый, но также и в значительной степени то, о чем он сообщить не может. Представленность или непредставленность процесса в сознании служит важной его характеристикой. Одновременно приходится искать объективные индикаторы исследуемого процесса - перцептивного процесса в широком смысле. Надо сказать, что получение объективных индикаторов любых процессов деятельности - чрезвычайно важная и вместе с тем чрезвычайно трудная методическая задача. Она решается в настоящее время лишь с большей или меньшей степенью успешности.

На протяжении ряда лет мы использовали в этих целях регистрацию и анализ движений глаз. Этот метод в последние десятилетия получил особенно большое распространение в виду того, что, как это интуитивно понятно, движения глаз интимно связаны со зрительными сенсорно-перцептивными процессами. Из всех моторных проявлений организма они наиболее непосредственно выражают эти процессы. Выражают внешним, объективным образом. Однако несмотря на это общее позитивное соображением каждом конкретном случае приходится сталкиваться с большими методическими трудностями. Встает проблема анализа и интерпретации записей, которые мы получаем.

Для успешного решения этого вопроса необходимо учитывать многообразные многоуровневые связи, в которых находятся движения глаз и зрительные процессы. В этом пункте- нам пришлось преодолевать некоторые модные интерпретации движений глаз и завышение их функций, которые бытуют в нашей литературе. Выражается это в том, что любым движениям глаз приписываются целесообразные функции, даже если движения глаз наблюдаются в условиях стабилизации объектов, когда они не могут привести к сколько-нибудь заметному зрительному эффекту. В частности, В. П. Зинченко, который здесь критиковал некоторые свои предыдущие точки зрения, - и я могла бы продолжить его критику - интерпретирует движения глаз в условиях стабилизации как акты, обеспечивающие "включение внимания" на периферических участках сетчатки, а движения глаз, регистрируемые при решении мыслительных задач, - как движения, обеспечивающие "преобразование проблемной ситуации". Вообще говоря, такого Рода интерпретации с самого начала не были вполне правомерны; факты допускали ряд альтернативных гипотез, о которых я скажу несколько позже. О том, насколько сложны, многоступенчаты и неоднозначны связи между зрительными и двигательными процессами в зрительной системе говорит следующая, довольно грубая схема (рис. 7). Слева изображены двигательные, справа - зрительные процессы.

Рис. 7. 'Спираль' зависимостей глазо-двигательных и зрительных процессов. 1 - непроизвольные скачки, дрейфы, тремор; 2 - свето- и цветоощущения; 3 - установочные движения глаз: аккомодация, конвергенция, наводящие скачки; 4 - отчетливое видение; 5 - движение рассматривания целенаправленной вариации образа (организация зрительных кинестезий); 6 - создание полного образа, оценка свойства; 7 - нарочитый скачок, фиксация; 8 - действие с использованием образа

Всем известно существование непроизвольных микродвижений глаз, которые являются условием возникновения свето-цветоощущений (1, 2). Светоощущение приводит к возникновению рефлекторных или полурефлекторных установочных движений глаз, а также к аккомодации и конвергенции (3). Без первичных зрительных впечатлений установочные - в широком смысле - движения глаз невозможны. В свою очередь эти движения составляют условие получения отчетливых зрительных впечатлений; без них отчетливое видение невозможно (4). Такого рода видение необходимо для организации движений глаз, которые направлены на рассматривание объекта (5). Наряду с движениями осмотра, сюда можно отнести движения, обеспечивающие целенаправленную вариацию зрительных впечатлений. Например, используя признак монокулярного параллакса, мы можем произвести определенные движения глазами (или голо вой) и определить удаленность предмета. Движения, обеспечивающие осмотр и организацию зрительных кинестезий, составляют условия получения полного образа (картины, сцены) или оценки какого-то свойства (6). Та кой образ или оценка могут стать предпосылкой для осуществления глазодвигательного действия. Последнее понятие мы вводим для обозначения движений глаз, производимых не со зрительными, а с собственно двигательными целями. Бытовым примером может служить "стрельба" глазами - нарочитый кокетливый жест, который, кстати, направляется по адресу только определенного, подходящего субъекта. Значит, сначала происходит полное восприятие - формируется образ, а затем следует глазодвигательное действие.

В. П. Зинченко: А если человек стреляет по неполному образу, это не тот случай?

Ю. Б. Гиппенрейтер: Можно стрелять и по неполному, но это неэкономично, много не "настреляешь".

Наконец, я могу провести еще одну стрелку от глазодвигательных действий к зрительным процессам (8). Она изображает действия в плане восприятия. Эти действия, в конце концов, могут иметь зрительный эффект, например оценку длины линии. Но если она производится путем "наложения" масштаба на линию, то в основе нее лежит организованный перенос глаз в пространстве. Эти действия еще более сложны по сравнению с действиями, предполагающими одноактное движение глаз или движение глаз как самоцель.

Практически все перечисленные виды движений глаз, движения любого "этажа", оставляют след на наших записях. Мы регистрируем сразу все уровни. Отсюда неминуемо встает задача распутать этот "узел", определить, какой уровень обнаруживается, в каком месте записи и в какой форме. Какими принципами можно руководствоваться при расшифровке таких записей?

Один из принципов, который мы избрали, - классификация задач. Как я уже говорила, были выделены глазодвигательные задачи, кроме того, мы работали со зрительными и, наконец, с "общими", неспециально зрительными задачами. Что дает такая классификация задач? Она позволяет определить деятельностный ранг движений глаз и зрительных процессов. Глазодвигательные и зрительные процессы попа дают в категорию действий, операций или психофизиологических функций в зависимости от задачи, в которую они включены. Очевидно, что в глазодвигательной задаче движения глаз оказываются в ранге действий, а зрительный процесс обеспечивает эти действия, находится в подчиненном положении, в ранге операций. В зрительных задачах они меняются местами: движения глаз (операции) оказываются в подчиненном положении у зрительного процесса (зрительных действий). И, наконец, в задачах общего типа, когда человек решает какую-нибудь двигательную, мыслительную или мнемическую задачу движения глаз обслуживают зрение, но зрение само подчинено процессу решения задачи, т. е. "общим" действиям. Зрительная система не всегда привлекается для решения задачи или привлекается не на каждом ее этапе. Поэтому если зрительный процесс оценить здесь как операцию, то движения глаз окажутся операциями операций Или операциями второго порядка.

Что дает нам определение различных рангов, указанных процессов - моторных и перцептивных? Дело в том, что от Ранга процесса зависит целый ряд его важных характеристик, в Частности уровень, на котором он строится, свойства, которые он приобретает. Движения глаз в роли действий осознаются испытуемым и управляются произвольно; они подчиняются той программе, которую он себе наметил. О движениях глаз в процессе решения зрительной задачи, о целом ряде их параметров испытуемый не может ничего сообщить.

Из-за отсутствия времени я не буду дальше останавливаться на результатах исследований фазических движений глаз в ходе решения различных задач: глазодвигательных, зрительных и общих. Перечислю только самые общие результаты, которые мы получили с помощью этого метода.

В частности, с помощью регистрации движений глаз при решении зрительных задач мы смогли поставить вопрос об оперативном поле зрения, которым работает субъект. Оперативное поле зрения было для нас первоначально гипотетической конструкцией, обозначавшей зрительное пространство, в котором осуществляется в данный момент, во время данной фиксации зрительная работа, отвечающая задаче: обнаружение, метрическая оценка, опознание и т. д. Для различных задач величина этого поля различна, и мы могли убедиться в этом, анализируя траектории фазических движений глаз. Ведь локализация фиксаций и их распределение по объекту прямо зависят от величины оперативного поля. Применение регистрации движений глаз в общих задачах, в том числе мыслительных задачах, показало, что в тех случаях, когда зрение как бы выходит из игры, т. е. оказывается незадействованным в решение задачи, наблюдаются низкоуровневые рефлекторные движения глаз. Это те знаменитые "сплывы", которые В. П. Зинченко называет викарными перцептивными действиями и которым приписывает полезную функцию. С нашей точки зрения, они являются следствием выключения из работы зрения, что сопровождается высвобождением низкоуровневых механизмов в моторной системе глаз.

Несмотря на целый ряд позитивных результатов, нас, как и многих авторов, которые пользуются регистрацией движений глаз для исследования восприятия, не оставляло чувство разочарования. Дело в том, что слишком многое из живого процесса оказывается утерянным. В этом отношении записи движений глаз можно было бы сравнить с результатами вырожденного преобразования - проекцией трехмерного тела на плоскость. В каждой фиксации мы видели только пространственный след того процесса, который исчез. "Третье измерение", очень важное в психологическом отношении, характеризующееся содержательной, динамической стороной того процесса, который стоит за каждой фиксацией, как правило, уже восстановить было невозможно. Это заставило нас перейти к работе не с фазическими, а с тоническими формами мотор ной активности глаз. Мы перешли на изучение фиксационных механизмов. Главная надежда состояла в том, что, может быть, существуют и могут быть выявлены перестройки в физиологических механизмах фиксаций, в связи с изменением важных деятельностных характеристик процессов, например с рангом, в котором оказывается в данной задаче фиксация, со степенью содержательности зрительного процесса, который стоит за ней и т. п. В случае положительного результата, т. е. выявления этих связей, мы получили бы возможность двигаться в обратном направлении, т. е. получили бы метод исследования структурных и динамических характеристик зрительных процессов через фиксационные движения глаз. Эта надежда подкреплялась тем, что в области собственно двигательных задач такие закономерности, а именно влияние "смысловой структуры" задачи на физиологические механизмы построения движений, была показана в работах Н. А. Бернштейна. В наших экспериментах такая связь, действительно, была обнаружена. Была организована серия работ по исследованию фиксационного оптокинетического нистагма (ФОКН) и следящих движений глаз. ФОКН - это непроизвольные движения глаз, которые возникают при фиксации точки на фоне движущихся полос. Испытуемому ставится задача фиксировать точку, не обращая внимания на полосы. Это, действительно, ему удается: например, когда мы спрашиваем, в какую сторону двигались полосы, он не может ответить. Однако, несмотря на то что перед испытуемым стоит фиксационная задача - задача фиксировать точку- движения глаз непроизвольно подчиняются движущимся полосам, т. е. происходит их "раскачка". Оказалось, что если мы меняем инструкцию и испытуемый переходит с глазодвигательной задачи на зрительную (вместо просто фиксации точки он должен обнаружить изменение ее цвета), то в ФОКНе происходят резкие изменения - сильно увеличивается длительность циклов, наоборот, уменьшается скорость дрейфов и их амплитуда. Противоположные изменения регистрируются, если испытуемый переходит с фиксационной задачи на умственную. Нетрудно понять, что выявление такого рода закономерностей очень ценно в методическом отношении. Появляется возможность в более сложных видах деятельности, предполагающих последовательность действий и переход действий из одной модальности в другую, выявлять подобного рода переходы.

Я хотела бы перейти к рассказу о применении этого метода к исследованию процесса решения общих, не специально зрительных задач. Нами был обнаружен новый эффект, показывающий, что с помощью метода вызванного нистагма можно определять не только модальность действий, а также не только более детальные характеристики зрительных действий, такие, как напряженность, произвольность и т. д., но и выделять единицы деятельности, т. е. те частные действия, из которых складывается процесс решения задачи. Это исследование было начато в наших совместных опытах с Г. Пиком и продолжено в опытах В. Я. Романова, И. С. Самсонова и сейчас - в опытах Е. И. Фейгенберг.

Испытуемому предлагаются графические задачи. Он дол жен либо писать, либо рисовать узоры. Испытуемый смотрит на экран, на руку он не смотрит. На экране находится фиксационная точка, и по нему движутся полосы. Задача та же: фиксируйте точку - и одновременно рисуйте узор, пишите определенные слова и т. д. Вот в такой ситуации мы неожиданно для себя обнаружили эффект совпадения быстрых фаз ФОКН с моментами завершения графических элементов. Такими элементами могли быть отдельные буквы или части букв, или отдельные элементы узора. Но не каждый элемент отделялся скачком ФОКН. Часто между соседними скачками оказывалась группа элементов, воспроизведенная испытуемым. Таким образом, на один цикл фиксационного нистагма приходился как бы укрупненный блок или укрупненная единица движений. Она охватывалась одним дрейфом нистагма или, что то же самое, отделялась двумя соседними скачками - быстрыми фазами ФОКН. В очень небольшом проценте случаев скачки происходили во время движений. Однако этот эффект был абсолютно нетипичен для задач, которые мы давали - именно графических задач, которые латентно зрительно афферентируются. Я говорю латентно, потому что испытуемый не смотрел на руку. Он следил за тем, что пишет рука, "внутренним взором".

Что же за "единицы" выделяли циклы ФОКН? Оказалось, что формирование и динамика этих единиц подчиняются строгим закономерностям, которые и помогают уяснить их природу. Прежде всего оказалось, что названные единицы первоначально совпадают с формальными единицами - от дельными движениями (графическими элементами), которые задаются условиями, алгоритмом задачи. Однако по мере повторения одной и той же задачи (узора) они укрупняются - происходит объединение отдельных движений в "блоки". Такому же слиянию способствует выполнение задачи в быстром темпе. Напротив, установка на медленное и точное выполнение узора приводит к дроблению уже слившихся единиц.

Эти и аналогичные им результаты, на которых я не могу здесь останавливаться, дали возможность предположить, что циклы ФОКН вычленяют отдельные действия, из которых составлена деятельность испытуемого, т. е. расчленяют поток деятельности, о котором шла речь в самом начале, на его функциональные единицы - частные действия.

В заключение я хотела бы отметить, что в этом исследовании получил реализацию целый ряд общих идей, о которых речь шла в начале доклада. А именно представление о включенности перцептивных процессов в общие виды деятельности и о необходимости их изучения в этом контексте несмотря на возможное присутствие их в скрытой форме. Это первое.

Во-вторых, тот общий принцип, согласно которому изменения в смысловом содержании, динамике деятельности имеют своим следствием перестройку физиологических механизмов, ее реализующих. Выявление этих изменений представляется насущной методической задачей. Оно дает возможность затем двигаться в обратном направлении - подвергать анализу аспекты деятельности, в которые другими способами, например чисто аналитически, мы проникнуть не можем. Одним из таких аспектов является формирование и динамика единиц деятельности. Изложенный метод их выявления демонстрирует силу указанного принципа.

Наконец, принцип квазицелесообразности, как мы его назвали, которому подчиняются движения глаз. Он занимает как бы промежуточное положение между принципом целесообразности (выражающим целесообразную, обслуживающую функцию движений глаз) и принципом "в силу устройства органа", о котором речь шла выше. Принцип квазицелесообразности также накладывает свой "отпечаток" на общую картину движений глаз и наряду с двумя другими должен быть учтен при расшифровке и интерпретации записей. Он состоит в том, что при незадействованности движений глаз в реальный зрительный процесс (как это имело место в условиях наших опытов) они могут подчиняться, тем не менее, "логике" обслуживания реальных зрительных процессов. В нашем случае скачки глаз - быстрые фазы ФОКН - можно рассматривать как "отзвуки" тех активных движений, которые производил глаз, когда он действительно смотрел на руку и когда зрение могло аффрентировать движения руки - как это имело место при выработке графических навыков в жизни наших испытуемых.

Теперь я хочу перейти к демонстрации фильма. Этот фильм показывает новую технику регистрации совпадения быстрых фаз ФОКН с завершением графических действий, созданную в нашей лаборатории К. В. Чекаревым. Испытуемый пишет обычной ручкой, к концу которой прикреплена миниатюрная лампочка. Лампочка соединена с устройством, обеспечивающим перевод микродвижений глаз в электрические сигналы. Специальный "фильтр" пропускает импульс на лампочку только в тот момент, когда наступает быстрая фаза - скачок ФОКН. Во время медленной фазы лампочка не горит. Итак, в кадре будет видна движущаяся рука испытуемого, который по заданию будет рисовать узоры, писать Слова. Лампочка будет вспыхивать в моменты появления очередного скачка ФОКН. Нужно обратить внимание, в какие моменты решения графической задачи будет вспыхивать лампочка. Фильм снят инженером лаборатории Ю. Н. Харитоновым (Демонстрация фильма).