О структуре процесса построения образа (Джафаров Э. Н.) [1976 - - Психологические исследования. Проблемы психологии восприятия (материалы конференции)]

Я хотел бы остановиться на некоторых логических аспектах исследования актуального генеза восприятия или, другими словами, процесса построения перцептивного образа. В настоящее время для исследования структуры этого процесса имеется большое число стандартизированных методик, основанных на ряде базисных перцептивных эффектов. Это эффекты, связанные с временными характеристиками стимуляции, такие, как феномены Пульфриха и Маха-Дворжака, Сульцера-Брока, Крауфорда, эффекты видимой симультанности, слияние мельканий, эффекты отсроченного частичного воспроизведения, стробоскопическое движение, большая группа феноменов, объединенных названием маскировки, сложные секвенциальные эффекты, эффекты селективной адаптации и многие другие. Часть этих эффектов может быть объединена понятием интерференции, поскольку основная их интерпретация может быть выражена следующим образом: процессы построения образов сменяющихся стимулов взаимодействуют друг с другом, образуя некоторый композиционный процесс, приводящий к возникновению особого перцептивного эффекта. Уже сама эта столь общая формулировка указывает на трудности, связанные с использованием интерференционных эффектов в качестве инструмента исследования процесса восприятия одного из элементов интерференционной структуры - "тестового стимула" (в качестве примера такого использования можно привести тахистоскопические исследования, которые велись в лейпцигской школе; темное постэкспозиционное поле может рассматриваться как интерферирующий стимул). Некоторые из упомянутых трудностей следующие:

1. Для того, чтобы конечный результат интерференции что-то говорил о членности интересующего нас процесса, необходимо изначально иметь язык, на котором этот процесс описывается (что в большинстве существующих подходов означает необходимость начального гипотетического членения).

2. Необходимо иметь правила соотнесения характеристик конечного эффекта с характеристиками интересующего нас процесса (что особенно сложно в случае так называемых "креативных" интерференций - например стробоскопического движения).

3. Необходимо иметь правила соотнесения тех или иных временных характеристик интерференционной структуры времени экспозиции тестового стимула, межстимульного интервала, интервала "включение - включение") с характеристиками реального времени протекания изучаемого процесса (например, латенцией, отрезком времени до начала интерференции и т. д.).

Я не ставлю себе цель рассмотреть все возникающие в связи с этим вопросы и логические возможности их разрешения. Изложение поэтому по необходимости будет несколько эклектическим.

Наиболее простой способ преодоления первой трудности состоит в том, чтобы: а) путем феноменологического анализа или умозрительно выделить некоторый класс свойств или категорий, конституирующих любые перцептивные образы; б) предположив, что каждое такое свойство является результатом работы некоторого процессора, свести проблему структуры актуального генеза к проблеме выяснения типа координации этих процессов: параллельно или последовательно они соединены, существуют ли обратные связи и т. п. В качестве примера такого подхода можно привести исследования Б. Величковского, в которых выделяются следующие четыре категории: пространства (включающая реконструкцию расстояний, направлений и абсолютных размеров), цвета (цветовой тон, яркость и насыщенность), движения и формы (реконструкция конфигуративных свойств). С таким подходом не следует смешивать те исследования (Канеман, 1964а, 1964в, 1966, 1967а, Лаппин, 1973; Блан-Гаран, 1969, 1972; Пик и Стоун, 1973; и др.), в которых перцептивные качества выделяются лишь для спецификации различных перцептивных феноменов в данном классе экспериментальных задач. У этих авторов эти качества не имеют, следовательно, статуса реальных категорий восприятия. Такая осторожность представляется не случайной, так как "категориально-процессуальный" подход встречает существенные затруднения. Во- первых, класс свойств, обладающих ясным и неразложимым феноменальным статусом, является, по-видимому, принципиально открытым, т. е. неперечислимым. Такие свойства, как видимая причинность (Мишотт, 1962), упругость контура (Коффка, 1922), текстура, фигурность, цельность и т. п. никак не могут быть охвачены, например, четырьмя приведенными ранее категориями. Во-вторых, сама такая категория, как цвет, имеет (по Кацу) множество ясно различающихся феноменальных разновидностей (аппертурный цвет, цвет гансвельда, предметный цвет, светящийся цвет и др.): их объединение понятием "цвет" - факт, относящийся скорее к Рефлексии, чем к перцепции. В-третьих, существует множество примеров, когда некоторое перцептивное качество нельзя однозначно отнести к одной из выделенных в языке категорий. в качестве таких примеров можно привести группировки точечных паттернов (пространство или форма?), видимую траекторию (движение или форма?) и др. В-четвертых, нет никаких оснований такие сложные с точки зрения языка перцепты, как "движущая форма" или "пространственное распределение яркостей" считать составным, а не столь простыми, как цвет или яркость, перцептивными явлениями. Движущаяся форма не может рассматриваться как форма + движение хотя бы потому, что видимая траектория движения, скажем точечного пятна, совершенно отлична от таковой структурированного паттерна (например, в послед нем случае в траекторию включаются повороты паттерна вокруг его центра, расширения и деформации его контура и т. п.). В-пятых, существуют такие виды перцептивного опыта, к которым просто неприложимы те языковые (а следовательно, объектные) категории, которыми описывается опыт "обыденный". Я имею в виду тот тип опыта, которым обладает испытуемый в ситуации аналитической интроспекции Титчинера или установки на видимое поле Гибсона.

Что касается предположения фиксированности типа координации между выделяемыми процессорами, то существуют фактические данные, с которыми это предположение не согласуется (например, эксперименты Стоуна и Пика). В современной литературе предположения относительно временной сорасположенности отдельных процессоров иногда выводятся из особого класса данных, выявляющих, условно говоря, "основанность" одних качеств перцепта на других. На пример, результаты экспериментов Годжела и Мершона (1969), Мершона (1972), Уиста и Сюзена (1973) можно трактовать как свидетельства в пользу более ранней обработки информации о пространстве, чем о яркости; сходным образом можно трактовать феномен Ауберта-Форстера, все феномены пространственной константности, Т-эффект, данные Шпигеля (1964), о частоте слияния мельканий и многие другие. Из результатов, полученных Юлешем (1960, 1964, 1968) и Анстизом (1970), можно было бы делать выводы о том, что информация о форме не может предшествовать соответственно реконструкции стереоптического пространства и движения. К сожалению, если такого рода выводы считать общезначимыми, то, находясь в логике "основанности на", можно вывести большое число взаимно-противоречивых суждений. Например, если результаты Годжела и Мершона интерпретировать схемой "пространство - яркость", то результаты Юлеша необходимо будет интерпретировать прямо противоположным образом: "яркость - пространство". (Замечу, что модуляция яркости может привести к эффекту пространственного перемещения.) С другой стороны, если не различать монокулярное и стереоптическое пространство, противоречивую интерпретацию получат и сами эксперименты Юлеша, монокулярные поля представляют собой особо соотнесенные пространственные распределения яркостей. С Т-эффектом может быть соотнесен симметричный ему и приводящий (в логике "основанности на") к противоположным выводам 5-эффект (Аббе, 1971). То предположение, что реконструкция пространства всегда предшествует информации о цвете и форме, которое можно вывести из результатов Юлеша, противоречит данным Трейсман (1962) и Рамачандрана с соавторами (1973). Последние показали, кстати, что стробоскопическое движение может быть основано на форме, а старые результаты Ратлеффа (1956) и Терстоуна (1952) показали это и для цвета. Недавно был получен факт, что реконструкция контура решетки может быть основана на цветовых различиях, хотя зависимость цвета от фигуративных характеристик объекта хорошо известна. Наконец, сам факт существования оптико-геометрических иллюзий доказывает (опять-таки в рассматриваемой логике), что реконструкция пространства может быть основана на контурных характеристиках объекта. Положение станет еще более запутанным, если анализировать в рассматриваемой логике сложные "маккэллоговские послеэффекты" (работы Овера, Мэйхью, Леппмана и многие др.).

Сказанное позволяет, на мой взгляд, сделать следующие выводы: во-первых, если отдельные процессоры и существуют, то в предположении валидности данных "основанности на" тип их координации варьирует от одной экспериментальной ситуации к другой; во-вторых, выделение и наименование отдельных перцептивных качеств, по-видимому, условно и оправдано только в ограниченных контекстах (не стоит, на верное, говорить о пространственных качествах вообще, о яр кости вне ее распределения и т. д.); в-третьих, логика "основанности на", по крайней мере в форме, приводящей к вы водам о последовательности, не является общезначимой.

Возвратимся к рассмотрению перечисленных в начале изложения проблем, связанных с применением интерференционных методик. В ряде случаев (например, в ситуации обратной паттерновой маскировки) трудность соотнесения характеристик конечного перцептивного эффекта с характеристиками актуального генеза восприятия тестового стимула можно обойти, предположив, что: а) интерференция имеет лишь Ухудшающее, "вычитательное" влияние на этот процесс; б) это не вторичная частичная деструкция уже построенного перцепта, а "недопущение" его нормального построения, начиная с какого-то момента. Обычный прием, который при этом применяется, состоит в том, чтобы считать, что те свойства ухудшенного перцепта, которые не отличаются от соответствующих свойств перцепта "того же" стимула в контрольных (no-masking) условиях, "успели" построиться до того, как началась интерференция (эту позицию не следует смешивать с совершенно частной гипотезой прерывания Сперлинга, 1963). Я не буду останавливаться на разборе этого положения подробно, так как его анализ частично про делан в современных экспериментальных работах. Замечу только, что и в тех случаях, где такой подход является общепринятым, вызывает серьезные возражения приравнивание времени до начала интерференции временной сепарации интерферирующих стимулов.

Однако столь простое правило соотнесения уже неприменимо в тех случаях, где интерференция имеет, по выражению Канемана, креативный характер. По этой причине стробоскопическое движение обычно не рассматривается как инструмент исследования процесса восприятия одного из стробоскопических стимулов и вместо этого исследуется актуальный генез восприятия всей стробоскопической ситуации в целом. В этом контексте основное внимание уделяется временным характеристикам стимуляции (времена экспозиции, межстимульный и межцикловый интервалы). К сожалению, это предпочтение иногда имеет в своей основе имплицитное смешение двух совершенно разных понятий: временной сепарации двух стимулов, необходимой для возникновения данного эффекта, и времени актуального генеза этого эффекта.

Дело представляется таким образом, будто стробоскопическое движение происходит между моментами подачи двух стимулов и занимает время, равное МСИ или ИАВ (рис. 11), хотя совершенно очевидно, что построение образа движения начинается лишь после подачи второго стимула.

Рис. 11. [а] - ось времени: 1 - интервал асинхронности включения ('включение - включение'), 2 - межстимульный интервал ('выключение - включение'); [б] - ось стимулов: вертикальная штриховка - левый стимул, горизонтальная - правый стимул; [в] - ось видимого движения: стрелка указывает направление видимого движения; образ движения строится к моменту X

Если в случае обратной маскировки отождествление МСИ или ИАВ с временем актуального генеза обосновывается теми или иными явно высказанными гипотезами, то в разбираемом случае - это простое недоразумение, более странное (поскольку оно имеет место в современных работах), чем, скажем, отождествление времени восприятия пятна с временем его предъявления (как показывают исследования так называемого persistence, эта связь далеко не линейна).

Для иллюстрации части высказанных соображений я хотел бы остановиться на эксперименте Величковского и Цзена (1973). Предъявляя идентичные формы, ориентированные взаимно перпендикулярно в качестве стробоскопических пар, эти авторы получили следующий факт (рис. 12).

Рис. 12. По оси абсцисс - пороговый межстимульный интервал; по оси ординат - расстояние между стимулами; А - движение с пластично деформируемой формой (пороги не зависят от формы); Б - движение с ригидной поворачивающейся (на 90°) формой

Из этого факта был сделан вывод о том, что информация о форме обрабатывается вслед за информацией о движении.

Формально этот вывод кажется сделанным по схеме Стернберга (1969): анализируя зависимость ЛВ реакции от различных экспериментальных факторов, он выдвинул предположение, что аддитивность вкладов этих факторов в общее ЛВ может служить основанием гипотезы о последовательности их обработки. Однако это сходство поверхностное. Во-первых, метод Стернберга имеет смысл, лишь поскольку он применяется к реальному процессуальному времени: упомянутые факторы оказывают аддитивный эффект на время реакции, переменной частью которого является, по предположению, время восприятия (или время переработки информации). Что касается аддитивного влияния факторов на стимульное время, то оно столь же мало говорит о времени их переработки, сколько, скажем, их аддитивное влияние на суммарную яркость стимуляции. Во-вторых, с точки зрения метода Стернберга, в разбираемом эксперименте можно говорить лишь о факторах формы (и то лишь условно; см. ниже) и расстояния, а не о движении, которое является аналогом времени реакции у Стернберга, т. е. если бы имелись Доказательства линейности связи МСИ с временем восприятия, то и в этом случае была бы формальная возможность говорить лишь следующее: расстояние обрабатывается раньше чем форма. Правда, простое переименование осей координат, при котором "форма" стала бы аргументом, а "рас стояние" параметром, позволило бы сделать прямо противоположный вывод; оба эти вывода являлись бы, по-видимому, равно бессмысленными, хотя и формально допустимыми. Что касается факта параллельности прямой А прямым В, то (опять-таки формально) он не позволяет сказать ничего о сорасположении гипотетических процессоров формы и движении.

Однако рассмотрение разбираемого вывода в содержательном аспекте также не проясняет его логики. Непонятно, например, на чем основано предположение (без которого разбираемый вывод был бы невозможен), что А-движение есть "чистое" движение без формы. Из существующих экспериментальных работ (Анстиз, 1970; Колере и Померантц, 1971) легко понять, что в случае бетта-движения испытуемые отчетливо видят форму с плавно меняющимся контуром (причем речь идет даже не об опознании, которое, по данным Эриксе - на и Колегейта (1970), не зависит от МСИ, а о видении), т. е. форма столь же отчетливо присутствует в ситуации А-движения, сколь и в ситуации В. Почему же необходимо приравнивать видение формы в движении видению регидной формы в движении? Следуя этой логике, мы вообще ни при каких МСИ не можем говорить о видении формы, если стробоскопическими стимулами являются подобные, но различные по размерам фигуры (форма в этом случае может видеться только пластичной). Вообще существуют весьма различные способы, которыми зрительная система, по выражению Колерса, разрешает различие между стимулами. В частности, Колере и Померантц (1971) показали, что в ряде случаев разрешения по типу А и В могут производиться параллельно (как в смысле простой сопряженности, так и в некотором специальном смысле). Далее если в качестве стробоскопических подавать стимулы типа ← →, то различие между ними можно разрешить как плоской ротацией на 180°, так и ротацией в пространстве (в обоих случаях речь идет о регидной форме). Спрашивается, в каком из этих двух видов движения (пороги которых, по-видимому, различны) следует говорить о построенности формы? Замечу, что в разбираемом эксперименте нельзя говорить о форме, как таковой, поскольку речь идет о разрешении различия двух стимулов. Для того чтобы говорить о форме, следовало бы показать (оставаясь в логике эксперимента), что пороги В-движения не зависят от взаимной ориентации стимулов, что, очевидно, неверно, так как в случае одинаковой ориентации В-движение становится неотличимым от А (интересно, кстати, в каком смысле движение в этом случае предшествует форме?).

Наконец, смешение стимульного и реального времени и представление В-движение как арифметической суммы приводит авторов к непонятному утверждению, что если бы "форма" и "движение" оценивались параллельно, пороги возникновения В-движения перестали бы подчиняться третьему закону Корте (именно по этой причине гипотеза параллельности отбрасывается). Однако, откуда это следует? Ведь речь идет не просто о сравнении двух форм, которое действительно в известных пределах не зависит от расстояния и интервала между ними, а о построении "на основе" этого сравнения особого феномена (феномена, который этому за кону подчиняется).

Сказанное выше почти в той же мере относится и некоторым другим экспериментальным приемам исследования процесса восприятия - например, на эксперименты с критическим временем суммации (работы Канемана с сотрудниками).

Последний вопрос, на котором я хотел бы остановиться, связан с тем, что сейчас стало традицией говорить об уровнях и иерархиях, как только речь заходит о любого рода последовательностях "переработки информации" или гипотетических процессоров. Мне представляется, что столь неразумное употребление понятия может только дискредитировать его первоначальный смысл. Можно выделить следующие три необходимых условия, которым должна удовлетворять структура, для того чтобы ее можно было назвать иерархической: (а) должны, очевидно, существовать основания выделения и дифференциации дискретных уровней; (б) каждый уровень (не самый низкий) должен получать входную информацию "снизу"; (в) изменения любого (не самого низкого) уровня должны представлять собой структурацию или управление нижележащими уровнями.

Из этих принципов следует несколько простых выводов, которые не всегда могут показаться очевидными: в частности, работа уровня (p) не может длиться дольше, чем работа уровня (p-1), т. е. уровни в общем случае должны "выключаться" в порядке, обратном порядку их "включения".

Легко видно, что такие схемы, как информационно-процессуальная последовательность Сиерлиига или последовательность микрогенетичееких блоков Величковского перечисленным критериям не удовлетворяют (что, разумеется, ничего еще не говорит об их ценности). Если строение актуальгенетического процесса представлять в виде иерархической схемы особого типа, представляется невозможным считать уровни этой схемы процессорами отдельных качеств стимуляции.

В настоящее время мне кажется эвристичной попытка связать идею иерархичности с понятиями чувственной ткани содержания перцепта, предложенными проф. Леонтьевым. Наиболее удачно, на мой взгляд, эта попытка выражается в виде схемы "самовключающейся" иерархии, которая отличается от иерархии "простой" так же, как в математике ряды отличаются от последовательностей, т. е. каждый уровень (p) включает уровень (p-1) в качестве составной части или подпространства, образуя, таким образом, единый процесс, которым управляет или в котором реализуется, в свою очередь включая его в себя, уровень (p+1).

Корректное описание этой структуры потребовало бы введения системы дополнительных понятий и определений; однако мне кажется, что и так должно быть ясно, что эта схема может служить моделью того понимания перцептивного акта, основное содержание которого в самых общих чертах выражается в представлении о трех базисных процессах: а) развитие чувственной ткани до некоторой критической точки (соответствующей в упомянутой схеме понятию "внутреннего порога", достигнув которого процесс вызывает необходимость включения нового уровня); б) процесс извлечения (или вычерпывания, говоря словами проф. Леонтьева) содержания из чувственной ткани; в) процесс реализации извлеченного содержания в чувственной ткани, превращающий опознание в видение.

Интересную интерпретацию получают при таком рассмотрении такие понятия, как иконический след и перцептивный фильтр.

В настоящее время под руководством проф. А. Н. Леонтьева ведется работа по тестированию и уточнению описанной выше в общих чертах гипотезы.

Литература

1. Величковский Б. М., Цзеи Н. В. Микроструктурный анализ восприятия формы и стробоскопического движения. "Эргономика". Труды ВНИИТЭ, вып. 5. М., 1973.

2. Abbe A. Relation between time and space as field forces. "An international J. of Psych, in the Orient", 1971, vol. 14, pp. 208-212.

3. Anstis S. Phi movement-as a subtraction process "Vis. Res.", 1961 vol. 10, pp. 1411-1430.

4. Blanc-Garin J. L'interaction spatio - temporelle des donnees do la perception visuelle. Doctoral dissertation, 1969.

5. Blanc-Garin J. Caracteristiques de la sommation temporelle pour deux dimensions sensorelles visuelles (intensite et nettete). "L'annee psych.", 1972, fasc. 2.

6. Erik sen Ch. W., Colega te R. Identification of forms at brief durations when seen in apparent motion. "J. of exp. Psych.", 1970 vol. 84, pp. 137-140.

7. Gogel W., Merchon D. Depth adjacency in simultaneous con trast "Perc. & Psych.", 1969, vol. 5, pp. 13-17.

8. Julesz B. Binocular depth perception of computer - generated pat-terns. "Bell syst. Tech. J.", 1960, vol. 39, pp. 1125-1161.

9. Julesz B. Binocular depth perception without familiarity cues, "Science", 1964, vol. 145, pp. 356-362.

11. Kahneman D. Temporal summation in an acuity task at different energy levels - a study of the determinants of summation. "Vis. Res.", 1964 a, vol. 4, pp. 557-566.

12. Kahneman D. Timc-lntensity reciprocity under various conditions of adaptation and backward masking. "J. of Exp. Psych.", 1966, vol. 71, pp. 543-549.

13. Kahneman D. Temporal effects in the perception of light and form. In: "Models for Perception of Speech and Visual Form". Cam bridge, M. I. T. Press, 1967 a.

14. Kahneman D. An onset-ouset law for one case of apparent motion and metacontrast. "Perc. & Psych.", 1967 b, vol. 2, pp. 557-583.

15. Kahneman D., Norman J. The time-intensity relation in visual perception as a function of observer's task. "J. of Exp. Psych.", 1970, vol. 68, pp. 215-220.

16. Kahneman D., Wolman R. E. Stroboscopic motion: effects of duration and interval. "Perc. & Psych.", 1970, vol. 8, pp. 161-164.

17. Koffka K. Perception: An introduction to Gestalt - theorie. "Psych. Bull.", 1922, vol. 19, pp. 551-585.

18. Kolers P., Pomerantz, J. R. Figural change in apparent motion. "J. of Exp. Psych.", 1971, vol. 87, pp. 191-206.

19. Lapp in J., Harm J. On the rate of acquisition of visual informa-tion about space, time and intensity. "Perc. & Psych.", 1973, vol. 13, pp. 439-445.

20. Merchon D. Relative contributions of depth and directional adja-cency to simultaneous whithness contrast. "Vis. Res.", 1972, vol. 12, pp. 969-979.

21. Michotte A. La causalite phenomenale. Causalite, Permanence et Realite Phenomenale, Publications Universitaires, 1962.

22. Peeke Sh. C., Stone G. Focal and nonfoca! processing of color and form. "Perc. & Psych.", 1973, vol. 14, pp. 71-80.

23. Ramachandran V., Madhusudhan R., Vidyasagar f. The role of contours in stereopsis. "Natur", 1973, vol. 242, pp. 412- 414.

24. Ramachandran V., Madhusudhan R., Vidyasagar T. Apparent movement with subjective contours. "Vis. Res.", 1973, vol. 13, pp. 1399-1401.

25. Ratleff A. A study of visual movements determined by form, colour or brightness. "Acta Psych.", 1956, vol. 12, p. 64.

26. Sperling G. A model for visual memory tasks. "Human Factors", 1963, vol. 5, pp. 19-31.

27. Sternberg S. The discovery of processing stages: extentions of Donder's method. "Acta Psych ", 1969, vol. 30, pp. 276-315.

29. Tre issman A. Binocular rivalry and stereoscopic depth perception. "Quart. J. of Psych.", 1962, vol. 14, pp. 23-27.