О роли мотивации в перцептивном процессе (Соколова Е. Т.)

Настоящее сообщение не претендует на обстоятельный доклад, а представляет собой лишь попытку постановки проблемы и изложение предварительных экспериментальных данных.

На сегодняшний день связь восприятия с аффективно-потребностной сферой личности совершенно очевидна. Исследования, проведенные за последние 25-30 лет в русле разных психологических направлений, продемонстрировали влияние на восприятие эмоциональных состояний, потребностей, установок, успеха и неуспеха (Брунер, Постмэн, Лазарус, Нюттен и т. д.). Можно сослаться также на работы советских психологов школы Д. Н. Узнадзе, рассматривающих "установку" на уровне общей теории деятельности как "модус" личности и механизм восприятия. Таким образом, зависимость восприятия "от всей многообразной жизни личности" (С. Л. Рубинштейн) может считаться доказанной по крайней мере на экспериментальном уровне.

Вместе с тем приходится констатировать, что в методологическом и теоретическом плане эта проблема мало разработана: что следует относить к "личностным факторам", какова их иерархия, сводим ли механизм их действия к установке или лежит на другом уровне и т. д.

Попытки разрешить этот вопрос в зарубежной психологии грешат эклектицизмом и подчас сводятся к выявлению роли "внешних" и "внутренних" факторов в детерминации восприятия, между тем потребность в постановке и разработке указанной проблемы на базе адекватной методологии чрезвычайно велика и ощущается во всех областях психологии. В любом психологическом эксперименте, чтобы вскрыть реальные психологические связи и закономерности, приходится делать "поправку на личность", т. е. учитывать особенности состояния испытуемого, его понимание цели эксперимента, его притязаний и т. д. Этот момент приходится особенно подчеркивать в связи с тем, что хотя необходимость учета "смысла" восприятия (т. е. его личностной обусловленности) подчас декларируется, но в дальнейшем при постановке конкретной задачи исследования, организации эксперимента и формулировании выводов "выносится за скобки". Это тем более парадоксально, что в советской психологии прочно утвердился принцип деятельности. В применении к исследованиям в области восприятия он обязывает к изучению прежде всего мотива, смысла перцептивной деятельности для субъекта. Очевидно, что итог процесса формирования образа, опознание сигнала или создание "гипотезы" существенно определяется тем, как человек понимает задачу, затрагивает ли она его самооценку, релевантна его интересам и т. д. Однако исследователь, пожелавший изучить все многообразие личностных детерминант восприятия (равно как и памяти, мышления и проч.), сталкивается с рядом методических трудностей. Прежде всего, не всякая перцептивная задача в равной степени располагает субъекта к проявлению его личностных характеристик. Это предъявляет особые требования к организации эксперимента. Сама по себе задача, например опознание сигнала, может и не вызвать к себе пристрастного отношения. Однако она может стать значимой, если испытуемый станет рассматривать ситуацию эксперимента как проверку, скажем, собственной быстроты реакции. Отсюда следует, что практически любое задание исследователь может сделать личностно значимым путем введения соответствующего мотива. Мотивация задается не только инструкцией и отношением экспериментатора, но также рядом особенностей предъявляемого материала. Чем сложнее, содержательнее стимул, тем больше вероятность того, что он окажется релевантным интересам, установкам, мотивам личности. Кроме того, и это очень важно, сложная перцептивная задача требует для своего выполнения "развертки" процесса восприятия, преобразования его в деятельность. В теоретическом плане введение категории деятельности означает, что "личность" и "восприятие" перестают рассматриваться как отдельные "сферы"; напротив, исследователь получает возможность изучить включенность личности в процесс восприятия. Личность представительствует в деятельности смыслообразующей функцией мотива; восприятие же, будучи опосредовано мотивом, приобретает определенный "ранг" в структуре деятельности. Именно место в структуре деятельности определяет направленность и содержание процесса восприятия. Последнее хотелось бы под черкнуть особо. Традиционно, еще со времен О. Кюльпе, изучалась детерминированность восприятия со стороны за дачи (цели). Эта же идея прозвучала в ряде докладов сегодня (Ю. Б. Гиппенрейтер, А. Р. Лурия, Е. Д. Хомская). Большой интерес представляют данные Ю. Б. Гиппенрейтер о поуровневой перестройке деятельности зрительного анализатора в зависимости от сложности задач. Но ни в одном из выступлений не был поставлен вопрос о детерминированности восприятия со стороны мотивационного компонента деятельности. Между тем задача сама по себе не способна побудить и направить процесс восприятия, и не она, а мотив определяет отношение испытуемого к тому, что предстоит ему выполнить в эксперименте.

Известен цикл работ, проведенных в 30-е годы под руководством А. Н. Леонтьева и А. В. Запорожца, показавших различную эффективность психических процессов - памяти, регуляции движений при изменении мотивации деятельности. Мы продолжаем эту линию исследования и идем несколько дальше в поиске факторов, ответственных за изменение тех или иных параметров психических процессов.

Осуществленное несколько лет назад под руководством Б. В. Зейгарник исследование выявило следующее. Испытуемым предъявлялись сюжетные и структурно-неопределенные картинки (типа ТАТ и Роршаха) с просьбой определить, что изображено. Один раз говорилось, что цель эксперимента- проверка способностей к фантазированию, другой раз - исследование интеллекта. Разная мотивация обусловливала разную структуру деятельности: процесс восприятия в ней мог выступать как действие или операция.

Специальное исследование на патологическом материале показало, что фактором, ответственным за переструктурирование деятельности, выступал смысл, точнее - место, занимаемое экспериментальным мотивом, в мотивационной структуре данной личности. Именно "смысл" определял направленность и содержание процесса восприятия, а само переструктурирование деятельности служило индикатором степени "пристрастности" субъекта.

Проведенное исследование вскрыло зависимость восприятия от личностного (мотивационного) компонента деятельности. Оно показало принципиальную возможность объективного изучения такой личностной переменой, как мотив (смысл) через восприятие.