Представьте себе, что вы вдруг все забыли. Вы видите, слышите, осязаете, ощущаете запахи, вкус и т. п., но вам не с чем сравнивать возникающие в сознании ощущения - они совершенно новы и непонятны, не пробуждают никаких ассоциаций. Испытываемые вами ощущения лишь скользят по поверхности лишенного каких бы то ни было следов прошлого опыта, гладкого, как стекло, психического поля, и сами никаких следов не оставляют. Они протекают через сознание, как водяная струя по Руслу, покрытому водоотталкивающей пленкой, из них не складывается даже мимолетных восприятий, так как нет апперцепций, дополняющих сиюминутную информацию. И она проходит через сознание, как через крупноячеистое решето.
Каждый миг вы выхватываете лишь какой-то фрагмент окружающего пространства, какую-то часть, какую-то сторону предмета, и это практически не дает возможности создать хотя бы мимолетное цельное представление об окружающей обстановке и даже об отдельной вещи. Так, если вы видите на стеллаже корешок стоящей в общем ряду книги, то, чтобы представить себе ее целиком, необходимо воссоздать в памяти и те части, которые в настоящее время скрыты от взора. Однако если вы все забыли, то это вам не удастся. Мало того, вам ни о чем не скажут и надписи на переплете, ибо вы не знаете букв, значения слов. Иначе говоря, полная потеря памяти - это и потеря языка.
Если вы утратили память, вам ни о чем не говорят ни шум листвы, ни запах хлеба, ни дружеское рукопожатие, ни лица ваших близких. Вы растеряны, беспомощны...
А как это сказывается на разуме? Да о каком же разуме в такой ситуации может вестись речь? Ведь память - это основа разума, это то, что необходимо для сохранения ядра человеческой личности. Благодаря ей прошлое живет в нашем настоящем в виде знаний, образа мыслей, навыков, привязанностей и т. д. От прошлого тянется ниточка к будущему. Мы планируем свои действия, основываясь на уже существующем опыте, на знании обстоятельств, в которых собираемся действовать. Без памяти мы были бы пленниками мгновения, не способными ни учиться, ни думать, ни осознавать себя. Не обладай человек даром сохранять следы прошлого и использовать запасы информации в настоящей и будущей жизни, он вообще не смог бы существовать.
Значение памяти для психической деятельности хорошо понимали уже в древности. Представления о ней были наивны, но в чем-то по существу верны. Вот что писал Платон в трактате "Теэтет": "...Чтобы понять меня, вообрази, что в наших душах есть восковая дощечка; у кого-то она побольше, у кого-то поменьше, у одного - из более чистого воска, у другого - из более грязного или из более жесткого, а у некоторых он помягче, по есть у кого и в меру...
Это дар матери муз Мнемозины, и, подкладывая его под наши ощущения и мысли, мы делаем в нем оттиск того, что хотим запомнить из виденного, слышимого или самими нами придуманного, как бы оставляя на нем отпечатки перстней. И то, что застывает в этом воске, мы помним и знаем, пока сохраняется изображение этого, когда же оно стирается... тогда мы забываем и больше уже не знаем".
Память хороша у тех людей, рассуждает далее Платон, "...в чьей душе воск глубок, обилен, податлив и достаточно размят... Они не смешивают знаки ощущений и всегда имеют истинное мнение". Когда же воск слишком рыхлый, люди "хоть и понятливы, но оказываются забывчивыми... У кого воск негладкий, шершавый, каменистый, смешанный с землей и навозом, у тех получаются неясные отпечатки. Неясны они и у тех, у кого жестки восковые дощечки, ибо у них нет глубины, и у тех, у кого они чересчур мягки, ибо отпечатки, растекаясь, становятся неразборчивыми. Если же ко всему тому у кого-нибудь еще и маленькая душонка, то, тесно наползая друг на друга, они становятся еще того неразборчивее. Все эти люди бывают склонны к ложному мнению. Ибо, когда они что-то видят, слышат или обдумывают, они медлительны, не в силах каждому быстро отвести ему соответствующее и, распределяя неправильно, по большей части и видят, и слышат, и мыслят превратно. Про таких говорят, что они заблуждаются относительно существующего и называют их неучами".
Наивная платоновская концепция о восковой дощечке ("эйдос") и запечатлении на ней следов ("энграмм") - первая из гипотез о сущности памяти, а приведенные выше греческие слова, употребленные Платоном, до сих пор не сходят со страниц научных трудов, посвященных этой проблеме. Да и сама трактовка памяти по Платону не так уж фантастична. Ее можно свести к следующим положениям. Во-первых, память - это "отпечатки"; во-вторых, в силу особенностей психической основы у разных людей способность к их запечатлению разная; в-третьих, плохая память отрицательно сказывается на процессах мышления, и люди, у которых она снижена, медлительны в решении интеллектуальных задач, "мыслят превратно", часто "заблуждаются относительно существующего". Какое же из этих извлечений из Платона можно признать нелогичным, противоречащим современным взглядам на сущность памяти? Кстати, а каковы они, современные представления?
Вот несколько извлечений из статьи о памяти В. Б. Гречина, опубликованной в 1979 году. Память есть след. Память - это след, оставшийся после прекращения специфической стимуляции; это способность хранить в закодированном виде информацию, которая при определенных условиях может быть выведена из системы без искажений; сохранение информации о сигнале после того, как действие его прекратилось; способность клеток и молекул накапливать, хранить и при определенных условиях воспроизводить изменения, вызываемые ранее действовавшими раздражителями... Противоречат ли эти представления гипотезе Платона? Пожалуй, принципиальных расхождений здесь нет.
Это не значит, конечно, что со времен Платона изучение памяти не продвинулось вперед. Напротив, достижения науки в разработке этой проблемы весьма велики. Но она решена далеко не полностью, и ею занимаются десятки крупных научных коллективов.
Проблема памяти важна для понимания механизмов деятельности мозга, его психофизиологии, для развития биологии и медицины, педагогики и психологии, кибернетики и организации труда.
Опыт изучения памяти показал, что понять ее суть можно, только объединив усилия различных наук. Немало из того, что о ней известно, гипотетично, спорно, но многое интересно, перспективно и вселяет надежду, что ответы на нерешенные вопросы могут быть найдены в обозримом будущем.
Само понятие "память" чрезвычайно емкое. Взяв за основу различные критерии, можно выделить многие ее формы. Прежде всего представляется целесообразным назвать память наследственную, запрограммированную в генах. Она обусловливает становление врожденных форм поведения, основанных на безусловных рефлексах, инстинкте - это видовая память. Кроме нее, существует фенотипическая память, мозговые механизмы которой реализуют обработку и хранение информации, приобретаемой в процессе жизнедеятельности, - индивидуальная память. У человека запас знаний составляют в основном сведения, полученные в ходе приобретения индивидуального опыта. У животных ярче выражены проявления видовой памяти.
В зависимости от того, какой анализатор обеспечивает в основном восприятие информации, выделяют память зрительную, слуховую, тактильную и т. п. Кроме того, - эмоциональную, чувственно-образную, словесно-логическую. "
Каждому из нас в той или иной степени свойственны все ее виды, но комбинации их индивидуальны. При этом у одного человека доминирует один вид памяти, у другого другой. Так, у художников часто особо выраженной бывает память зрительная, у дегустаторов - вкусовая и обонятельная, у актеров - эмоциональная, у математиков - словесно-логическая и т. д. При этом в детстве обычно преобладает чувственно-образная память, а в зрелом возрасте - словесно-логическая. К тому же, как говорил психолог С. Л. Рубинштейн, дети имеют более прочную память, взрослые - более обширную. У высокоодаренных людей нередко хорошо развиты многие ее виды.
Память обеспечивает возможность накопления опыта, знаний, способствует определению вновь поступающей информации путем ее сопоставления с уже приобретенными ранее сведениями. Именно она позволяет размещать все события нашей жизни по оси времени, разделяя их на прошлое, настоящее и будущее.
В формировании восприятий, кроме текущих ощущений, участвуют и извлечения из памяти. Поэтому, увидев корешок стоящей на полке книги и прочитав название, мы можем вспомнить и ее содержание, и помещенные в ней иллюстрации.
Восприятия порождают ассоциации, в основе которых лежит сопоставление текущей информации с прежним опытом. Психологи различают ассоциации по смежности, по сходству и по контрасту (по противоположности). Примером первых может быть ассоциативная связь между человеком и его именем, картиной и фамилией ее автора, началом поговорки, стихотворной строки и т. п. и их продолжением, между громом и молнией, рекой и пароходом и т. п. По сходству ассоциируются похожие чем-то слова, предметы, явления: дождь и снег, папиросы и сигареты. Ассоциации по контрасту или по противоположности: черное и белое, добрый и злой, север и юг, дикий и домашний, острый и тупой и т. п.
Мышление по ассоциации нередко преобладает у пас в периоды незанятости, когда ход мыслей не подчинен какой-то определенной цели, а также при снижении уровня внимания в связи с переутомлением. Ассоциативный тип мышления особенно характерен для художников, актеров, писателей. Однако он играет определенную роль и в точных науках, ибо наводит подчас на мысль, развитие которой в дальнейшем ведет к изобретательству, открытиям.
Широко распространено представление о двуступенчатости памяти, согласно которому она условно может быть разделена на кратковременную (краткосрочную) и долговременную (долгосрочную).
Ненадолго мы запоминаем найденный в справочнике номер телефона, сообщение информатора в аэропорту об очередном рейсе самолета. Пределами кратковременной ; памяти в основном ограничиваются знания, наскоро почерпнутые студентом из учебника перед самым экзаменом.
Долговременная память - это весь усвоенный опыт. Она содержит массу воспринятой ранее информации, часть из которой хранится практически всю жизнь.
Не все сведения, поступающие в кратковременную память, переходят в долговременную. К тому же в процессе запоминания информация подвергается логической переработке, и в результате усваивается не образ как таковой, а его символ, хотя длительно задерживаться в памяти могут и восприятия, прежде всего те, в основе которых лежат пережитые, главным образом яркие, ощущения, особенно если последним сопутствовали выраженные изменения в эмоциональном состоянии.
Кроме кратковременной и долговременной, некоторые специалисты выделяют так называемую иконическую память, или непосредственный отпечаток сенсорной информации. Иконическая память представляет собой удержание точной и полной картины мира, воспринимаемой органами чувств в течение краткого периода, исчисляемого буквально долями секунды. За это время в нашем мозгу формируются характерные признаки сенсорных сигналов, устанавливается, что они собой представляют. Время сохранения образа в иконической памяти дает возможность выделить из всего объема информации более значимое, распознать образы внешнего мира. Иными словами, иконическая память позволяет обрабатывать поступающие сигналы в течение времени, несколько превышающего непосредственное действие этих сигналов.
Деление памяти на иконическую, кратковременную и долговременную не общепринято. Существует мнение, что оно искусственно, так как речь идет практически не о разных видах памяти, а по сути дела лишь о стадиях единого психофизиологического процесса.
Память - это умственная деятельность, выражающаяся в закреплении, сохранении и последующем воспроизведении осознанной, а подчас и неосознанной информации и возникающих на ее основе восприятий, представлений, мыслей. Находясь в сознании, мы постоянно воспринимаем поступающую извне информацию, анализируем и синтезируем ее и на этой основе проводим своего рода сортировку ощущений, образов, восприятий и отбираем часть ее для запоминания на краткий или длительный срок.
Современные психологи, подобно древним грекам,рассматривают процесс запоминания как образование следов, запечатлений, энграмм, только не на восковой дощечке, а в нервной ткани. При запоминании параллельно осуществляются сопоставления, связи, обобщения с уже зафиксированным в памяти жизненным опытом. Процесс запоминания может быть различным по полноте, точности, прочности. Особенно влияет на него отношение человека к информации, в том числе и эмоциональное, его представление о ее значимости, важности, необходимости в ближайшем или отдаленном будущем. Имеет значение и общее состояние человека в этот период, уровень бодрствования, утомленности, установка на запоминание и зависящая от этого степень внимания.
Запоминание может быть непроизвольным и произвольным. Непроизвольно, ненамеренно в памяти могут закрепиться случайно увиденные лица, рекламы, услышанные мелодии и все то, что так или иначе обращает на себя наше внимание, воспринимается как эмоционально значимое. Произвольное запоминание происходит при наличии установки, с участием волевых усилий. При этом применяются такие приемы, как сосредоточение внимания, повторение, осмысление, установление ассоциативных и логических связей.
Ассоциативные связи широко используются при так называемом механическом запоминании. Например, известно, что в сетчатой оболочке глаза имеется два вида зрительных рецепторов: палочки и колбочки. Чтобы ученики запомнили, какие рецепторы обеспечивают функцию зрения днем, а какие - в сумерках, им иногда говорят, что в сумерках легче идти с палочкой, а с колбочками работают в лабораториях, как правило, в дневное время.
Возникающие ассоциации помогают. легче запомнить нужную информацию.
Однако запоминание, осуществляемое только на основе ассоциаций, несовершенно, происходит недостаточно осмысленно, без полного понимания фиксируемого в памяти материала. Крайним проявлением механического запоминания, основанного на ассоциациях по смежности, является зубрежка - она малопродуктивна и достигается лишь многократным повторением словесного материала без понимания значения слов и смысла предложений.
Механическому запоминанию противопоставляется запоминание по смыслу, в основе которого лежит мышление, направленное на выявление логических связей между материалом и тем, что уже известно и находится в арсенале памяти. При этом информация подвергается анализу и синтезу, дифференцируется, осмысливается. В ходе такого запоминания может меняться форма поступающей информации, но зато усваивается ее сущность. Осмысленный процесс запоминания осуществляется более быстро и является более прочным, оптимально способствует умственному развитию, совершенствованию всех показателей, определяющих мышление как таковое.
Знания, приобретенные путем механического заучивания, трудно использовать для решения "нестандартных" жизненных задач, и они оказываются подчас бесполезным грузом, тогда как осмысленная уже во время запоминания информация может содействовать решению новых, иногда неожиданно возникающих вопросов. Она способствует формированию оригинальных новаторских, творческих мыслей и, следовательно, развитию различных отраслей человеческих знаний. В связи с этим В. И. Ленин писал: "Нам не нужно зубрежки, но нам нужно развивать и усовершенствовать память каждого обучающегося знанием основных фактов, ибо коммунизм превратится в пустоту, превратится в пустую вывеску, коммунист будет только простым хвастуном, если не будут переработаны в его сознании все полученные знания".
Рассматривая физиологию процессов памяти, можно говорить о том, что в основе ее лежит закрепление отобранной информации - консолидация. В настоящее время известно, что в осуществлении этого процесса важную роль играют структуры лимбико-ретикулярного комплекса, прежде всего входящего в его состав гиппокамнова круга, включающего нижне-внутренние отделы (гиппокамповы извилины) височных долей и прилежащие к ним образования межуточного мозга. При двустороннем поражении гиппокамнова круга отмечается резко выраженное нарушение запоминания. Оно проявляется, в частности, при так называемом синдроме Корсакова (он описан впервые русским психиатром С. С. Корсаковым в 80-х годах прошлого века), наблюдающемся у больных, длительно злоупотреблявших спиртными напитками.
При этом синдроме, писал С. С. Корсаков, "почти исключительно расстроена память недавнего... тогда как впечатления давнишние запоминаются довольно порядочно". Так, например, больной не может вспомнить, пообедал он или нет, хотя только что убрали со стола. Он может играть в преферанс или шашки, но если спрятали шашки или карты и все следы игры скрыли, больной утверждает, что давно не играл. То же самое в отношении людей: он узнает их, если видел до заболевания, делает свои замечания, часто остроумные и довольно находчивые, но поводу того, что он слышит от этих лиц; может поддерживать разговор довольно интересный, а как только они уходят - готов уверять, что у него никого не было. Он не в состоянии запомнить людей, которых не знал до болезни.
При синдроме Корсакова память больного практически включает в себя только то, что было усвоено им до начала заболевания. Контраст полнейшего беспамятства па текущие события и сравнительной стойкости памяти на давно прошедшее - поразителен. Удивительно и то, как быстро забываются все новые впечатления. Так, просматривая газету, человек может десять раз подряд прочесть одну и ту же строчку как нечто для себя новое. Такие больные нередко многократно повторяют одни и те же вопросы, одни и те же фразы. Рассуждая, они пользуются исключительно старыми, давно накопленными сведениями, новые же впечатления почти не включаются в мышление. Мало того, из старого возникают преимущественно рутинные комбинации. Круг понятий, которыми оперирует больной, постепенно все больше и больше сужается, мышление становится стандартизированным, штампованным.
Развитие синдрома Корсакова при поражении гипнокампова круга указывает на то, что входящие в его состав структуры важны для процесса консолидации - фиксации в памяти следов-энграмм. Есть мнение, что при постоянстве внешней обстановки гиппокамп тормозит активизирующие кору структуры ретикулярной формации. Под влиянием же потока значимой информации, поступающей в мозг от рецепторных аппаратов органов чувств в виде нервных импульсов, это торможение гасится. В результате тонус функционального состояния корковых структур повышается и происходит фиксация следов вновь воспринимаемой информации.
При поражении структур гиипокампова круга нарушается запоминание всех видов сообщений, независимо от их модальности, тогда как возможность оперировать ранее закрепившейся, в памяти информацией сохраняется. Это позволяет подвести физиологическую базу под давно известное психологам представление о кратковременной памяти. Некоторые исследователи считают ее следствием нейродинамических процессов в форме многократной циркуляции (реверберации) нервных импульсов по замкнутым нейронным кругам, происходящей в структурах главным образом гиппокамповой области височных долей мозга.
Память на этом этапе весьма ранима, и если в период закрепления (консолидации) следа мозг подвергается экстремальным воздействиям, нарушающим течение нейродинамических процессов в нем (электрошек, черепно-мозговая травма и т. п.), то информация, которая еще не успела закрепиться в мозгу, не оставляет следа. Таким образом может быть объяснено выпадение памяти на события, непосредственно предшествовавшие травме, скажем, у людей, попавших в автомобильную катастрофу. Информация, которая уже успела пройти стадию консолидации, или, как говорят, перешла в долговременную память, после такого рода травмы обычно не исчезает.
Забывание недавних событий может быть объяснено и с точки зрения теории интерференции, согласно которой оно есть результат не распада еще не успевшей сформироваться энграммы, а следствие отвлекающего действия последующей информации, особенно если она более значима для человека, чем предшествовавшая ей. Был предложен очень простой опыт, который каждый может провести на самом себе. Нужно запомнить три любые буквы и воспроизвести их через 18 секунд. Это ни для кого не составит труда. Но сделать это оказывается весьма если в промежутке между запоминанием букв и их воспроизведением вы должны будете осуществить умственную работу, скажем, быстро отнять от произвольного трехзначного числа по тройке. Складывается впечатление, что новое задание как бы вытесняет из памяти предшествующую информацию и она забывается.
Отсутствие общепризнанного нейрофизиологического объяснения механизмов памяти побудило искать расшифровку их на уровне биохимических представлений. Успехи в изучении путей передачи наследственной информации, носителем которой, как теперь известно, являются нуклеиновые кислоты (ДНК и РНК), позволили предположить, что и в формировании индивидуальной памяти имеют значение изменения в РНК и в образующемся на молекулах РНК белке.
Проведя исследования в этом направлении, шведский ученый Хиден обнаружил, что в мозгу экспериментальных животных в процессе их обучения увеличивается количество РНК. По гипотезе Хидена, под влиянием возбуждения в молекулах РНК возникают структурные изменения и в результате формируется новый по составу белок, который и определяет материальный след, отпечаток закодированного опыта. Когда организм подвергается воздействию аналогичных раздражителей, они как бы активируют этот белок, и в результате происходит их опознание.
Работы Хидена положили начало целому потоку новых исследований. Возникла гипотеза, согласно которой изменения в системе "РНК - белок" определяют сохранение опыта, являясь таким образом основой памяти. В пользу этой гипотезы приводились факты нарушения запоминания экспериментальными животными, которым перед опытом вводился фермент, снижающий содержание РНК, и указания на то, что уменьшение РНК в мозгу возникает при электрошоке, ведущем к выпадению из памяти определенного отрезка времени, а также при торможении искусственным путем синтеза РНК в организме. В результате появилось представление, что память может быть улучшена введением в организм РНК с пищей.
Казалось бы, была найдена почва, способная взрастить новые идеи. И действительно, они стали расти как грибы, причем, к сожалению, не только пригодные к употреблению. Прародителем этих идей можно считать американца Д. Мак-Коннелла. Он выработал условный рефлекс у червей планарий, потом растолок пару из них и скормил необученным их сородичам. Как утверждал экспериментатор, после такого "обеда" последние "умнели" и уже без специального обучения как будто бы усваивали опыт своих жертв, добывавших его "в поте лица своего" в процессе "обучения". Сами собой напрашивались далеко идущие выводы: вместо того, чтобы учиться, достаточно съесть ученого - этак рассуждая, можно было договориться до возрождения каннибализма. Назревала сенсация.
Эксперименты Мак-Коннелла были многократно повторены. При этом подопытными оказывались уже более высокоорганизованные животные - крысы, белые мыши, золотые рыбки, цыплята и пр. У одних исследователей ничего путного не получилось, другие признали результаты своих экспериментов сомнительными. Но нашлись и такие, которые подтвердили точку зрения Мак-Коннелла. Это были прежде всего американские ученые - физиолог Р. Гэй, фармаколог Д. Унгар и биохимик В. Парр. Последний сумел даже приготовить путем синтеза белки, подобные тем, которые появлялись в мозгу животных в процессе их обучения.
Так родилась идея о "пилюлях памяти". Если информацию можно передавать с поедаемым экстрактом "умного" мозга и даже с состоящими из синтезированного белка порошками или таблетками, то, казалось бы, проблема простейшего и быстрейшего наполнения аппалов памяти новыми сведениями близка к разрешению, и перед педагогами маячит опасность остаться без работы. Сообщая о результатах своих опытов, Д. Унгар уже писал, что "недалеко то время, когда мы найдем пути и средства для получения подобным же образом первых полезных молекул познания и для человеческого мозга".
Мак-Коннелл в своем прогнозировании перспективы пошел еще дальше. У него от успехов своих последователей вообще голова закружилась. Иначе трудно объяснить откровенно сенсационную окраску, скажем, такого его заявления: "Познание в виде порошка - ведь это означает революцию во всех наших представлениях о процессах познания и забывания. Это снимает все наши прежние представления о самих себе. Что же в таком случае "Я"? Что такое личность?"
Тщательный анализ и многократная перепроверка опытов по "переносу памяти" позволили опровергнуть их результаты. Многообещающая сенсация лопнула, подобно мыльному пузырю. Однако исследования молекулярной основы памяти продолжаются. Подробное описание их результатов можно найти, в частности, в монографии В В Дергачева "Молекулярные и клеточные механизмы памяти", опубликованной в 1977 году.
Мы же, резюмируя изложенное выше, должны сказать, что пока нет единой теории, объясняющей, каким образом мозг обеспечивает хранение жизненного опыта. "Сохранение следов пережитого, - пишет известный физиолог Л. Г. Воронов, - это наиболее загадочное явление, о механизмах которого до недавнего времени по существу ничего не было известно. Считается, что это активный процесс, совершенствующийся и развивающийся под влиянием опыта и интересов человека и тесно связанный с мышлением".
Недавно высказано мнение (Ю. С. Бородкин, 10. В. Зайцев, 1979) о возможности выделения трех принципиально различных этапов формирования энграмм. Первый этап, соответствующий распространенному представлению о кратковременной памяти, связан с изменением возбудимости нейрональных мембран. Второй этап - повышение уровня обменных процессов в структурах нервных клеток, возможно, с включением их генетических аппаратов. Третий - структурный, он обусловлен возникновением новых нейронных ансамблей. Эта гипотеза основана на синтезе нейрофизиологических и биохимических представлений о механизмах памяти. Причем формирование следа начинается с синапса и через ядерно-плазматические процессы возвращается к нему же. При этом определенную роль в создании энграмм сейчас многие отводят химическим веществам - медиаторам, обеспечивающим перенос нервных импульсов через синаптическую щель с одного нейрона на другой и запускающим сложную цепь обменных превращений в структурах нейрона, заканчивающихся синтезом белка. Кроме того, память, рассматриваемая многими современными исследователями как единый процесс, связана с эмоциональным и мотивационным подкреплением, в обеспечении которого также велика роль химических соединении, выполняющих одновременно и функции медиаторов...
Если в вопросах регистрации и хранения информации много гипотетичного, то еще больше спорного в существующих представлениях об использовании хранимой в памяти информации, о механизмах вспоминания. Есть основания считать, что нарушения памяти чаще всего обусловлены расстройством организации поиска следа и извлечения искомой информации. В пользу этого говорит, в частности, известное понятие о "временном забывании". Из всех процессов памяти вспоминание или воспроизведение является наиболее активным. Извлекаемый из нее материал сопоставляется с новыми впечатлениями, с тем, что воспринимается в данный момент. Если при этом выявляется сходство, то происходит узнавание, то есть выявление в текущей информации того, что уже было известно раньше.
По тому, как человек воспроизводит запечатленную ранее информацию, можно судить об уровне или силе его памяти. Наиболее совершенной считается воспроизводящая память, которая обеспечивает возможность воссоздания в сознании всех деталей вспоминаемого образа, текста, события и т. п. на основании только "извлеченных" сведений.
Менее сильной является память второго уровня - опознающая. Если она хорошо выражена, то человек не может воспроизвести, скажем, однажды увиденное лицо или предмет, но зато, когда они повторно попадают в его поле зрения, легко их опознает. Таким образом узнается ранее слышанная мелодия, опознается знакомый когда-то запах и т. п.
Третий уровень - облегчающая память. При ней невозможно самостоятельно воспроизвести или опознать известную ранее информацию. Однако при повторном восприятии известного ранее и, как казалось, забытого материала для его запоминания требуется меньше времени, чем для аналогичных по объему и сложности совершенно новых для данного человека сведений.
Выделение трех уровней памяти условно - в жизни может существовать множество вариантов каждого из них. Так, воспроизведение по памяти бывает быстрым или отсроченным, абсолютным или приблизительным, фрагментарным. Узнавание - полным или частичным, уверенным или неуверенным. Если опознающая память выражена слабо, можно говорить о том, что воспоминание проявляется лишь как чувство знакомого, возникающее повторном столкновении с ранее уже известным материалом. Например, если вы смотрите когда-то уже виденный фильм или берете в руки давно прочитанную книгу, то" подчас ловите себя на том, что это уже вам было известно, но лишь с какого-то места, иногда вспоминаете их содержание.
В процессе вспоминания, как и в процессе запоминания, значительна роль ассоциаций. Текущие ощущения, восприятия могут вызывать воспоминания о том, что было известно, может быть, давным-давно и казалось уже забытым. Замеченный в толпе человек напоминает нам старого знакомого, услышанный запах акации - поездку многолетней давности в один из южных городов и происшедшие там события. Сувениры, подарки, фотографии служат как бы напоминанием о том, что было приятно, интересно. И подчас трудно предсказать, что о чем может напомнить, какие ассоциации вызовет то, что мы увидим, услышим, почувствуем.
Принцип ассоциаций лежит в основе многих приемов мнемотехники, которыми мы пользуемся невольно или вольно с целью запоминания и, главное, облегченного воспроизведения по памяти. Всем хорошо знаком веселый чеховский рассказ, герой которого - приказчик генерала Булдеева, пытался вспомнить фамилию Овсов, используя при этом закрепившуюся в его памяти ассоциацию с лошадью. На ассоциации основан и широко известный метод запоминания и воспроизведения - метод Цицерона. Великий оратор Древнего Рима Марк Туллий Цицерон, готовясь к выступлениям, репетировал речи, прохаживаясь по просторному дому. При этом он запоминал, в какой комнате ему пришлось проговаривать тот или иной их фрагмент. В результате, выступая перед сенаторами, Цицерон мысленно проходил по анфиладам собственного дома и таким образом держал в сознании весь план своего выступления. Речи его всегда были последовательными, логичными; излагал намеченный материал оратор исчерпывающе полно и никогда не пользовался никакими записями.
На принципе ассоциаций зиждятся и другие мнемонические приемы, в частности, те из них, в основе которых лежит составление и усвоение различных вариантов цифро-буквенного кода, которыми пользуются мнемонисты, поражающие публику своей феноменальной памятью во время эстрадных выступлений.
Многие из нас наделены от природы неплохой памятью, которую к тому же можно развивать и совершенствовать. Но часть из того, что мы как будто бы запомнили, со временем можно забыть. При этом "забытое" как бы стирается из нашей памяти и становится труднодоступным или даже недоступным для произвольного воспроизведения. Особенно быстро уходит то, что нам кажется малозначащим, необязательным. Чтобы дольше и прочнее держать в памяти нужные сведения, например запас слов изучаемого иностранного языка, необходимо периодическое повторение материала.
Процесс забывания противоположен запоминанию. Есть мнение, что абсолютного забывания того, что ранее было усвоено, вообще не происходит, что существует не забывание, а нарушение воспоминания, то есть извлечения из памяти нужной информации. В пользу этого говорит возникающее иногда в период эмоционального напряжения вспоминание, казалось бы, уже давно забытого. Интересные наблюдения сделал У. Пенфилд, который во время нейрохирургических операций под местной анестезией раздражал слабым электрическим током некоторые отделы височной коры и вызывал таким образом у больных самые неожиданные для них воспоминания.
Кстати, способность к забыванию - это тоже благо. Некоторые ученые считают, что объем информации, которую человек может удерживать в памяти, ограничен. Тогда, следовательно, должен быть механизм, который исключил бы ее перегрузку. По этому поводу известный советский хирург и кибернетик Н. М. Амосов говорил: "Очень хорошо, что человек многое забывает и его мозг освобождается для восприятия новых знаний". Нередко забывается то, что мы перестаем считать для себя нужным. Может быть, поэтому завершение работы и снижение в связи с этим интереса к ней подчас ведут к тому, что забываются связанные с ней мысли и события.
Следует отметить, что и запоминание, и вспоминание, и забывание могут быть сознательными и подсознательными, то есть совершаются как по нашему желанию, так и независимо от пего, даже вопреки ему. Иногда, особенно если воспоминания связаны с событиями большой эмоциональной значимости, они приобретают навязчивый, неотступный характер. Так, могут не давать человеку но- коя воспоминания о неблаговидном, постыдном поступке, о совершенном преступлении. Навязчивое воспоминание о содеянном преследует, например, Бориса Годунова:
...Как молотком звучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста.
...Итак, память играет исключительно важную роль в нашей психической деятельности. Она во многом предопределяет содержание наших мыслей, наши творческие возможности. Недаром древние греки богиню памяти Мнемозину считали матерью девяти муз, символизирующих науки и искусство.
Многие талантливые и гениальные люди обладали хорошо развитой памятью различных видов. Есть свидетельства, что Александр Македонский и Наполеон Бонапарт помнили в лицо и знали имена многих своих солдат.
В. Моцарт и С. В. Рахманинов обладали феноменальной музыкальной памятью. Вместе с тем такие выдающиеся личности, как Ч. Дарвин и А. Эйнштейн, В. Скотт и Ф. М. Достоевский, достигли громадных успехов в научной или литературной деятельности, имея в общем-то ординарную память.
Автор знаменитых "Опытов" французский философ Мишель Монтень так высказывался о своей памяти: "Я не нахожу в себе ни малейших следов ее и не думаю, чтобы во всем мире существовала другая память, столь же чудовищно немощная". Заявление, конечно, шуточное, по в каждой шутке есть доля правды. Жан-Жак Руссо в "Исповеди" также сетовал на плохую память, которая не давала ему возможности "затвердить наизусть и шести стихов".
И в то же время феноменальной "механической" памятью, позволяющей запоминать и свободно воспроизводить массу фактов, обладают подчас люди, не способные отдифференцировать их по значимости и осознать логическую связь между ними. Эти факты тогда вспоминаются "не к месту", загромождают собой первый план интеллектуальной сферы, становятся навязчивыми. Такая память не способствует продуктивности мыслительных процессов, а подчас и снижает эффективность мышления.
Дело в том, что память и интеллект далеко не всегда прямо пропорциональны друг другу. У человека может быть феноменальная механическая память, однако способность к логическому мышлению оказывается слабой, к тому же иногда отсутствуют необходимые для продуктивной работы заинтересованность, целеустремленность, воля.
В свое время психолога А. Р. Лурия поразила память мнемониста Шерешевского, и ученый подробно изучил и описал особенности психической деятельности этого необычного человека. Его сознание было постоянно загружено фактами и побуждаемыми ими яркими ассоциациями. Это мешало ему реально оценивать текущую ситуацию, нарушало целенаправленность мышления, делая его хаотическим. Шерешевский осознавал, что наделен исключительной памятью, пытался найти ей наиболее достойное применение, но, не имея ни к чему настоящего интереса, менял профессии, ничего не достиг и умер, по общему признанию, неудачником.
Существование грани между памятью и интеллектом общеизвестно. Иначе как можно было бы понять афоризм Ларошфуко "Все жалуются па свою память, и никто не жалуется на свой ум". Эту грань четко дифференцировал И. Кант, который был убежден, что память и мышление состоят в весьма отдаленном родстве, и заявлял, что ни в грош не ставит тех, кто "хранит в голове груз книг на сто верблюдов", но при этом лишен "способности суждения".