Как общаются животные!

Как общаются животные!

Дельфины

По-английски говорят,

Кричат на всех наречьях попугаи...

Л. Мартынов

Если основным средством общения между людьми является речь, то между животными - различные (совсем не обязательно звуковые) сигналы. Многие насекомые для привлечения половых партнеров испускают пахучие вещества; некоторые птицы с этой же целью исполняют "ритуальные танцы". Известны способы, которыми волки сигнализируют о том, что территория занята. Пчела, вернувшись в улей, сообщает своим сородичам путем сложных телодвижений о направлении, в котором обнаружены медоносные цветы, и о расстоянии до них; кобра, собираясь напасть, раздувает головные мешки, кот в этом случае принимает угрожающую позу и т. п. Нередко животные пользуются и звуковыми сигналами: тот же кот или гусыня угрожают противнику своеобразным шипением, собака - лаем; вожак обезьян-бедуинов в случае опасности издает резкий крик; курица сигнализирует о снесенном яйце кудахтаньем. Но все это не речь, а сигналы - сигналы конкретные, однозначные. Большинство их инстинктивны и проявляются по типу безусловных рефлексов.

Количество заключающих в себе определенную информацию врожденных сигналов у некоторых животных исчисляется десятками. Так, у отдельных видов обезьян только различных по своему смыслу звуковых сигналов насчитывается около сорока. У лисиц их 36, у бурундуков - 19, у кур - 25, у черного дрозда - 14, у серой славки - 25, у большой синицы - 20. Это сигналы опасности и ухаживания, взлета и посадки, призыва и попрошайничества...

Еще в XVII веке во Франции была издана "Книга о гусиной речи". В 1800 году немецкий натуралист Ветцель составил "словари" собаки, кошки и курицы, а через 7 лет французский естествоиспытатель Дюпон де Немур - "словарь" ворон.

Если прежде натуралисты, изучая "язык" животных, основывались на возможностях своих органов чувств, то в наше время на помощь исследователям пришла техника. Звуки, издаваемые животными, фиксируются, подвергаются анализу, сопоставляются и т. д., что позволяет получать объективные данные.

Среди современных методов наблюдения значительную популярность приобрели "звуковые ловушки". Сигналы животных записываются на магнитофонную пленку, а затем воспроизводятся в условиях обитания их сородичей. Изучается их реакция на эти звуковые сигналы, причем они могут воспроизводиться полностью, фрагментарно, в ускоренном или замедленном темпе и т. д. Подобные эксперименты дают возможность расшифровать содержащуюся в сигнале информацию и выяснить, какой атрибут этого сигнала является наиболее важным, определяющим его информативность.

Метод "звуковых ловушек" и другие современные исследования, основанные на использовании технических средств фиксации и анализа, позволили установить, что сигналы животных не всегда неделимы. У некоторых зверей и птиц они имеют "ступенчатое" строение. Информативность сигнала может меняться, в частности, в зависимости от числа составляющих его одинаковых элементов, а иногда и от того, в какой последовательности в нем воспроизводятся отличающиеся друг от друга звуки.

Было обнаружено, что не все свойственные птицам видовые сигналы наследуются. Многие пернатые (зяблики, коноплянки, скворцы и пр.) не могут исполнять свойственные их виду песни, если они были выращены в изоляции от своих сородичей. Птенцам иногда приходится обучаться адекватной реакции на общепринятые у данного вида птиц сигналы. Иногда способность к усвоению новых сигналов и даже "чужого языка" сохраняется у птиц всю жизнь. Так, во время одного из опытов вместе содержали ворону и малобарского дрозда. Они научились хорошо разбираться в сигналах друг друга. И когда одного из них удаляли из клетки, оставшийся начинал выкрикивать "чужие" для его вида призывные звуки (Л. Стишковская).

Основываясь на подобных результатах, естествоиспытатели вновь подняли вопрос о "языке" животных и даже ввели термин "язык малой степени". Но как бы то ни было - все произносимые животными звуки и звукосочетания - это сигналы, а не речь, и их можно сравнить с гудком автомобиля или телефонным звонком, с боем часов или с сиреной о воздушной тревоге. Такие сигналы не могут обеспечить передачи сколь-нибудь усложненной информации. Они не могут и стимулировать развитие у животных мышления. А если их попытаться сравнить с элементами используемых людьми языков, то такое сравнение возможно разве что на уровне междометий, которыми, как известно, передать можно не так уж много.

Но ведь есть животные, которые могут произносить отдельные слова, имитируя тем самым человеческую речь? Есть. Так, у В. Л. Дурова была собака, которая говорила "ма-ма". Биолог Ферпесс добился, что орангутан довольно внятно произносил то же "слово"; воспитанница супругов Хейс шимпанзе Вики говорила слова "мама", "папа" и "кап" (чашка), однако, несмотря на все усердие своих воспитателей, большего ей достичь так и не удалось. Известны говорящие сороки, вороны, скворцы, попугаи. "Чемпионом" принято считать попугая Коко, воспитанного Каролиной Шульце, - он произносил около 120 немецких слов.

Если произнесение слов, являющихся элементами того или иного языка людей, для животных затруднено хотя бы в связи с отсутствием у них сколько-нибудь развитого речевого аппарата, то понимают отдельные слова многие домашние животные. Так, собаки, лошади, коровы, как правило, довольно легко усваивают свою кличку. Собаки и лошади к тому же нередко приучаются адекватно реагировать на многие слова-команды. Даже куры, как правило, сбегаются, услышав призыв хозяйки, извещающий о кормлении.

Однако все подобные примеры не меняют сути дела, ибо это результат приучения животных к определенным реакциям в ответ на те или иные влияния со стороны внешней среды. Такое реагирование, в сущности, условно-рефлекторное и может проявляться и в произнесении отдельных звуков или звукосочетаний, имитирующих элементы речи. Но это опять-таки не речь, а лишь неосмысленные звуковые или поведенческие реакции в ответ на условные сигналы. При этом в качестве такого сигнала могут быть и произнесенные хозяином животного или дрессировщиком слова, и удар бича, и выразительный жест или, как отмечал Павлов, звук шагов спускающегося по лестнице служителя лаборатории, несущего корм.

Однако если животные не в состоянии овладеть человеческим языком в процессе дрессировки, то, может быть, они могут заговорить, живя среди людей? Биолог Иернс и его сотрудница Лернед восемь месяцев воспитывали молодого шимпанзе Чима - они задались целью обучить "го английскому языку. Опыт не удался. У исследователей сложилось впечатление, что обезьяна научилась понимать многие слова; они ждали уже, что при первой же побуждающей к этому ситуации животное заговорит. Но чуда не произошло. Тщетными оказались и попытки супругов Келлог обучить речи шимпанзе по кличке Фуа - они растили ее в семье вместе с собственным ребенком.

Советская исследовательница Н. Н. Ладынина-Котс более трех лет воспитывала и обучала речи в домашних условиях шимпанзе Иони. Иони научилась отдергивать лапу при слове "горячо", хватала за руку и тянула к двери свою воспитательницу, если та произносила: "Пойдем гулять". Однако она не заговорила, а ее действия в ответ на некоторые усвоенные команды представляли ;обой опять-таки лишь адекватную условно-рефлекторную реакцию в ответ на определенный сигнал. В результате исследовательнице - истина дороже! - пришлось сделать вывод, что обезьяна не способна овладеть человеческой речью. Несмотря на огромную целенаправленную работу, проведенную высококвалифицированным специалистом, разум у шимпанзе, по образному выражению Н. Н. Ладыниной-Котс, остался "тусклым, серым, однообразным графитом" и ни на йоту не приблизился к "прозрачному, сияющему, лучистому, играющему алмазу", с которым исследовательница сравнивала интеллект человека.

Таким образом, следует считать доказанным, что даже такие высокоразвитые животные, как человекообразные обезьяны, не в состоянии овладеть человеческой речью. Они лишь способны воспринимать отдельные слова-сигналы и адекватно на них реагировать. Некоторые из животных обучаются воспроизведению отдельных слов, точнее звукосочетаний, имитирующих слова, входящие в состав того или иного языка, но ни одно из них не может овладеть на самом деле человеческой речью, даже в значительно редуцированном объеме.

Но, может быть, человеческая речь животным вовсе и ни к чему: ведь у них есть собственные "языки", которые позволяют им общаться? Вопрос отнюдь не праздный. Люди издавна верили в то, что это так - свидетельство тому, в частности, многочисленные легенды и сказки. Но что думают по этому поводу ученые? А они высказываются неоднозначно.

Американский естествоиспытатель Р. Гарнер в книге "Язык обезьян", опубликованной в 1899 году, стремился доказать, что у обезьян существует такая же, в принципе, как у человека, членораздельная речь. Правда, язык их бедноват и ограничивается двумя-тремя десятками слов. Но ведь и человеческие языки не все имеют богатый словарный фонд. Гарнер предполагал, что словарного запаса обезьян вполне достаточно, чтобы вести разумный целенаправленный разговор и взаимный обмен впечатлениями. Однако в дальнейшем многочисленные тщательные наблюдения - о них мы уже говорили выше - показали, что Гарнер заблуждается. Строго научная проверка доказала, что говорить о существовании "обезьяньего" языка невозможно. При всех условиях бытия общение между обезьянами поддерживалось звуковыми и другими сигналами, не имеющими ничего общего с речью.

Но может быть, речью обладают какие-либо другие животные?

В 1939 г. в Сен-Огастене (США, штат Флорида) с коммерческими целями был открыт океанариум "Маринлэнд". Устроители полагали, что посетителей сюда привлекут экзотические рыбы. Но гвоздем программы стали быстрые, ловкие и, как оказалось, хорошо поддающиеся дрессировке дельфины. На них обратило внимание военное ведомство США. В период второй мировой войны его заинтересовала возможность использования специально обученных дельфинов для обезвреживания мин и даже для борьбы с подводными лодками противника. В результате дельфины сделались объектом исследований.

В 1962 году вышла в свет книга Д. Лилли "Человек и дельфин", которая сразу же стала исключительно популярной. Автор изучал дельфинов с 1949 года. В Карибском море на острове Сент-Томас он создал лабораторию по исследованию поведения дельфинов, которая позже превратилась в научно-исследовательский институт. Проведенные наблюдения послужили основанием для сенсационного вывода. Лилли утверждал, что дельфины должны быть первыми существами, с которыми человеку удастся установить разумный контакт. По его мнению, дельфины по своим интеллектуальным способностям значительно превосходят шимпанзе и обладают умственным развитием, приближающимся к человеческому.

Ученый был убежден, что дельфины говорят на своеобразном "дельфиньем" языке, имеющем богатый лексикон и достигшем в своем развитии высокого уровня. Только отсутствие у них рук, по мнению Лилли, послужило помехой в развитии письменности. Поэтому накопленные знания приходится передавать устным путем - примерно так, как передавались знания у древних, - через сказания и легенды. Это привело к возникновению необычайно емкой памяти, что, в свою очередь, явилось причиной развития очень крупного мозга (у дельфина-афалины он весит в среднем 1700 г, тогда как у человека - 1400 г).

Лилли считал, что для вступления с дельфинами в речевой контакт надо либо людям постичь их язык, либо дельфинов обучить языку человеческому.

Первый путь оказался человеку не по силам. Оставалось надеяться на дельфинов. Лилли вдохновляла мысль, что "китообразные действительно окажут нам помощь в различных областях пауки. Они помогут нам получить новую информацию и новые данные в области рыболовства, океанографии, биологии моря, навигации, лингвистики, исследований функции мозга и космического пространства". Казалось, что дельфины в его экспериментах выступают не подопытными, а сами присматриваются к человеку и экспериментируют над ним. И ученый стал расценивать животных как полноправных членов исследовательского коллектива. Об этом он писал, в частности, в статье, опубликованной в научном журнале "Сейенс", в конце которой по всем правилам, принятым в научных кругах, поблагодарил дельфина Элвара "за кооперацию и сотрудничество".

Лилли, видимо, чрезмерно увлекся и, как это нередко бывает в таких случаях, стал выдавать желаемое за действительное. Хотя подопытные и оказались, может быть, самыми разумными из известных морских животных, но в процессе общения они, как позже было доказано, пользуются не речью, а ультразвуковыми сигналами. Дельфины на самом деле обладают относительно хорошей памятью, податливы к дрессировке, могут имитировать звуки, и не только английскую речь (Лилли удалось добиться, что дельфины в соответствующей ситуации произносят отдельные английские слова), но и щелчки приборов, смех, скрип лебедки и т. п. Но это всего лишь подражание, а не первые шаги к разумному восприятию и воспроизведению человеческой речи и, следовательно, не имеет ничего общего с тенденцией к овладению человеческим языком.

Все сказанное дает основание сделать вывод, что у "братьев наших меньших" средства общения по сути своей принципиально отличаются от человеческой речи, от языка. Речь, язык - это колоссальные достижения эволюционного развития человека. Они обеспечивают нам не только обмен элементарной информацией, как это имеет место у животных, но и передачу сложных понятий, в основе которых лежит та или иная степень абстрагирования. Владение языком неотъемлемо от функции мышления. Мышление и язык способствуют взаимному развитию, и в результате интеллект, разум владеющего речью человека находится на недосягаемом для бессловесных животных уровне. В связи с этим сегодня мы можем лишь повторить высказывание великого Аристотеля: "Только человек из всех живых существ одарен речью".